Ночные желания - Николь Джордан Страница 12

— Да, тут ведь недалеко — не более полумили. Я люблю пешие прогулки. Дворецкий в Дэнверс-холле рассказал мне, как сюда добраться. Виды на реку великолепны, уже тут и там появляются осенние краски.

Затем, обращаясь к Рейну, она понизила голос, чтобы Брэмсли не смог ее услышать.

— У меня к вам серьезный разговор, милорд.

Как только мажордом управился, граф отпустил его. Брэмсли служил у Рейна уже долгие годы, и ему можно было безоговорочно доверять, но если мисс Эллис хотела поговорить с ним без посторонних, то не было причин ей в этом отказывать.

Девушка подождала, пока слуга удалится, и промолвила:

— Мистер Лансфорд, похоже, овладел искусством извиняться в совершенстве. Пора бы вам у него поучиться, милорд.

— Да? — он уставился на нее поверх чашки с кофе. — Я должен перед вами извиниться, мисс Эллис?

— Вы и сами знаете, что должны — за то, что бросили меня в Дэнверс-холле. Хотя вы и объявили, что ваши светские манеры оставляют желать лучшего, вы не можете не понимать, что вопиюще бестактно навязываться в гости без предупреждения.

Несмотря на то что сказано это было шутливым тоном, глаза Фредди округлились: ему еще не доводилось видеть, как отчитывают графа Хэвиленда.

Для самого графа это тоже было в новинку.

Рейн отхлебнул кофе, прежде чем ответить с нарочитой несерьезностью.

— Леди Дэнверс уже привыкла к моим дремучим манерам. Так что вы можете возложить бремя ответственности на меня.

Мисс Эллис тут же парировала:

— Но от меня-то она будет ожидать хороших манер, раз я претендую на место преподавателя в ее пансионе. Поэтому мне бы не хотелось портить себе репутацию еще до встречи с хозяйкой.

— Да, конечно. Но разве я не заработал очко, спасая вашу репутацию?

Она любезно улыбнулась.

— Безусловно, но от такого блистательного шпиона, как вы, можно было ожидать более тонкой работы.

— Но у меня было слишком мало времени.

— Довольно слабый аргумент, не так ли? — сказала она, глядя на него беспристрастно. Вынуждена констатировать — на этот раз вы не соответствовали своей хваленой репутации, лорд Хэвиленд.

Рейн недоумевал, зачем она на него нападает? Впрочем, ее сияющие глаза говорили о том, что она получает от этого удовольствие.

А Мадлен продолжила в том же духе:

— Я постараюсь простить вас, милорд. Но, разумеется, я не могла остаться этим утром в Дэнверс-холле. Когда леди Дэнверс вернется домой, я попрошу вас представить меня ей по всем правилам этикета. А до того я собираюсь оставаться у вас, в конце концов, вы сами решили быть ответственным за меня.

Рейн наклонил голову.

— Да, решил, — согласился он, все более веселея, — и вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите.

— Благодарю.

Мисс Эллис повернулась к Фредди, намазывая маслом кусок хлеба.

— Пожалуй, это я должна перед вами извиниться, мистер Лансфорд. Я не хотела нарушать ваши планы вчера и вмешиваться в ваш с лордом Хэвилендом разговор сегодня. Прошу вас, продолжайте. Речь, кажется, шла о поиске писем в будуаре некой леди?

Фредди чуть не подавился, в то время как Рейн едва удержался от смеха. Теперь он не сомневался: Мадлен мстит ему за то, что он бросил ее в Дэнверс-холле. И она, конечно же, подслушала их план и сделала какие-то выводы.

В ответ на смущенный взгляд Фредди девушка сочувствующе улыбнулась.

— Было нетрудно догадаться вчера, мистер Лансфорд, что у вас неприятности.

— Можно и так сказать, — проговорил он угрюмо.

— Полагаю, дело касается сердечных вопросов?

— Ну… не совсем так.

— А что же тогда?

Рейн вмешался до того, как Фредди выболтал больше, чем нужно:

— Остановись, приятель, язык твой — враг твой.

Однако мисс Эллис не обратила на его замечание никакого внимания.

— Я ни в коем случае не намерена влезать в чужие дела, мистер Лансфорд, но, может, я могу чем-то помочь? Мне бы хотелось отблагодарить лорда Хэвиленда за содействие моему трудоустройству, хотя я и не одобряю его деспотичных приемов.

— Ну, — начал Фредди, — дело вот какое… эта самая дама, я не решусь назвать ее леди, владеет кое-какими письмами, которые я ей писал несколько месяцев тому назад. И мой отец оторвет мне голову, если я не верну их. Ему никогда не понять, как можно увлечься хорошеньким личиком, особенно французским. Старый дурак, — прибавил он вполголоса.

Мисс Эллис изобразила на своем лице укор.

— «Дурак»? Полагаю, вы не своего отца намеревались обозначить этим непочтительным словом?

Фредди нахмурился. Потом, глядя на девушку, произнес:

— А вы не из этих ли хватких дамочек, мисс Эллис?

Она хохотнула.

— Мой брат говорит, из этих. В основном, наверное, из-за того, что все это время мне приходилось вести наши дела. Но я вам сочувствую, мистер Лансфорд. Джерард тоже постоянно попадает впросак… И мне часто приходится его выручать.

Фредди обернулся к Рейну.

— Ей-богу, она мне нравится!

— И вы мне, сэр, — сказала она добродушно. — И я готова помочь вам, чем смогу.

Он просиял.

— Мое положение настолько скверное, что я буду рад любой помощи.

Рейн опять вмешался, не желая впутывать ее в это сомнительное дело.

— В вашем содействии нет необходимости, мисс Эллис, — сказал он твердым тоном.

— Вы хотите сказать, что я сую нос куда не следует? — ответила Мадлен, подняв брови.

Рейн криво ухмыльнулся.

— Вы чрезвычайно догадливы.

— Что ж, но если вы передумаете…

Нет, он не передумает, Рейн был уверен в этом, но ее острый ум произвел на него впечатление. Фредди сказал вчера совсем немного, но девушка легко сообразила, что к чему. Ее наблюдательность была не хуже, чем у женщин-агентов, с которыми граф сотрудничал во времена своей шпионской деятельности. И, кажется, она руководствовалась только лишь добротой, предлагая помощь.

Фредди, видимо, счел, что она не заслужила такого резкого отказа, поэтому поспешил прибавить:

— Спасибо, мисс Эллис, но Хэвиленд совершенно прав. Он прекрасно справится сам, и я нисколько не сомневаюсь, что он выручит меня из этой переделки. Поэтому я сразу к нему и обратился.

Девушка весело взглянула на Рейна.

— Лорд Хэвиленд, видимо, привык выручать. В этом, надо думать, причина готовности, с которой он пришел мне на помощь вчера вечером?

— О да, — ответил Фредди. — Он спасает всех страждущих. Он не может не быть героем.