Пленница судьбы - Лора Бекитт Страница 12

Она замолчала. Мари исподтишка разглядывала женщину, откровенные признания которой только что выслушала. Шанталь… Чувственное обаяние и хрупкая женственность. Однако ее взгляд был проницателен, тверд, его цепкость выдавала жестокий жизненный опыт. Ее вежливость была суховатой, попросту говоря, ей не хватало простодушия и сердечности, внутреннего тепла. Внезапно Мари вспомнила, как однажды рвала полевые цветы; они были нежны и красивы, но их липкая пыльца испачкала ей руки, и она долго не могла оттереть эти желтые следы. Нечто похожее девушка испытывала сейчас, после рассказа Шанталь. Только липкие следы остались у нее на душе.

— Значит, Кристиан никогда не сможет видеть? — спросила Мари.

— Скорее всего, нет.

— А если попробовать сделать операцию, вытащить пулю?

— Он может умереть, — сказала Шанталь. — Если доктора не решились сделать этого тогда, семь лет назад… К тому же у меня недостаточно денег: если я заплачу за операцию, нам не на что будет жить.

— А я бы попробовала! — с трагическим воодушевлением прошептала Мари. — Пусть бы даже он умер, а я была бы разорена.

— Ты просто слишком мало прожила на свете, — помолчав, ответила Шанталь.

— А что об этом думает сам Кристиан?

— Не знаю, Мари. Я боюсь спрашивать.

Шанталь остановилась. Небо пронизывали мириады светящихся точек; сейчас остров не казался замкнутым пространством, он был открыт всему миру, возможно, даже иным мирам. Мари подняла голову и посмотрела вверх. Внезапно ей почудилось, будто где-то там приоткрылись двери в царство возможного, в другую жизнь, где человек ставит перед собой цель и во что бы то ни стало добивается ее.

— Я найду способ вылечить Кристиана, — прошептала девушка.

Шанталь слабо улыбнулась в темноте.

— Господь благословит тебя, если ты сделаешь это, — сказала она. — Только не забывай о том, что за все приходится платить, и порою цена может быть слишком высокой. И еще, если ты все же решишь встречаться с моим сыном, сделай так, чтобы он не догадался, что тебе известна правда. Он ничего не знает о нашем сегодняшнем разговоре. И вообще, будь внимательна, когда общаешься с ним: Кристиан болен гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Он по-прежнему страдает жестокими головными болями и очень быстро устает. Просто чудо, что он все еще жив.

Потом она на мгновение прижала девушку к себе и легко прикоснулась щекою к ее щеке, после чего исчезла в ночи.

Мари поспешила домой. Во тьме слышалось тяжелое дыхание океана, но оно не пугало, в отличие от магической призрачности луны, чей свет, казалось, заглядывал прямо в душу. Окна ее дома сверкали ярким блеском, и сейчас это сияние было сродни спасению. Мари почти бежала. Рассказ Шанталь разрушил в ее душе какую-то крепость, уничтожил защиту от чего-то пугающе громоздкого, непонятного, нечистого. Девушка вспоминала прикосновения Кристиана, которые и влекли и опустошали, и свою дерзкую чувственность. Как теперь относиться ко всему этому? Как быть с головокружением и восторженным стуком сердца? Прежде она пребывала во власти своих желаний, а теперь не знала, что с ними делать. Раньше она не решалась возвыситься, теперь страшилась падения. Он не был так возвышен и непорочен, как она думала… Мари начинала понимать, что, возможно, Кристиан не так уж сильно страдает от своей слепоты, потому что прежде не видел ничего чистого и красивого. Она сказала Шанталь, что найдет способ вылечить ее сына. Могла ли стать лекарством ее любовь — спасением от тьмы, отчаяния и боли?

Прежде чем войти в дом, Мари оглянулась — вокруг было тихо, лишь откуда-то издалека доносился негромкий шелест. Девушка немного успокоилась.

Мать чинила одежду при свече. Отец, вероятно, уже спал — он вообще рано ложился. Лицо матери казалось осунувшимся, усталым.

— Я немного прогулялась… одна, — сказала Мари на всякий случай, но Жанна Мелен только кивнула, не поднимая глаз.

— Скажи, мама, — промолвила дочь, присаживаясь рядом, — когда отец женился на тебе, он… признавался в любви?

Мари ожидала любого ответа, кроме того, который услышала.

— Я не помню, — сказала мать.

На задумчивом лице девушки появилось выражение наивного удивления.

— То есть как? Можно ли не помнить такие вещи?

Мари уловила вздох.

— Это в двадцать лет кажется, что будешь помнить свою жизнь до мелочей. Но идут годы, слова, события, мысли наслаиваются друг на друга, как песок, и сквозь эту толщу мало что можно разглядеть, да и не хочется. А когда появляются дети, начинаешь жить еще и их жизнью. Всего не упомнишь!

Девушка знала, что кроме них с Корали у матери родилось еще три мальчика, но все они умерли во младенчестве, как подозревала Мари, от не слишком хороших условий жизни.

— Но ведь это, наверное, было важно для тебя.

— Тогда — может быть, а сейчас уже нет.

«Ей никогда меня не понять», — подумала Мари.

…Она встретилась с Кристианом через несколько дней, как всегда, неподалеку от его дома.

В густой траве запутался легкий туман, листья папоротников походили на замысловатое кружево. Над головой проносились птицы, и их крылья блестели, как лакированные.

Подойдя совсем близко, Кристиан нежно улыбнулся, и эта улыбка проникла в самое сердце Мари. Она заметила, что он очень взволнован, хотя и старается это скрыть.

Они немного поболтали о том о сем, прогуливаясь вдоль густых кустов боярышника, потом молодой человек неожиданно остановился и, взяв руки девушки в свои, негромко произнес:

— Самое скверное, что я не вижу неба, воды и огня. Человеческие лица мне безразличны, все, кроме твоего лица, Мари. Быть рядом с тобой — это лучше, чем видеть, это значит — по-настоящему жить. Самое большее и самое меньшее, что я могу тебе предложить, — это выйти за меня замуж. Мы могли бы гулять, ты читала бы мне вслух, а я рассказывал бы тебе о чем-нибудь. Поверь, нам было бы хорошо вместе. Моя мать не стала бы нам мешать. У меня есть только моя любовь к тебе и больше ничего, я это понимаю, и все же решаюсь сделать тебе предложение.

Он отпустил ее руки и умолк.

— Зачем я тебе? — прошептала девушка.

— Я люблю тебя! — произнес он срывающимся голосом.

— Ты никогда не видел меня!

— Но я знаю тебя.

Она покачала головой. В его незрячих глазах отражалось ее задумчивое лицо. Она знала: стоит согласиться, и ей уже никогда не вырваться отсюда. Она примет на себя груз ответственности за его судьбу, И совесть не позволит ей уехать. К тому же у них не получится жить так, как он мечтает: кто-то должен заботиться об их будущем. Очевидно, придется ей, Случалось, женщины работали наравне с мужчинами и кормили семьи. Им приходилось несладко. Их молодость была коротка, как жизнь бабочки-однодневки. Мари не хотела для себя такой судьбы.