Тот самый Дикий ангел - Екатерина Юша Страница 12

– Я тоже пойду, сеньора, – сказал Бернардо.

– Иди-иди, «оловянные глаза», – попрощалась я с ним. – Донья! То есть… сеньора. Можно Вас спросить? А кто такая Росарио?

– Где ты услышала это имя?

– Когда я постучала в дверь, мне никто не ответил… Я нечаянно подслушала часть вашего разговора.

– Это мать моего внука.

– Я не знала, что у Вас есть дочь.

– У меня её нет. Федерико – мой единственный сын.

– Простите, я не понимаю… Кто тогда Росарио? Первая жена Федерико?

– Нет, он на ней не женился. Оставил до того, как сделать это. Она… видишь ли… Она… – у Доньи задрожал голос и на глаза выступили слёзы.

– Нет-нет, Донья, не нужно плакать. Поговорим о чём-нибудь другом. Например, о погоде. Сегодня так влажно… – начала я успокаивать её, но поняла, что это не помогает.

Мне стало жалко Донью. Она была беззащитной и такой доброй. Я чувствовала, как у самой подступает ком к горлу. Анхелика посмотрела на меня и, улыбнувшись, продолжила.

– Мой внук примерно твоего возраста. Сколько тебе лет?

– 27 ноября исполнится восемнадцать.

– Значит, через месяц твой День рождения? Нет, мой внук предположительно родился в январе, он на два месяца моложе тебя.

– Ваш сын не признал ребёнка?

– Нет. Мой муж был деспотом, он заставил Федерико жениться, чтобы спасти компанию, хотя тот был очень влюблён в Росарио. Росарио была добрейшим человеком. Надеюсь, когда-нибудь я найду её.

– Бедняга. Я имею в виду Федерико… Наверное, Росарио была очень счастлива, иметь от него ребёнка. Когда я впервые увидела Вашего сына – подумала, что мужчина не счастлив. Это написано у него на лице.

– Да, когда-то Федерико был очень счастлив. Он был совершенно другим человеком. Луиса убила в нём всю человечность, а деньги сделали его холодным и расчётливым. Но хватит о грустном на сегодня! Принеси мне лучше один тост, с джемом, и один с сыром. Что-то я проголодалась.

– Сейчас всё будет, Донья! Никуда не уходите!

Я пошла на кухню за тостами, но Сакорро не было на месте, и я решила приготовить их сама. Ведь что может быть проще! Намазать джемом, сверху – сыр и ещё тост. Готово!

***

Боженька, за что ты так со мной? Что я натворила в прошлой жизни, что в этой ты меня так сильно наказываешь? За что мне всё это? Объясни, пожалуйста», – разговаривала я сама с собой и с Богом, пока Донья возмущалась, возмущалась и опять возмущалась.

– Я хотела один тост, с джемом и один – с сыром, – смотрела она на меня серыми, как жемчужины, глазами.

– Я так и сделала, – развела я руками.

– Ты положила всё вместе, а я хотела один с сыром, один – с джемом, – её голос начал срываться.

– Перестаньте капризничать!

– Не говори так, уличная девчонка!

– Уличная Ваша бабушка! Я сделала, что Вы просили. А теперь Вы меня ругаете. Что с Вами? Я Вам принесла тост с сыром и джемом.

– А я хотела ОДИН тост с сыром и ОДИН с джемом! – пыталась она мне объяснить на пальцах.

– Это старая привычка, так вкуснее, Вы попробуйте!

– Старая твоя бабушка! – вдруг выдала Анхелика.

– Видите, мы начинаем понимать друг друга, – подмигнула я, а Донья рассмеялась в ответ, так звонко, словно уже сто лет она не смеялась, а сейчас весь смех вдруг вырвался наружу.

Она смеялась, словно ребёнок. Искренне. На секунду, я увидела в её глазах счастье.

В коридоре меня остановила Лина и сказала, что хотела вернуть платье Виктории на место, но увидела на нём пятно.

– Принеси мне все чистящие средства, какие найдёшь, Лина. Будем избавляться от него.

Зайдя в комнату, я насторожилась… Пахло мужским одеколоном. Я оглядела комнату и подошла к шкафу. Мне показалось, что внутри кто-то сидит. «А вдруг тот самый бродяга?» – испугалась я и, взяв в руки утюг, открыла дверцу резким движением.

– Не выдавай меня, – вывалился из шкафа Рокки, которого считают беглым преступником.

Рокки – водитель семьи Ди Карло. Он невысокого роста, зато высокого о себе мнения. Я думаю, что он влюблён в Викторию.

Рокки постоянно вертится около неё, играя роль водителя «Мисс Дейзи». Она даже дала ему имя – Морган. Нос не дорос до такой «штучки». Хотя, нос-то у него как раз огромный, отчего лицо такое комичное.

На днях на фирме хозяина произошла какая-то мутная ситуация с передачей денег и во всём обвинили его.

– Ты с ума сошёл? Ты украл полмиллиона. Меня примут за соучастницу!

– Если бы у меня было столько денег, был бы я до сих пор здесь? – вполне резонный вопрос задал Рокки, и я согласилась с тем, что он не виновен, ведь у него и мозгов бы не хватило на такую афёру. Нет, я не думаю, что он туп, просто не по нему всё это, его наверняка, подставили. – Можно я спрячусь здесь, пока всё не уляжется. И убери из рук утюг, прошу тебя.

– Хорошо-хорошо! Никаких проблем, я никому не скажу. Лина тоже не скажет, а вот с той с огромной гривой, как её… Марта. Вот с ней могут быть проблемы, эта стерва не станет молчать. Но мы что-нибудь придумаем, ладно?

За дверью, послышались голоса. Это были Марта и Лина.

Я затолкала Рокки обратно в шкаф.

Марта, кажется, ничего не заметила, и, переодевшись, ушла.

Лина протянула мне корзину с чистящими средствами, и, изучив содержимое, я принялась поливать всё подряд на платье Виктории.

– Милли, ты уверенна, что знаешь, как вывести пятно?

– Нет, но как раз пытаюсь разобраться.

– Вылив всё, что есть? А если это сделает только хуже?

– Лина, скажу сразу, это пятно не вывести, поэтому я просто перекрою его другим и мы сделаем вид, что никогда в жизни не видели его. Кто в доме занимается глажкой?

– Отлично! Она и будет отдуваться за испорченное платье.

***

После тяжёлого дня я долго нежилась в ванной, думая о рассказе Доньи. Мне даже стало жаль её сына. Хотя, с другой стороны… Он мог бы побороться за своё счастье! Вместо этого он потакал отцу, женился на нелюбимой, бросил родного ребёнка….. Нет! Не понимаю я этого. Трус он, вот он кто! Он такой же, как мой отец, наверное, поэтому я сразу невзлюбила его.

Завернувшись в полотенце, я вышла из ванны, посреди комнаты стоял Дамиан. Скользкий тип, брат Луисы. Низкорослый брюнет думает, что он самый умный здесь, а на деле просто скользкий червяк. Он помешан на себе и деньгах. Он и родную мать продаст, если за неё предложат кругленькую сумму!

На нём был серый костюм и дурацкий оранжевый галстук, а его противным одеколоном провоняла уже вся комната.