Обещание поцелуя - Стефани Лоуренс Страница 12

Восторг Джорджа был неподдельным. Он просиял, увидев Хелену, и не стал дожидаться, когда его представят.

— Лорд Джордж Кинстер, графиня. — Он поклонился и элегантно припал к ее руке, которую она с улыбкой ему протянула. — Я в восторге от знакомства с вами, просто в восторге! — Его сияющий взгляд и улыбка свидетельствовали о его искренности.

— И я тоже рада познакомиться с вами, милорд. — Удивленная, Хелена посмотрела на Себастьяна: — Сколько же у вас братьев?

— Трое — это расплата за все мои грехи. Артур, муж Альмиры, с которой вы уже встречались. Артур и Джордж — близнецы. Мартин самый младший из нас.

— И ни одной сестры? — Хелена посмотрела на Джорджа. Он не был таким же высоким, как Себастьян, но фигуры их были похожи. Его волосы были темнее, но глаза такие же голубые. Он излучал ту же ауру опасности. У Мартина она была менее выражена, а у Себастьяна более мощная, более откровенная. Хелена подумала, что с возрастом и опытом она станет еще заметнее. Она предположила, что Джорджу недавно перевалило за тридцать.

— Одна. — Ответ пришел от Себастьяна. — И если я не ошибаюсь…

Он шагнул назад, протянул руку и, не глядя, ухватил за локоть проплывающую мимо леди.

Высокая, в элегантном наряде, с затейливой прической леди обернулась, надменно подняв брови, готовая уничтожить всякого, кто посмел так бесцеремонно дотронуться до нее. И тут она увидела этого нахала. Лицо ее озарилось радостью,

— Себастьян! — Леди, взяла его за руки и радостно заявила: — Не ожидала, что ты еще в городе.

— Как видишь, моя дорогая Августа.

От его строгого голоса Августа сморщила носик и подошла вместе с ним к Хелене и Джорджу.

— И Джордж здесь! Как дела, братец дорогой?

— Так себе. А где Хантли?

— Где-то там. — Она небрежно махнула рукой. Ее взгляд, остановился на Хелене. Внимательно, оглядев ее, она покосилась на Себастьяна.

— Это Августа, маркиза де Хантли. Это графиня Делиль. — Себастьян подождал, пока они обменяются реверансами, и добавил, обращаясь к Хелене: — Как вы уже догадались, наверное, Августа — наша сестра. Однако, — он сердито посмотрел на Августу, — чего я не могу понять, дорогая, так это почему ты шляешься по Лондону в твоем теперешнем положении.

— Не волнуйся. Я совершенно здорова.

— В прошлый раз ты говорила то же самое.

— И, несмотря на панику, все в конце концов закончилось хорошо. Эдвард процветает. Если хотите знать — а я полагаю, что хотите, — я просто захандрила в этом Нортгемптоншире. Хантли согласился, что немного светской жизни пойдет мне только на пользу.

— Поэтому ты приехала в Лондон, чтобы посещать балы и рауты?

— А что бы сделал ты? Я должна была предаваться хандре в этом провинциальном городишке?

— Его трудно назвать провинциальным.

— В смысле развлечений он такой и есть. Во всяком случае, если Хантли не возражает, почему возражаешь ты?

— Потому что ты умудрялась обводить Герберта вокруг пальца еще до того, как вы поженились, а сейчас совсем распоясалась.

Вместо того чтобы отрицать это, Августа вздохнула:

— Только так и можно удержать мужа, дорогой Себастьян, и тебе это хорошо известно.

Он поймал ее взгляд и удержал его. Августа вздернула подбородок, но быстро отвела взгляд.

Хелена вступила в разговор, чтобы заполнить возникшую паузу:

— У вас есть ребенок?

Августа просияла:

— Сын — Эдвард. Он дома в Хантли-Холле, и я ужасно скучаю по нему.

— Ситуация легкопоправимая, — проворчал Себастьян.

Хелена и Августа его как будто и не слышали.

— Эдварду два года. Он такой шалун.

— Берет пример с матери.

Августа повернулась, состроила Себастьяну рожицу, а он улыбнулся и дернул ее за локон.

— Но я полагаю, это гораздо лучше, чем если бы он был похож на Герберта.

Августа надула губки:

— Если тебе не нравится мой милый Герберт…

— Я просто констатирую факт, моя дорогая. Ты должна признать, что Хантли — счастливое исключение из нашей семейки.

Августа засмеялась.

Хелена, стоявшая рядом с ними, с удовольствием слушала, как Себастьян с Джорджем обсуждали список возможных кавалеров Августы и планировали даты ее возвращения домой.

Августа повернулась к Себастьяну:

— Теперь мы увидимся с тобой на Рождество в Сомерсхэме. Хочешь, чтобы я привезла Эдварда?

Оба брата посмотрели на нее с таким изумлением, словно у нее было две головы.

— Ну конечно же, ты привезешь его! — воскликнул Джордж. — Разве мы откажемся посмотреть на нашего племянника?

— Совершенно верно, — согласился Себастьян. — Но я опасаюсь, что ты встретишься там с Альмирой. Умоляю, отнесись недоверчиво ко всему, что она, возможно, поведает тебе относительно моих планов на Рождество или по любому другому поводу. И естественно, я ожидаю, что Эдвард будет в Сомерсхэме. Колби уже присматривает ему подарок, и я буду весьма разочарован, если не смогу его лично вручить из-за его отсутствия.

Хелена с интересом наблюдала, как менялось выражение лица Августы от настороженного до счастливого, но при упоминании имени Колби она набросилась на брата:

— Только не лошадь — он слишком мал! Я запретила Хантли даже думать об этом.

— Герберт ни слова не сказал о твоем запрете, поэтому я велел Колби присмотреть мальчику пони — такого маленького, чтобы он смог с ним справиться сам. Для этого Эдвард уже достаточно взрослый.

Хелена улыбалась, глядя, как Себастьян делал вид, будто не замечает на лице Августы борьбу между материнским восторгом и материнским неодобрением.

— Можешь поблагодарить меня на Рождество, — сказал он, бросив на нее долгий взгляд.

— Ты невозможен! — воскликнула Августа. Похлопав по руке, она поцеловала брата в щеку. — Негодник.

Себастьян потрепал ее по щеке.

— Нет, я просто твой очень старый брат. Помни это, — произнес он, а когда она, попрощавшись с Хеленой и Джорджем, собралась уходить, сказал ей вслед: — И держи в голове, что, если ты что-нибудь натворишь, я буду вынужден отправить тебя в Хантли-Холл. — Августа испуганно посмотрела на него, и он добавил: — Я не Герберт, моя дорогая.

Его сестричка состроила очаровательную гримаску:

— Обещаю, что не предоставлю тебе такой возможности. — Перед уходом она едва слышно шепнула Хелене: — Он тиран — остерегайтесь его! — И улыбнулась.

— Все пока идет хорошо, — проговорил Джордж, глядя, как Августа исчезает в толпе, — но я на всякий случай не буду спускать с нее глаз.