Призрак тайны - Даниэла Стил Страница 12

Поток пассажиров двигался со скоростью пролившейся патоки,поэтому, прежде чем Чарли покинул самолет, прошло еще минут двадцать. Ксчастью, ему удалось быстро получить свои две сумки и поймать такси, идущее вгород. Садясь в машину, Чарли мимолетно удивился тому, как холодно было ваэропорту. Стояло только начало ноября, но в воздухе ясно ощущалось дыханиеблизких морозов, и он поплотнее запахнул на себе плащ.

Он ехал в восточную часть города, в район Пятидесятых улиц,где фирма временно сняла для него однокомнатную квартиру. Здесь Чарлипредстояло жить первое время, пока он не найдет другое, более подходящее жилье.

— Откуда вы, мистер? — спросил водитель такси,который, не выпуская изо рта замусоленного окурка сигары, пытался играть вдогонялки с двумя другими такси и лимузином. При въезде в город они чудомразминулись с тяжелым грузовиком, и Чарли вздохнул свободнее только тогда,когда машина прочно завязла в бесконечных пятничных пробках.

— Из Лондона, — коротко ответил он, равнодушноглядя в окно. Чарли знал этот район, но вид знакомых зданий не пробудил в егодуше никаких теплых чувств.

— И долго вы там проторчали? — снова спросилводитель, которому вдруг захотелось поболтать. При этом он продолжал лавироватьв потоках движения с беспечностью, которая граничила с настоящимбезрассудством, однако чем ближе они подъезжали к центру города, тем плотнеестановились пробки, и этот небезопасный спорт перестал доставлять водителюудовольствие.

— Десять лет, — не думая ответил Чарли, и шофербросил на него быстрый взгляд в зеркало заднего вида.

— Долгонько… — протянул он. — А к нам вы надолго?

— Надолго. Мне пришлось переехать в Нью-Йорк. По служебнойнеобходимости, — пояснил Чарли и неожиданно почувствовал в груди сосущуюпустоту. Его внутренние биологические часы все еще были настроены на лондонскоевремя, а в Лондоне было уже половина десятого вечера. Кроме того, нью-йоркскийгородской ландшафт, выполненный в кубистско-функциональном стиле, подавлялсвоим массивным единообразием, и Чарли вспомнил изысканную красотуВестминстера, Биг-Бен и ажурные арки мостов через Темзу. Правда, шоссе,связывавшее аэропорт Хитроу с Лондоном, мало чем отличалось от американскиххайвеев, но каждый раз, когда Чарли приходилось ехать по нему, его не оставлялоощущение чего-то родного, близкого. Хороший ли, плохой, Лондон был его домом.Вернее, когда-то был…

В Нью-Йорке же он чувствовал себя чужим. Не имело никакогозначения, что после окончания архитектурного колледжа Йельского университетаЧарли прожил здесь целых семь лет. Он родился и вырос в Бостоне и всегданедолюбливал этот похожий на кляксу мегаполис с метастазами пригородовстандартной застройки.

— Другого такого города нет во всем свете! — сгордостью провозгласил водитель, экспрессивно размахивая зажженной сигарой.Машина как раз въехала на мост, и впереди возникла впечатляющая панорамагорода, но Чарли не приободрился даже при виде знаменитой Эмпайр-Стейт-Билдинг.Он ничего не ответил водителю, и остаток пути прошел в молчании, благо ехатьоставалось недолго.

Когда машина остановилась у многоквартирного жилого дома на54-й улице, Чарли расплатился с водителем и, вызвав звонком консьержа, назвалсебя. Его уже ждали. Вооружившись ключом, консьерж проводил его на третий этаж,где в конце длинного коридора находилась дверь его квартиры.

Еще недавно Чарли был искренне рад, что у него есть место,где можно остановиться хотя бы в первое время, однако при виде убогойобстановки квартиры настроение его совсем испортилось. Единственная спальня —она же гостиная — была слишком мала, а низкий потолок едва не вызвал у негоострый приступ клаустрофобии. Мебель была новой, но Чарли не увидел здесь ниодного деревянного предмета. Кресла, стулья, столы — все было издревесно-волокнистых плит с покрытием из жаростойкой «формайки» казенногобледно-зеленого оттенка. В углу Чарли разглядел крошечную стойку бара,отделанную белым пластиком с золотой искрой, а рядом — две высокие табуретки,обтянутые светлым кожзаменителем. Даже растения в горшках на окне, которыебросились ему в глаза, как только он включил свет, — и те былиискусственными.

Поставив сумки на раскладной диванчик, который принеобходимости превращался в кровать, Чарли не сдержал разочарованного вздоха.Комната напомнила ему номер в самом дешевом мотеле — разве что на столах и натумбочке не было ни черных подпалин от затушенных сигарет, ни липких кругов отстаканов, но это не имело уже никакого значения. У Чарли не осталось ничегосвоего — ни жены, ни дома, ни вещей, которые можно было бы поставить на ночнойстолик возле кровати. Казенная душа в казенном доме — вот кем он стал всего загод, за двенадцать месяцев, на протяжении которых он ни разу не изведалнастоящей радости. Даже сейчас Чарли мысленно вел счет своим потерям, и списоких с каждым днем становился все длиннее.

Сняв плащ, Чарли небрежно бросил его на обеденный стол.Квартирка явно была выбрана в расчете на то, что он постарается как можноскорее найти себе место поуютней. Но на первую ночь годилось и это.

Он сходил в кухню и, достав ив холодильника банку пива,устроился на диване. Но стоило Чарли закрыть глаза, как ему сразу вспомнилсяномер в гостинице «Клэридж» и их собственный дом, в котором было так хорошо испокойно. Мгновение он размышлял, не позвонить ли Кэрол.

Ты, даже не представляешь себе, в каком ужасном месте онименя поселили!..

Так он начал бы разговор с нею, и, возможно, Кэрол сумела бынайти слова, чтобы подбодрить его, но что он сказал бы ей дальше? К тому жеЧарли никак не мог понять, почему в последнее время ему все время хочетсяговорить Кэрол какие-то смешные, грустные и даже шокирующие вещи? Почему он неможет поговорить с ней нормально? Впрочем, он знал — почему, поэтому он даже непотянулся к телефону, а остался сидеть на диване с полупустой жестянкой пива вруках, стараясь не смотреть на убогую обстановку.

Особенно сильно на него почему-то подействовали яркиепостеры на стенах — один с изображением заката, а второй — с портретом очковогомедведя-панды. Чарли всерьез решал, не сорвать ли их со стены, но раздумал.Вместо этого он поднялся и пошел в ванную комнату, которая по размерамоказалась ненамного больше платяного шкафа. Ванны здесь не было, а был толькодуш, но Чарли почувствовал, что слишком устал и что у него не хватит сил дажена то, чтобы раздеться. Поэтому он вернулся в комнату и снова сел на диван,глядя в пустоту перед собой. Прошло несколько минут, и он лег на спину,стараясь ни о чем не думать и не вспоминать о прошлом. Спустя примерно час онвсе-таки встал, разложил диван, постелил белье, которое нашел в тумбе уизголовья, и, погасив свет, лег под одеяло. В девять по нью-йоркскому временион уже спал.

Когда на следующее утро Чарли проснулся, в окна квартирылился солнечный свет. Его часы показывали три часа ночи по Гринвичу, и онперевел их на десять утра в соответствии с местным временем. Чарли зевнул ивыбрался из постели.