Сердце не обманет - Барбара Картленд Страница 12

– Вы изучали греческий и латынь? – благоговейным шепотом произнесла мать Джона.

– Еще философию, историю и точные науки, – торжествующим тоном закончила Джина.

– Но, милая девочка, разве вы не учились искусству скрывать эти свои академические достижения, чтобы не отпугивать кавалеров?

– Я не собираюсь их скрывать, – гордо заявила девушка. – Если мужчина такой размазня, что его пугает моя образованность, значит, этот мужчина не для меня. Я бы такого презирала. Я бы раздавила его каблуком и велела убираться, если он не хочет, чтобы я его поколотила!

– Превосходно сказано, мисс Уилтон! – тут же отозвалась леди Эвелин. – Я восхищаюсь вашей силой духа. Но должна предупредить вас: большинство мужчин до того безвольные существа, что, если давить всех слабых, вовсе не останется никого.

– Но станет ли от этого хуже нам, сударыня? – лукаво улыбаясь, спросила Джина.

– Не станет, – согласилась мудрая леди.

– Мне уйти? – вежливо поинтересовался Джон. – Совершенно очевидно, что мое присутствие здесь излишне.

Мать посмотрела на него поверх очков.

– Джон, милый, ты все еще здесь? Честно говоря, я думала, ты уже ушел.

– Если мое присутствие вас раздражает, я тотчас же уйду.

– Что ты, нет, милый. Наверняка мы можем найти тебе применение.

– Я готов провести мисс Уилтон по замку, когда она пожелает, – сказал он.

Джон испугался, что мать настроилась против Джины. Поведение леди Джеймс Честер однозначно указывало на то, что, по ее мнению, такая умная женщина ему не подойдет.

Но это показалось молодому человеку неразумным. Джина не виновата в том, что она такая умная. Бессовестные взрослые внушили ей определенные идеи, когда она была еще слишком молода, чтобы возражать. Несправедливо обвинять девушку в этом! Джон так и скажет матери при первой возможности.

Однако возможность такая, похоже, не спешила появляться. Мисс Уилтон заявила, что хочет пока поговорить с леди Эвелин, а не осматривать замок, поэтому владелец всех достопримечательностей ушел, ощущая себя ненужным.

Ноги привели его во двор, и молодой герцог с оттенком грусти подумал, что прекрасная погода приукрашивает замок. Глядя на эти старинные сооружения со стороны, не верилось, что они могут в любую минуту рухнуть.

Джон увидел Фараона, который сидел под деревом с альбомом и делал углем набросок замка.

– Это же превосходно! – воскликнул он, увидев набросок замка.

– Кое-что умею, – согласился старик. – Но это так, чтобы убить время. – Он вздохнул так тяжко, будто у него случилась какая-то страшная трагедия.

Джон пошел дальше, держа путь к большим воротам, и, немного не дойдя до них, застыл как вкопанный. В ворота с грохотом въехала открытая карета, в которой сидела очень красивая девушка. Едва увидев его, девушка встала и радостно замахала рукой.

За каретой ехала телега, забитая чемоданами и дорожными сумками, большая часть которых, со стоном заметил он, были совершенно новыми.

– Джо-о-онни-и-и! – закричала красавица, продолжая, как сумасшедшая, размахивать рукой.

Джон заскрипел зубами. Он ненавидел, когда его называли Джонни.

Когда экипаж остановился, девушка выпрыгнула из него, бросилась к Джону и, едва не задушив его в объятиях, воскликнула:

– Джонни! Джонни! Любимый братец!

– Здравствуй, Друзилла, – ответил он, пытаясь удержаться на ногах под ее напором. – А ты изменилась.

– Изменилась, правда? – счастливо затараторила она. – Я стала намного-намного старше!

Сестра отпрыгнула от него и закружилась, показывая, какой на ней красивый наряд.

Джон попытался не думать о том, сколько эта одежда может стоить. Наверняка скоро ему пришлют счет.

А к нему прибавятся еще счета за экипаж, за телегу, за услуги людей, которые деловито принялись выгружать багаж, выжидающе поглядывая на него.

– Несите в дом, – коротко сказал молодой хозяин и направился в замок в сопровождении небольшой процессии.

– Лучше несите сразу в мою комнату, – беззаботно бросила Друзилла.

Джон хотел было возразить, но понял, что при нехватке слуг в замке это будет непрактично. Мысль о том, что придется лишний раз давать на чай, заставила его застонать.

– Боюсь, что для тебя не подготовили комнаты, – сказал владелец замка, поднимаясь по лестнице.

На самом деле, поскольку Друзилла никогда здесь не жила, ей даже не было отведено отдельной комнаты, и, чтобы найти что-нибудь более-менее подходящее для жилья, пришлось бы тщательно обыскать весь замок.

Джон остановился на лестничной площадке.

– Можете оставить вещи здесь, – сказал он и полез в карман за монеткой.

Но, к его изумлению, сопровождавшие Друзиллу люди отказались брать деньги.

– Спасибо, сэр, нам уже заплатили. Всего доброго, сэр.

Джон ошарашенно глядел им вслед, пока они спускались по лестнице и выходили.

– Ты теперь, когда стал герцогом, в королевских покоях живешь? – осведомилась Друзилла.

– Да, – простонал он.

– Пойдем, покажешь.

Она схватила брата за руку и потащила к королевским покоям. Как Джон и ожидал, на сестру его комната не произвела впечатления.

– Тебе нужно сделать здесь ремонт, – решительно произнесла она.

– Не обращай внимания. Почему ты приехала, Друзилла? Ты же должна быть в пансионе. Я немало заплатил, чтобы ты смогла остаться там хотя бы до конца семестра.

– Какая разница, что сколько стоит? – небрежно обронила девушка. – Я вернулась домой, потому что в пансионе меня уже ничему новому не научат.

– А по-моему, тебя еще очень многому нужно учить. Например, манерам и этикету.

– Глупый! Пансионы не для этого нужны.

– В самом деле?

– Да. Там учат, как заманить богатого мужа.

– Я вижу, пошлость из тебя там не выбили.

– Это правда. Там все только и говорят, что о «глянце» да о «блеске», как будто ты стол какой-нибудь. Они хвастают, что прививают нам «достоинства» (французский, музыка, танцы), но все это нужно для того, чтобы удачно выйти замуж. Об этом все знают, но не говорят.

Джон и хотел бы что-нибудь возразить, но с ужасом начал понимать, что это правда.

– Главное достоинство, – продолжала тараторить Друзилла, – это умение красиво и со вкусом тратить деньги мужа.

– Красиво и со вкусом? – по-братски скептически повторил Джон. – Это не про тебя.

– У меня прекрасный вкус во всем, что касается драгоценностей и одежды, – заверила его сестра. – Мне нравится только самое лучшее.