Любовь с условием и без… - Ана Ховская Страница 12

Ну, чем был плох берег Черного моря: вечная зелень (ну, почти вечная), свежие овощи – фрукты и тепло? Много тепла! А главное, я буду рядом с мамой и, наконец, перестану волноваться за то, что она волнуется за меня. Ведь в прошлом из-за своего несносного характера я столько всего натворила и заставила бедную женщину переживать. Помнится, в такие игры играла, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А теперь я буду под присмотром, занята полезным трудом, не буду тратить время на поиски семейного счастья.

Алушта – это не какая-нибудь деревня, а целый «минимегаполис» (да, маленький, уютный, теплый и родной мини-мини…). Мне будет там хорошо с мамой и Сенькой…

О своем решении я рассказала только сестре. Она уговаривала меня остаться и не выдумывать проблем, связанных с жильем и работой.

– Все как-нибудь бы устроилось, и работа нашлась бы,– говорила Анна, но меня это не убеждало.

Возможно, одной из главных причин моего твердого решения была мимолетная встреча с Кириллом. Мы даже не разговаривали, но то, как он посмотрел на меня и то, как двинулся ко мне, огибая очередь в торговом центре, настроило решительно. Я не хотела грубить ему и не хотела сдерживать себя, поэтому быстро скрылась из виду.

Он не посмел бы меня укорить, он никогда бы себе этого не позволил после разрыва отношений. Гордый орел! Но в тот момент я и не могла ничего ждать, кроме укоров. А на упреки у меня всегда была одна реакция: выстрел по самолюбию небывалым красноречием.

А что еще больше убедило в совершенстве идеи переехать к маме, это то, что, садясь в поезд на Ялту (самолет я уже не могла себе позволить), я ни разу не задалась вопросом: зачем Кирилл тогда шел ко мне? Мне было неинтересно: не собиралась возвращаться в прошлое!

Мой неожиданный приезд, а точнее переезд, для мамы был шоком. Но приятным шоком, хотя несколько дней она осторожно допрашивала меня: не случилось ли что-то, о чем я молчу, не натворила ли чего-нибудь такого, что еще догонит меня, где бы ни спряталась? Но я поступила мудро: сказала, что нигде мне не будет так хорошо, как здесь, с мамой.

А разве это была неправда?

Устроившись в Алуште, прописавшись и встав на учет в службу занятости, я сразу почувствовала, как это – жить на ограниченные средства. Я не была избалованной девчонкой или изнеженной женой нового русского. Я всегда имела тот необходимый минимум, чтобы оставаться довольной своей жизнью. И теперь у меня всего было вдвое меньше, но, как ни странно, я не чувствовала себя лишенной благ.

Почти пять лет у меня было все, хотя я мало, в чем нуждалась. Но еще студенческая привычка – обходиться тем, что есть, спасла после расставания с жизнью, полной удобств, шика и возможностей.

Как все было полярно в моей жизни с Кириллом! У меня было все, и одновременно я испытывала ужасный дискомфорт, будто должна была платить за то, что имею больше, чем другие. А на самом деле не имела ничего, кроме иллюзий о собственном счастье.

Нет, я не осуждаю Кирилла за то, что он почитал свою мать, как богиню. Но никогда не могла понять, почему любовь ко мне не перевесила всё? Ведь он любил меня. И еще как! Я помню это здоровское ощущение, когда тебя любят, холят и носят на руках. Только все это спряталось за продолжительными периодами нравоучений Натальи Андреевны и все реже проглядывало сквозь суровые будни. Все, что у меня оставалось, – это семейные праздники. И то я быстро их возненавидела, потому что его семья диктовала настроение. Моя же семья вообще не принималась в расчет.

Первое время после развода даже с подругами не ходила на вечеринки, дни рождения – у меня срабатывала защитная реакция. Но в отпуске все наладилось само собой, и я вернулась к прежнему ритму жизни: веселушка, хохотушка, задира и немножко бандитка.

Ну вот, я все время возвращаюсь к мыслям о жизни с Кириллом. Конечно, это часть моего прошлого, громадная и значимая часть, и я не могу так сразу об этом забыть. Был получен колоссальный опыт, который, несомненно, сделал меня еще сильнее.

Итак, я переехала в Алушту. Родина матери стала и моей родиной. Я всегда любила этот край.

А как его можно было не любить? Триста солнечных дней в году!

Я, наконец, устроила себе на чердаке комнату, которую сто лет не могли привести в божеский вид. В отпуске не хватало на это времени: все отдыхали да развлекались. Но теперь-то у меня его было, хоть отбавляй.

Вместе с мамой мы подготовили сад к осени, а по сути, и к зиме тоже, закрыли рекордное количество солений и варений, заготовили овощи и насушили фрукты. Наш подвал кряхтел от переполненности.

И все, казалось бы, хорошо: и мама в настроении, да что там – счастлива от моего присутствия рядом, и я воодушевилась на планирование новой жизни, и даже Сенька, как будто заново на свет родился. Но вскоре вопрос о трудоустройстве встал сам собой. Предложений от службы занятости не поступало. А я – здоровая, сильная, предприимчивая – могла бы вывести нашу с мамой жизнь на более высокий уровень. Моя совесть не позволяла расслабиться и повиснуть на «тонкой» пенсии мамы.

К тому же я не могла сидеть за маминой спиной: быть домохозяйкой – это полностью противоречило моему образу жизни. Мамочка не понимала, что заставляло меня все время куда-то стремиться, бежать, искать. Мне всегда требовалось гораздо больше общения, чем, например, Анне и самой маме. Почему я не могла успокоиться на чем-то одном? Почему всегда вызывала огонь на себя, и все вокруг меня кипело и крутилось в бешеном ритме? Даже Лизка была намного тише и скромнее, но тоже впитывала в себя все прелести этой жизни, как губка.

Ведь жизнь так прекрасна, как же можно было упустить все ее многообразие и богатство?! Как можно было решиться на что-то убогое только из-за безысходности, а не рискнуть всем, когда потенциал позволял?!

Конечно, никто не укорял за прущую энергию, неугомонность, но людям, близко не знавшим меня, всегда казалось, что это испорченный характер, легкомыслие и распущенность. Но какое мне было до них дело, если мама – образец деликатности и высокой внутренней культуры (в прошлом работник департамента культуры) – гордилась мной?! К тому же я была отзывчива, не меркантильна, легка на подъем и честна (до безумия прямолинейна).

И поэтому поиском работы я занялась обстоятельно. Для начала определила род деятельности, которым смогла бы заниматься без ущерба самолюбию, и тот минимум заработка, который бы меня устроил. Таких вакансий на всю Алушту было семь. А затем я пошла на разведку непосредственно в те конторы, которые предлагали эти вакансии.

Шесть из названных уже были заняты, оставшаяся – просто впечатляла объемом работ, деленным на заработную плату. Полторы тысячи рублей (или двести пятьдесят гривен) за сорок два часа работы в неделю без социального пакета и каких-либо гарантий вообще.

После некоторых раздумий я опустила планку требований и занялась рассмотрением еще пяти вакансий. Но в пяти из пяти мне снова не повезло. Не буду уточнять, почему. Скажу лишь, что за четырьмя из них скрывались не те, за кого себя выдавали в газетном объявлении. Однако расскажу про одно, последнее место, где я чуть не набила морду работодателю.