Идеальная жена [= Тайный расчет] - Сандра Мартон Страница 12

– По поводу… меня? – вздрогнула от удивления Девон.

Беттина сильно ткнула ее локтем в бок.

– Для меня в этом нет ничего удивительного. Какие бы разногласия ни возникали иногда между мной и Гордоном, – проговорила она, на ходу меняя тактику, – Гордон любил Девон, как если бы это была его собственная дочь.

Девон заметила, что Райан смотрит на Беттину такими изумленными глазами, будто ждет, что у нее сейчас вырастет длинный, как у Буратино, нос. Его, конечно, тоже можно понять. Ее отчим был вроде бы порядочным человеком, но толком-то она его и не помнила. Лето она проводила в лагере – ведь у Беттины были деньги Гордона и она могла уплатить за этот лагерь, – а домой наведывалась только на Рождество да на Пасху.

– Гордон хотел, чтобы у его маленькой девочки было все, – вздохнула Беттина, снова поднося платочек к глазам. – Ему бы было больно, если бы он узнал, что сейчас она живет в нищете.

– Мама, я…

– Замолчи, Девон! улыбнулась Беттина сладкой улыбкой, но в сверкающих глазах ее читалось предупреждение. – Пусть дедушка Кинкейд закончит.

Джеймс прокашлялся.

– Похоже, одним из последних желаний моего внука было, чтобы Девон ни в чем не нуждалась.

– Как мило! – засияла Беттина от счастья.

– Мы с Райаном как раз обсуждали этот вопрос, когда вы приехали.

– Какой вопрос? – спросила Девон. – Вы имеете в виду, что вы говорили обо мне?

– Да, – кивнул Джеймс. – Мы разрабатывали план, как устроить твое будущее, не так ли, Райан?

Райан, почти забывший шокирующую “последнюю просьбу” Джеймса, вспомнил ее сейчас и нахмурился.

– Какой-то бессмысленный план, – проговорил он. – Ты не согласен, дедушка?

– Ты в этом уверен, мой мальчик? – улыбнулся Джеймс.

– Абсолютно уверен! И тебе следовало бы быть уверенным – после этого океана показной доброжелательности и обаяния!

Девон, уперев руки в бока, переводила гневный взгляд с одного мужчины на другого.

– Что здесь происходит? Почему вы обсуждаете мои проблемы, как будто меня здесь нет?!

Райан пропустил ее реплику мимо ушей.

– Я думаю, дедушка, нам нужно обсудить это наедине.

Джеймс кивнул.

– Я согласен.

– Ну хватит! гордо подняла голову Девон. – С меня достаточно!

– Девон! – резко, громким шепотом сказала Беттина. – Не будь дурой!

– До свидания, мистер Кинкейд. Я бы поблагодарила вас за гостеприимство, но, впрочем, не знаю, за что именно вас благодарить. Мама, я выйду и подожду тебя.

Даже не посмотрев в сторону Райана, Девон прошагала мимо Беттины, ни на секунду не замедлив шага, пока не оказалась в старинном, отдающем плесенью холле. Здесь она прислонилась к стене и глубоко, со всхлипом, вздохнула.

Какая жуткая сцена: старик, разглядывающий ее своими немигающими глазами; Беттина, льющая фальшивые слезы и лелеющая еще более фальшивые надежды об идиллическом семейном счастье. И этот Райан Кинкейд, отпускающий комментарии по ее поводу таким тоном, будто она не человек вовсе, а какой-то товар. Вошь поганая! Высокомерная, бесчувственная тварь!

Она разрыдалась от злости и в этот момент почувствовала, как пара крепких рук схватила ее за плечи.

– Куда это ты хочешь сбежать? – Райан рывком повернул ее к себе.

– Куда угодно, только бы не видеть ваши кинкейдовские морды! – с бешенством выпалила Девон. – Отцепись!

– Ну и представление вы только что выдали, дорогая. – Лицо Райана было сурово, в глазах – холод. – Вы почти такая же актриса, как ваша мама.

– Я сказала – отцепись!

– Праведное негодование, прорычал он. Чем больше она вырывалась, тем сильнее он сжимал пальцы. – Сама оскорбленная невинность!

– Отстань, черт, бы тебя… Ты не имеешь права…

– Я имею все права?! Уж не думаешь ли ты, что я позволю тебе и твоей мамочке дурачить старого, больного человека!

– Мне ничего не нужно от твоего деда! Ничегошеньки!

– Как же, как же – не нужно! – проговорил Райан с сарказмом в голосе. – Именно поэтому-то ты и вырядилась как Мисс Чопорность! Поэтому-то и потчевала его с ложечки всем этим враньем, какая образованная и благовоспитанная ты девушка.

– Я ему вообще ничего не говорила.

– Все правильно. Но и не мешала это делать своей мамочке, и сидела в уголке так тихо, что положи тебе масло в рот – и оно не растает.

– Слушайте, мистер Кинкейд, мы оба знаем, как относимся друг к другу, поэтому уберите ваши руки, и я постараюсь сделать так, чтобы мы с вами больше никогда не встретились.

– Это звучит неплохо, детка, но мы также оба знаем, что твои маленькие мозги уже начали работать, высчитывая, сколько вы с мамочкой можете выжать из деда, после того, как он сказал, что бедный, неразговорчивый Гордон пожелал, чтобы ты была устроена.

– Мои мозги сейчас действительно работают, это правда. Они мне подсказывают, что я сделала ошибку, когда целилась тебе в челюсть. Нужно было ударить по более чувствительному месту, вспомнить анатомию!

Райан сжал ее еще крепче, лицо его даже потемнело от бешенства.

– Вы так настроены ударить меня снова, леди, и я… я…

– Что?! – Девон просто всю затрясло от негодования. – Ударишь меня в ответ? От такой вши, как ты, этого можно ожидать!

Райан сверху вниз, не отрываясь, смотрел на ее злое лицо. Черт, да она угадала его намерение! Никогда в жизни у него не было желания ударить женщину, но сейчас мысль о том, как бы встряхнуть ее так, чтобы зубы застучали, почти полностью овладела им.

Он осмотрел Девон с головы до ног. Узел у нее на затылке распустился, и светлые волосы свободно ниспадали вниз, закрывая лицо золотистыми нитями. Ее глаза с фиолетовым оттенком широко распахнуты, как весенние тюльпаны. Щеки покрыты румянцем, таким же густым и розовым, как ее чуть приоткрытые губы.

Вдруг у Райана в животе что-то повернулось. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо так сердился на женщину. А может, он просто заинтригован? От смущения у него даже голова закружилась, а мышцы онемели, как от судорог; ему стало трудно дышать. Он мог сделать только одно движение, и он его сделал: крепко прижал ее к себе.

– Нет! – выдохнула она, но было поздно. Его губы уже оказались на ее губах. Поцелуй был жадным, подавляюще властным. Он почувствовал, как она инстинктивно замерла и губы ее напряглись. Райан обнял девушку за шею, и его руки утонули в золотистых волосах.

Он чувствовал, как тело ее встрепенулось в его объятиях.

– Нет, – прошептала она прямо ему в губы, и он воспользовался моментом и втиснул свой язык, почувствовав тепло ее рта, его медовый вкус. Ее запах – не “Л’эр дю там” или “Опиум”, а что-то первобытное, женское, запах самки, – достигал его ноздрей. Она снова издала приглушенный звук, и он понял, что это было: исконное женское желание мужчины. И по мере того, как она прижималась к нему, как руки ее обвивали его шею и она стала возвращать поцелуй, его смущение превращалось в волну желания.