Лучиана, кроткая невеста - Бертрис Смолл Страница 12

Как-то незаметно она погрузилась в сон, а проснулась оттого, что Балия осторожно теребила за плечо.

– Что, пора в церковь? – пробормотала Лучиана.

– Да, госпожа, – ответила горничная. – Думаю, сегодня отлично подойдет хорошенькое розовое платьице.

– Лучше что-нибудь неброское и скромное, чтобы никто не подумал, что вдова Аллибаторе празднует окончание траура. Вчера внезапная перемена цвета явно шокировала нескольких дам. Надеюсь, темно-зеленое с дымчатыми кружевами никого не смутит.

– Старые вороны были бы рады навсегда приговорить вас к черному, – проворчала Балия.

– И запереть в пыльном книжном магазине, – усмехнулась Лучиана. – Знаю, знаю. Несмотря на безупречное поведение, для сплетниц все равно остаюсь одной из скандальных сестер Пьетро д’Анджело, а потому не в меру осторожные мамаши считают, что следует держать сыновей на безопасном расстоянии.

– Но вы совсем не похожи на старших сестер! – негодующе воскликнула Балия.

– Разумеется, я не убежала с неверным в чужую страну и не управляю герцогством от имени маленького сына, – согласилась Лучиана. – Зато вышла замуж за человека, который по возрасту годился мне в деды. Разве мог существовать иной мотив, кроме корыстного: унаследовать его богатство? Да и какую жизнь вел со мной несчастный? Был ли у меня тайный любовник? Ускорила ли я смерть Альфредо?

– Что вы такое говорите, синьора! – Балия не смогла скрыть негодование.

– О, только не делай вид, что ничего не слышала! – воскликнула госпожа. – Сплетни дошли даже до Серены, и она пересказала их мне слово в слово.

Горничная покраснела.

– Слышала, – призналась она. – И пыталась остановить злословие, однако никто не захотел поверить, что вы были добродетельной, верной женой. Напрасно я пробовала доказать, что вас с хозяином связывала теплая, искренняя дружба.

Балия повесила на место розовое платье и достала другое – из темно-зеленого шелка, украшенное тонкими кружевами, сплетенными монахинями местного монастыря.

– Пусть думают, что хотят, – отмахнулась Лучиана. – Знаю, что сумела скрасить последние годы мужа, и его родные тоже это знают. Все остальное неважно. И все же еще несколько недель похожу в приглушенных тонах, чтобы соседи привыкли к мысли, что после года глубокого траура вдова Аллибаторе возвращается в свет. – Она взглянула на платье. – Да-да, вот это прекрасно подойдет. В саду найдется несколько роз, чтобы вплести в волосы?

– Когда англичанин намерен вернуться на родину? – поинтересовалась Балия.

– Думаю, скоро, – ответила Лучиана. – Наверное, буду скучать: с ним интересно и приятно.

– Он задержался из-за вас, – заметила горничная.

– Скорее потому, что ему понравилась Флоренция, – возразила госпожа.

– Наивно в это верить, а мне отлично известно, что вы не наивны. – Балия за словом в карман не лезла. Да и стоило ли сомневаться в истинной причине медлительности лорда Лайла?

Однако скоро поздняя осень уверенно вступила в свои права, и погода безнадежно испортилась: стало холодно и сыро.

– Не могу больше оставаться в вашей прекрасной стране, – сказал однажды Роберт, когда они с Лучианой сидели у камина в ее гостиной. – Пора возвращаться в свое поместье. Управляющий – прекрасный человек, однако без меня не справится.

– Полагаю, король также нуждается в вашем присутствии, – с пониманием добавила синьора Аллибаторе.

– Нет, с Генрихом Тюдором меня не связывает ничего, кроме дружбы, – возразил граф. – В политику не лезу, так как считаю ее делом скользким, опасным и неблагодарным. Меня привлекает иной путь: хочу жениться, родить детей, стать главой большого семейства и рачительным хозяином процветающего поместья. Причуды королевского двора стремительно превращают друзей во врагов. Генри Тюдор знает, что я готов явиться на помощь по первому его зову, однако к постоянной службе не расположен. В юности, во время жизни в Бретани, мы много об этом говорили. В ответ на мое признание он ответил, что вполне понимает подобные устремления и сам мечтает жить так же просто. Вот только матушка его никогда бы этого не допустила. Своим восшествием на престол и женитьбой на Елизавете Йоркской Генрих VII положил конец столетнему противостоянию между домами Ланкастеров и Йорков.

– Лишь мудрый человек способен дружить с королем и не вмешиваться в управление страной, – заметила Лучиана. – Ваша дипломатичность достойна восхищения. Очень жаль, что скоро придется расстаться: так приятно гулять вместе по берегу реки и по парку. Осмелюсь признаться, что буду без вас скучать.

– Разрешите вернуться? – серьезно спросил граф.

– А вы вернетесь, Роберт?

– К вам, Лучиана, да. Обязательно вернусь.

– В таком случае буду вас ждать, милорд, – с улыбкой заключила синьора Аллибаторе.

– И все же вы должны оставить мне что-нибудь на память, дорогая. – Граф наклонился, бережно ее привлек и поцеловал.

У Лучианы закружилась голова. Поцелуй длился и углублялся, волнуя кровь, распаляя неведомый жар и в то же время порождая странную дрожь. Но вот настойчивые губы смягчились. Граф отстранился, но объятия не прервал.

– Это ваш первый настоящий поцелуй, не так ли? – спросил он.

Не в силах произнести ни слова, Лучиана коротко кивнула и лишь спустя несколько мгновений ответила:

– Альфредо только раз коснулся губами моих губ: в день свадьбы, да и то едва заметно, почти невесомо. Обычно он целовал меня в щеку или в лоб. Но чаще всего легко целовал руку.

– В таком случае у меня останется сокровенная память; бережно сохраню подарок до своего возвращения. Для меня это большая честь, любимая.

Драгоценное слово прозвучало впервые и подействовало ошеломляюще, однако Лучиана нашла силы на шутку:

– Если речь идет об искусстве поцелуев, то во время вашего отсутствия придется потренироваться.

– Нет! – граф вспыхнул гневом, но тут же взял себя в руки и продолжил уже более спокойно: – Вы ни в коем случае не должны позволять другим мужчинам вас целовать, чтобы не уронить достоинство. Непременно пойдут сплетни о свободе нравов и вольном поведении.

– Конечно, не должна, – кротко согласилась Лучиана. Несмотря на полную неосведомленность насчет отношений между мужчиной и женщиной, она понимала, что его объяснение далеко от истинной причины возмущения: мужчина не целует женщину так страстно, если не испытывает к ней нежных чувств. – Обещаю вести себя предельно скромно и осмотрительно.

На прощание граф ограничился целомудренным поцелуем в щеку. Лучиана проводила гостя к выходу, посмотрела вслед и с глубоким вздохом заперла дверь.

– Ушел навсегда, – послышался за спиной голос Балии.

– Нет, обещал вернуться, – возразила Лучиана. – Надеюсь, что сдержит слово.

– Иногда мужчины верят в то, что говорят, а потом с легкостью забывают собственные обещания, – с грустью произнесла горничная. – Надеюсь, госпожа, что вы не разочаруетесь.