Пепельное небо - Джулиана Бэгготт Страница 12

Во время речи Брэдвел начинает искоса посматривать на нее и медленно продвигаться к ней. Он злится, когда говорит о политическом движении под названием «Возврат к Цивилизации», находящемся под контролем национального военного административного подразделения под названием «Справедливая Революционная Волна», все они участвовали в приготовлении к Взрывам, говорит о желании править всем во имя страха, об огромных тюрьмах, изоляторах для больных, приютах для несогласных. А когда он злится, его глаза наполняются слезами.

Иногда он говорит:

— Все это больно осознавать.

А порой выдает, саркастически улыбаясь:

— Знайте, что Бог любит вас, если вы богаты!

Не правда ли, это звучит совсем как в Прежние Времена? Ее отец был бухгалтером, мать брала Прессию с собой в Диснейленд. Они жили в пригороде, за домом был маленький садик. Дед описывал ей все это. Родители не были учеными с головами, полными опасных идей. Так на чьей же стороне они были? Прессия делает шаг в сторону лестницы.

— Мы должны вспомнить то, что мы не желаем вспоминать! — говорит им Брэдвел. — Мы должны оставить в памяти историю каждого из нас! Моих родителей уже не было в живых, когда случился Взрыв, их застрелили спящими. Мне сказали, что это сделали грабители, но уже тогда я знал правду.

Брэдвел начинает говорить так, словно обращается только к ней, как будто они вдвоем в этом подвале. Его взгляд цепляет ее и удерживает на месте. Прессия ощущает себя прикованной к земле, а не как раньше — невесомой частичкой пепла. Брэдвел рассказывает свою историю — будто играет в «Я помню». После того как родителей застрелили, его отправили жить к дяде и тете за город. Его дяде обещали три места под Куполом, объяснили, как туда добраться, как только прозвучит сигнал тревоги. У него даже были билеты, стоившие немалых денег. Машину нагрузили водой в бутылках и наличными про запас. Все произошло в субботу, после полудня. Брэдвел ушел далеко от дома, в те дни он много бродил. Он не запомнил все — только ослепительную вспышку, жар, прошедший сквозь его тело, как будто вся кровь вскипела. Тень птиц, взлетающих перед ним… Так вот что на самом деле она увидела два года назад, когда дед зашивал Брэдвела на столе. Колыхание под рубашкой — это были крылья.

Тело Брэдвела покрылось ожогами и волдырями. Птичьи клювы торчали как кинжалы.

Он направился к дому тети и дяди, окруженному тлеющими кострами и воздухом, плотного от пепла, люди вокруг рыдали на обломках. Другие бродили, окровавленные, с расползающейся кожей. Дядя копался в автомобиле, проверяя, все ли исправно. Он был под машиной, когда случился Взрыв, и сросся грудью с мотором. Его тетя вся покрылась ожогами. Она испугалась Брэдвела с его птицами, но сказала:

«Не уходи».

Запах смерти, жженых волос, кожи — он был повсюду. Пепельное небо нависло над городом.

— Солнце сияло вовсю, но небо настолько затянуло пеплом, так что казалось, наступили сумерки, — говорит Брэдвел.

Помнит ли это Прессия? Ей хотелось бы. После вспышки трех солнц наступили сумерки, и они продолжались несколько дней.

Брэдвел остался с тетей в гараже, который был весь расшатан взрывной волной, но не разрушился. Обуглившиеся коробки, искусственная елка, лопаты и инструменты выстроились в ряд. Дядя был едва жив, но пытался объяснить жене, как освободить его. Он говорил что-то о болторезных станках и о шкиве, который можно подвесить к потолку. Но к кому обратиться за помощью? Все вокруг либо исчезли, либо погибли, либо умирали, либо попали в ловушку. Тетя пыталась накормить мужа, но тот отказывался от еды. Брэдвел нашел мертвую кошку на обуглившейся лужайке, положил ее в коробку и безрезультатно пытался вернуть к жизни. Тетя охрипла и, кажется, немного помешалась. Находясь в полубессознательном состоянии, она лечила свои раны и ожоги и наблюдала, как муж медленно умирает.

Брэдвел делает паузу, опускает взгляд, а затем поднимает глаза на Прессию и продолжает:

— Однажды дядя попросил: «Включи мотор».

В комнате становится тихо.

— Она сжала ключи в руках и закричала, чтобы я убирался из гаража. И я убежал.

У Прессии кружится голова. Она опирается рукой о бетонную стену и смотрит на Брэдвела. Зачем он рассказывает им это? Слишком мрачно для игры «Я помню», правила которой подразумевают, что ты даришь людям подарки, маленькие приятные воспоминания, вроде тех, которые любит собирать Прессия, в которые хочется верить. Зачем говорить о смерти? Какая польза от этих воспоминаний? Прессия обводит взглядом комнату и смотрит на остальных. Их лица спокойны. Некоторые из собравшихся закрыли глаза, словно хотят в красках представить себе эту картину. Прессия тоже невольно видит все это — стаю птиц, дохлую кошку, мужчину, вмурованного в автомобиль.

Брэдвел продолжает:

— Тетя повернула ключ. Через несколько секунд мотор запыхтел. Она не вышла, чтобы позвать меня, и я зашел сам. Я увидел кровь и восковое лицо дяди. Тетя скрючилась в углу гаража. Я упаковал воду в бутылках, положил деньги в сумку на поясе. Затем я пошел на пепелище, оставшееся от родительского дома, и обнаружил там ящик, который они прятали в бронированной комнате. Я взял ящик с собой в темный мир и научился выживать.

Брэдвел обводит темными глазами толпу:

— У каждого из нас своя история. Это с нами сделали они. Не было никакого внешнего агрессора. Им нужен был апокалипсис, конец света. Они добились того, чего хотели. Все было спланировано — кто выживет, а кто нет. Существовал список избранных. Нас в нем не было. Они оставили нас умирать. Они хотели стереть нас и наше прошлое, но мы не позволим им этого.

Вот и все. Никто не хлопает. Брэдвел просто разворачивается и открывается с щелчком замок на ящике. Все молча выстраиваются в очередь и по одному, с почтением, подходят, чтобы заглянуть внутрь. Кто-то засовывает в ящик руку и вытаскивает газеты — цветные и черно-белые. Прессия не видит, что это за газеты. Конечно, очень интересно, что же в ящике, но сердце громко стучит в груди — нужно срочно уходить. Горс беседует с кем-то в углу. Это здорово, что он остался жив, но Прессии не хочется узнавать, что случилось с Фандрой. Пора бежать. Она доходит до конца комнаты и тянет шаткую лестницу. Прессия начинает подниматься, когда рядом возникает Брэдвел.

— Ты ведь пришла не на собрание?

— Нет, конечно же на собрание!

— Не ври, ты даже понятия не имела, о чем оно.

— Мне пора идти, — бормочет Прессия, — уже очень поздно. Я пообещала и…

— Если ты знала о собрании, тогда что же лежит в ящике?

— Газеты. Ты же сам знаешь, — отвечает Прессия.

Брэдвел тихонько тянет ее за штанину:

— Пойдем, посмотришь.

Она с тоской смотрит наверх, на люк.

— Дверь захлопывается автоматически, с обеих сторон, — сообщает Брэдвел. — Тебе в любом случае придется ждать Халперна, чтобы открыть ее. Только у него есть ключ.