Бегство от любви - Натали Митчелл Страница 12

Даже не удивившись, он кивнул:

— Поврежденный орган лучше удалять.

— Звучит, не слишком оптимистично, — заметила Милли. — На людей вы это тоже распространяете?

— Безусловно.

— А если повреждено человеческое сердце?

— Говорят, уже научились делать пересадку.

— Неужели? Но это в том случае, если у человека врожденный порок.

— Порок всегда дается нам уже при рождении.

Это озадачило Милли. Она всегда полагала, что все дети рождаются одинаково невинными, и только разные условия жизни делают их порочными. Если бы она в одиннадцать лет не увидела, как занимается сексом с посторонней женщиной ее отец, может, интерес к этой стороне жизни и не захватил бы ее целиком. Теперь же Милли каждого встречного мужчину оценивала по признаку: хочется ей с ним переспать или нет? Майкла ей хотелось с первой минуты. Даже когда она приняла его за нахального коммивояжера. Кто знает, если бы Анабель не было дома, не отдалась бы Милли случайному торговцу прямо посреди сада?

— Но о чем это мы? — внезапно очнулся Майкл. — Добрый вечер, Милли! Я безумно рад вас видеть!

— Неужели? — пробормотала она, опять поддавшись тому желанию спорить с ним, которое одолевало ее вчера.

— Я искренен, как никогда.

«Тебе просто хочется поскорее меня трахнуть. А потом как ни в чем не бывало жениться на моей сестре», — подумала Милли со злостью. Но она не могла утверждать, что ей не хочется того же самого. Может, им создать этакую шведскую семью? Они, все трое, будут нежно любить друг друга. Разве это уже не происходит? Делить и постель, и стол… У нее дрогнули губы: нет, Анабель никогда не согласится на это. Да и сама Милли предпочитала, чтобы мужчина принадлежал ей безраздельно. Хотя бы на четверть часа.

— Вы обещали показать мне что-то уникальное, — напомнила она.

— Да, конечно! — спохватился он. — Я все прекрасно помню. Я всего лишь немного потерял голову, когда увидел вас такой… ослепительной! Вы похожи на экзотический цветок. И пахнете так же.

У нее потеплело на сердце. Не зря она купила это платье и туфли. И сумочка, конечно, была потрясающей. Милли надеялась, что он заметил и сумочку. Но на всякий случай она поправила волосы именно той рукой, в которой держала ее, и махнула своим приобретением практически перед носом Майкла. Он чуть отшатнулся, потом широко улыбнулся:

— Чудная сумочка!

— Спасибо, — промурлыкала Милли. — Так куда мы едем?

— Вперед, — сказал Майкл и, подойдя к своей машине, распахнул дверцу. — Прошу вас!

Она удобно устроилась на мягком сиденье «Ягуара» и подумала, что неплохо бы купить такой. Для коллекции. Хотя от своей «Феррари» Милли не отказалась бы ни за что на свете.

Майкл сев за руль, включил CD-плеер, и изысканный салон автомобиля наполнился тихой, печальной музыкой. Слушая такую, хотелось откинуть сиденье, лечь и закрыть глаза. И чтобы тебя везли на тот край света, где ожидает счастье… Машина мягко тронулась с места, и тело Милли качнулось с ней в такт. Она скосила глаза на Майкла: сейчас они ощущают одинаковую вибрацию. Она едва чувствуется, но все же есть, если прислушаться. Неужели это не возбуждает его?

— Нравится мой зверь?

Его вопрос относился, конечно, к «Ягуару», но Милли в этот момент думала о другом и едва не ответила, что еще не видела его. Но предчувствует, что он ей понравится просто безумно. Однако она успела сообразить, о чем идет речь, и отозвалась с преувеличенной восторженностью:

— Потрясающая машина! Хотела бы я покататься на такой.

— Вы уже катаетесь, Милли!

— Нет, та рулем. Это ведь совсем другое дело.

— Любите управлять?

Майкл слегка понизил голос, и вопрос прозвучал двусмысленно. И Милли ответила в тон ему:

— Мне нравится все держать в своих руках.

Он посмотрел на ее тонкую руку, лежавшую на прозрачном подоле платья. И Милли кожей почувствовала, как этим взглядом Майкл пытается притянуть ее руку к себе. Но что-то в Майкле останавливало ее. В чем-то он не был похож на тех мужчин, которые встречались ей до сих пор. Была в нем какая то сдержанность, отстраненность. Милли даже побаивалась, что он рассмеется, если сейчас она положит руку ему на брюки. И скажет: «Ты что это, девочка? Что ты вообразила? Не так уж ты хороша, чтобы изменять тебе с Анабель!»

И внутренне Милли была согласна с этим. Анабель была самой чистотой и скромностью в сравнении с ней. А разве не это больше всего возбуждает мужчин? Почему они все западают на школьниц? Потому что нм мерещится в них невинность и неопытность. Нимфетки. Знали бы они… Милли вспомнила себя в двенадцать лет. Ни о какой невинности тогда уже и речи не было. Впрочем, с Лолитой была та же история.

— Но там, куда мы сейчас приедем, вам придется подчиниться.

Милли уже успела забыть, о чем они говорили, и это замечание особенно удивило ее.

— Кому подчиниться?

— Воле хозяина.

— Что еще за ерунда? Там будет кто-то еще?

— А разве я говорил, что мы будем наедине?

Милли расстроенно сказала себе: «Вот и пожалуйста! Ему даже в голову не пришло, что меня нужно увезти в уединенное место. Неужели он совсем не хочет меня?!»

Она попыталась убедить себя, что это и к лучшему, — ради Анабель. И решила, что пусть все идет как идет. А там будет видно. Она все же попыталась выведать:

— Так что это за место? Какой-нибудь закрытый клуб? Загородная вилла? Или целый замок?

— Вам хотелось бы в замок?

Милли поежилась, представив огромные темные залы, мрачные, узкие переходы.

— Нет, только не в замок! Что-нибудь посовременнее, если можно.

Майкл насмешливо откликнулся:

— Как скажете! Собственно, мы уже приехали.

— Это здесь? — Милли с изумлением огляделась.

Они припарковались в квартале, который в городе считался артистическим. Туг жили не стяжавшие славы певички, поэты, не издавшие ни одного сборника стихов, и неизвестные художники. Милли подозревала, что здесь царит нечистоплотность и нищета. До сих пор она ни разу не была в этой части Грейстауна.

Майкл открыл дверцу, подал ей руку, и Милли смело взялась за его теплую ладонь. Пальцы его чуть сжались, и вместе с ними сжалось ее сердце. Вышагнув из машины, она подняла глаза и робко взглянула на него снизу. Майкл смотрел на нее внимательно и серьезно. Страстного нетерпения в его глазах не было.

Милли выдернула руку и резко спросила:

— И куда идти?

— Вперед, — ответил он и первым пошел к старому дому, в который и заходить-то было страшно.

Но Милли все же зашла внутрь, погрузилась в сухой полумрак. «Слава Богу, здесь хоть нет этого ужасного запаха сырости, который исходит от некоторых бедняков», — подумала она и начала подниматься по деревянной лестнице с узкими ступеньками. Майкл оказался чуть ниже, и Милли явственно ощущала, как его взгляд ласкает ее ноги, пытается пробраться под юбку. Внизу живота сразу возникло сладкое натяжение, снять которое Майкл мог, только проникнув внутрь. Как это было в ее сне, когда он вел себя куда раскованнее и смелее. Сейчас же было не похоже, что ему вообще хочется этого.