Из сегодня в завтра - Джулия Тиммон Страница 12

— «В городе» — слишком громко сказано, — тотчас поправляет ее Дебора. — Разве что в «Стивен О'Коннел инкорпорейтед». Другой на его месте с подобным образованием и такими мозгами давно был бы правой рукой старика О'Коннела и готовился бы не сегодня завтра принять у него дела.

— Отец с легкостью занял бы это место! — гневно восклицает мама.

Удивляюсь, что она так расходится. В жизни не подумала бы, что отец настолько ей дорог. Передо мной вообще будто незнакомая женщина в обличье нашей матери.

— Просто он не из тех, кто ради власти и денег пойдет по головам, станет кого-то чернить, выставлять в невыгодном свете, подсиживать, — с чувством добавляет мама. — Это человек кристальной души…

Ошеломленные, мы с Деборой снова переглядываемся. Что происходит?

— Я же в сравнении с ним… — мама вяло взмахивает рукой, и ее прекрасные глаза опять грустнеют, — полнейшее ничтожество…

В порыве возразить я сжимаю ее руку и немного наклоняюсь вперед, но не могу подобрать нужных слов. Внутри все бушует и путается. Хочется найти всему объяснение, расставить все по своим местам, доказать, что не настолько безнадежно их с папой положение, равно как и положение сотен других страдающих пар, однако доводов не находится, отчего душа мечется из стороны в сторону.

Зачем мне искать аргументы? Ведь в отношениях родителей я не смогу разобраться при всем желании. Оказывается, они куда более сложные, чем я думала все это время. А сама я свободна и не должна принимать так близко к сердцу то, что меня не касается.

Свободна ли? — задаюсь я странным вопросом. Будто услышав его, в моем кармане звонит сотовый. Я не встаю — вспрыгиваю с дивана и густо краснею, будто подросток, застуканный с порножурналом в руках.

Мама и Дебора смотрят на меня с одинаковым выражением любопытства. Я глупо хихикаю, выбегаю из гостиной на балкон, подношу к уху трубку и произношу на выдохе:

— Алло?

Прежде чем произнести первое слово, мой собеседник прочищает горло, и, удивительное дело, я мгновенно узнаю его и тотчас забываю о нашей семейной трагедии и о том, что из-за нее еще сильнее пошатнулась моя вера в любовь.

— Эви? Ты еще не спишь?

— Так рано? — усмехаюсь я, но тут вспоминаю, что давно потеряла счет времени, и умолкаю. Который теперь час, я не имею понятия. — Не сплю.

— Это Джерард.

— Я узнала. — Я оглядываюсь на раскрытую дверь в комнату. Мама и Дебора молча смотрят на меня. Качая головой, закрываю дверь.

— Знаешь… я совсем забыл, что хотел спросить у тебя о… — начинает Джерард, но не договаривает.

— О чем? — гадая, что его так интересует, спрашиваю я.

В ответ он смеется своим необыкновенным смехом. Честное слово, после излияний мамы и пережитых мною страхов за них с отцом, этот смех точно целебный бальзам.

— Признаюсь честно, — виноватым голосом произносит Джерард, — ни о чем я не собирался спрашивать. Точнее, вопросов у меня море, потому что хочется узнать про тебя как можно больше, но в данную минуту… — Он вздыхает и после паузы продолжает: — В данную минуту мне вдруг просто приспичило пожелать тебе спокойной ночи.

Смешно, но у меня от прилива нелепого счастья на миг замирает сердце. И кажется, что фонари под окнами дома вдруг засветили более мягким и ласковым светом, а отдаленный гул машин зазвучал с милым задором.

— Глупо, правда? — тихо спрашивает Джерард. — Эта мысль пришла мне в голову, когда я уже набрал твой номер. Мне сделалось стыдно и неловко. Я начал суматошно придумывать, чем бы объяснить этот свой звонок. Но достойного предлога так и не нашлось. — Он снова смеется.

Бог знает почему, но мне кажется, что каждый последующий звук этого смеха приближает нас друг к другу, преодолевая расстояние и многочисленные городские препятствия.

— Не нахожу в этом ничего глупого.

— Правда? — с ненавязчивой надеждой в голосе спрашивает Джерард. — А я уж было подумал, что покажусь назойливым.

— Пожелание спокойной ночи мне придется очень кстати, — говорю я, снова оглядываясь на дверь.

Мама и Дебора сидят молча. Сестра права: общаться с родителями без меня ей сложновато. Или, может, дело сейчас в том, что мысли обеих переключились на мое нелепое девичье смущение и таинственность этого звонка. Бесшумно вздыхаю.

Джерард, чудом угадывая этот вздох, спрашивает изменившимся голосом:

— У тебя какие-то неприятности?

— Мм… — мычу я в трубку, задумываясь о том, стоит ли посвящать его в подробности наших неурядиц. — Да, в некотором смысле… — поневоле слетает с губ.

— В каком смысле? — без тени обычной веселости интересуется Джерард.

— Гм… кое-какие семейные проблемы, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал не слишком траурно. Выходит, по-моему, чересчур бодро. Черт!

Джерард несколько мгновений молчит и осторожно уточняет:

— Семейные? Ты что… — кашляет, — замужем?

Смеюсь. Слишком громко и заливисто. Наверное, это оттого, что день был насыщен крайне неприятными событиями.

— Если бы я была замужем, тогда не пробовала бы выяснить, что такое свидание вслепую.

Джерард смеется. Как мне кажется, с облегчением.

— Тогда в чем же твои проблемы? Папа не желает оплачивать кругосветное путешествие?

— Я давно сама плачу за свои развлечения, да и за все остальное тоже, — говорю я, вспоминая о неоконченном разговоре с мамой.

— Это правильно, — серьезным тоном говорит Джерард.

Наступает непродолжительное молчание. Во мне борются два желания: теперь же, по телефону, посвятить своего нового знакомого в наши семейные тайны и нежелание обременять его ими. А он, по-видимому, галантно дает мне возможность переложить половину тяжести на его плечи.

— У моих родителей… очень сложные отношения, — почти шепотом, чтобы не услышала мама, говорю я, еще до конца не решив, стоит ли затрагивать эту тему. — Мне всю жизнь казалось, что отец стесняется своей обыкновенности, а теперь выясняется, что все наоборот.

— Как это так? — В голосе Джерарда звучит ровно столько участия и готовности предложить посильную помощь, сколько требуется для того, чтобы не произвести впечатления охотника сунуть нос не в свои дела.

Тяжело вздыхаю, на миг чувствуя себя слабой женщиной, привыкшей, что все трудности вместо нее преодолевает сильный мужчина.

— Оказывается, это мама стеснялась своей ординарности. Она у нас красавица, но профессиональных заслуг у нее почти нет. В общем, они оба считают себя не достойными друг друга. Звучит смешно.

— Даже отчасти романтично, — задумчиво добавляет Джерард.

Со вздохом киваю.

— Вот-вот. На самом же деле это завело их в тупик, превратило жизнь в сущий ад. Есть ли выход из этого лабиринта, не знаю.