Безжалостный распутник - Барбара Картленд Страница 12

Ему показалось, что Сиринга смотрит на него как-то странно. В следующее мгновение, прежде чем он успел предложить ей руку, она быстро вскочила на ноги.

— Я хочу сказать вам еще кое-что, — сказала она. — Что-то, отчего вы, по-моему, порадуетесь за Джуди.

Граф удивленно поднял брови.

— Вам ведь до сих пор грустно вспоминать о ней? — тихо спросила Сиринга.

Не дожидаясь его ответа, она зашагала назад по той же тропинке, которой они только что пришли к обрыву. Дойдя до поляны, она окликнула своего скакуна:

— Меркурий!

Конь перестал щипать траву, поднял голову и подошел к хозяйке. Сиринга же, даже не взяв его под уздцы, свернула в лес. Почти сразу они оказались возле Громовержца.

Увидев, что жеребец взнуздан, она подождала, пока граф развяжет уздечку, после чего ловко, без посторонней помощи села в седло. В зеленом платье верхом на лошади она показалась графу фантастическим созданием, кем-то вроде сказочной феи. Подождав, пока он оседлает Громовержца, она двинулась вперед, все дальше и дальше углубляясь в чащу леса.

Граф обратил внимание, что лес стал гуще. А вскоре впереди выросла живая изгородь из терновника, такая плотная и высокая, что Роттингем решил, что им ни за что ее не преодолеть. Сейчас Сиринга, наверное, свернет налево или направо. Но нет. Вместо этого она поехала прямо вперед, к изгороди, и спешилась.

Граф последовал ее примеру и, привязав Громовержца к дереву, выжидающе посмотрел на свою спутницу.

— Следуйте за мной, — коротко сказала Сиринга, заговорщицки понизив голос.

Она приблизилась к изгороди и, к великому удивлению графа, тотчас нашла незаметную с первого взгляда тропу, которая вряд ли была протоптана человеческими ногами. То и дело сворачивая то вправо, то влево, чтобы не пораниться об острые шипы терновника, они преодолели лабиринт переплетенных ветвей.

Заросли были не столь плотными, как то могло показаться со стороны, и вскоре они вышли на открытое пространство. Взору открылась небольшая зеленая лужайка, окруженная со всех сторон кустами, терновником и падубом.

В центре лужайки были хорошо видны руины старинной каменной кладки. Граф разглядел разрушенную колонну, вернее, то, что от нее осталось. Затем посмотрел на дальний край поляны и все понял.

Это были развалины часовни, построенной монахами в ту пору, когда на месте Кингс-Кип еще стоял монастырь. Ее стены были разрушены солдатами кромвелевской армии, и остатки фундамента заросли плющом и жимолостью. Гигантские ветви тиса, переплетясь, образовали густой зеленый щит, оградив тем самым это священное место от посторонних глаз.

Однако время пощадило часть того, что когда-то было большим восточным окном, и лежавшую под ним мраморную глыбу, которая в те давние времена служила алтарем.

Три ступеньки, ведущие к алтарю, поросли мхом и лишайником, красным и желтым. Со временем вокруг разросся лес и окружил остатки алтаря зарослями дикой вишни и яблони, которые высились над подлеском из шиповника, боярышника и ломоноса.

Кустарники еще не расцвели, однако на поляне граф заметил горстку примул, обративших свои желтые лепестки к весеннему свету. Росли здесь и дикие нарциссы, и лесные фиалки, и нежный белый чистотел — первые весенние цветы.

Роттингем и его спутница стояли какое-то время рядом. Затем Сиринга еле слышно произнесла:

— Существует легенда о том, что монахи построили эту часовню в честь святого Франциска, покровителя диких животных и птиц. Говорят, что в самые суровые зимы животные приходили сюда и никогда не уходили голодными.

Граф молчал, и Сиринга продолжила:

— Я видела птиц со сломанными крыльями, видела зверюшек, израненных лисой. Они приходили сюда и оставались здесь. А потом или умирали, или выздоравливали. Они не боялись даже меня.

Поскольку граф продолжал молчать, она взяла его за руку.

— Я уверена, — произнесла она, — что раз Джуди не смогла найти вас, если ее бросили одну, она наверняка нашла путь к этому месту.

В огромных глазах девушки блеснули слезы, и, как будто не зная, что еще добавить к сказанному, она развернулась и снова шагнула в заросли кустарника.

Меркурий терпеливо ждал ее там, где она его оставила. Граф отвязал Громовержца и подошел к Сиринге. Она пристально посмотрела ему в глаза, как будто спрашивая взглядом, понял ли он то, что она только что показала ему.

— Для меня большая честь увидеть то, что вы мне только что показали, — осторожно произнес он, чтобы не испортить торжественности момента.

— Никто, кроме меня, не знает об этом месте, — призналась девушка и с улыбкой добавила: — Кроме птиц и животных Монахова леса.

Роттингем тотчас вспомнил, что именно так называют этот лес. Именно так он обозначен на картах, которые висят на стене в кабинете управляющего поместьем.

— Я никому об этом не скажу, — пообещал граф.

— Я знаю, что могу вам доверять.

— Почему вы так думаете?

— Потому что вы… вы помогли мне, — призналась Сиринга. — Вы помогли мне даже больше, чем я могу объяснить вам, и поэтому я должна… поблагодарить вас.

— Вы уже поблагодарили меня, — ответил граф. — Я думаю, что Джуди наверняка нашла путь к этому месту.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — согласилась с ним Сиринга. — Животные намного разумнее людей в том, что касается инстинктов… особенно собаки.

— И все же вы доверились мне.

Улыбка коснулась губ Сиринги.

— Я положилась на собственный инстинкт, а он меня изрядно подвел на прошлой неделе, когда я узнала о торгах… — Ее голос снова задрожал, но она быстро взяла себя в руки. — Теперь я буду храброй. Я не забуду тот урок, который вы мне преподали сегодня. Теперь я не буду бояться будущего так, как боялась совсем недавно.

— Уверен, что боги услышат ваши молитвы, — ответил Роттингем.

В глазах девушки промелькнуло изумление.

— Чему вы так удивились? — спросил граф.

Сиринга слегка покраснела.

— Это потому, что там, на обрыве, я посмотрела на вас, — призналась она. — Вы стояли, возвышаясь надо мной. На фоне неба вы показались мне настоящим богом. Богом, который в нужную минуту пришел мне на помощь.

— Какого же именно бога я вам напомнил? — поинтересовался граф.

— Юпитера, — ответила девушка. — Конечно, вы были Юпитером, владыкой богов и людей, богом, к которому древние римляне обращались за помощью.

— Вы мне льстите, — сухо заметил Роттингем.

— Нет, нет, я и не пыталась вам польстить, — искренне ответила Сиринга. — Вы помогли мне, дали совет, поделились мудростью. Теперь, когда буду молиться за Меркурия, я буду вспоминать вас. Я буду уповать на то, что Юпитер и святой Франциск услышат мои молитвы.