Свадьба леди Клайв - Наталья Мустафина Страница 12

– Да нет, порадовать тебя не могу – На предпоследнем слове сделал особенно сильное ударение – Хотя в скором времени обещаю мы исправим этот досадный промах.

Седрик цинично улыбнулся:

– Не сомневаюсь, не понимаю, как ты мог оставить свою прекрасную жену одну?

– А чего мне переживать, ведь ты же далеко.

Лицо Уилла было белее снега, Седрик присматриваясь к брату, в душе поражался, чем интересно он умудрился вызвать в нем такую реакцию. Было заметно, какие усилия прилагает Уилл, пытаясь взять себя в руки, с легкой обидой в голосе попытался перевести разговор в первоначальное русло:

– В отличие от тебя я помню, кто является королем.

– Я тебя умоляю – Улыбнувшись одними губами, устало возразил Седрик – Ну, сколько можно об одном и том же? У тебя же всегда была хорошая память, сам должен помнить, долго находиться в мире они просто не могут. Но это их выбор, я же выступаю за своего господина, которого уважаю и считаю правым.

Глядя на брата ледяным взглядом, Уилл подытожил:

– Значит, нам с тобой придется биться.

– Мне бы этого совсем не хотелось.

– А я, к сожалению, этих слов не могу сказать.

Голос Седрика в миг утратил игривые интонации, с недоумением глядя на собеседника, холодно поинтересовался:

– Не верю, что для тебя настолько важен спор между королем и Ричардом и ты из-за этого сюда явился. Тогда зачем?

– Неужели боишься?

– Ты мой брат.

– А разве мы с тобой выступаем не в войне, которую ведут тоже братья?

– Это их решение. Я же не желаю биться с тобой.

Медленно обнажая свой меч, Уилл потянул поводья, направляя коня ближе к брату:

– Да ты действительно боишься? Когда же стал таким трусом, неужели, после того как тебя посвятили в рыцари?

– Уилл, последний раз прошу тебя, остановись.

– Ты не можешь не помнить, что мы до конца должны быть верными своему слову, честь и долг превыше всего.

Высоко подняв меч, пытаясь сильней разозлить себя, Уилл испустил боевой клич и стремительно бросился на брата. Сталь зазвенела в руках рыцарей, Уилл широко размахивая мечом, наносил мощные рубящие удары, Седрик терпеливо отбивал, всем своим видом показывая, что будет только защищаться и не станет атаковать. Привстав в стременах, Уилл разъяренно заорал:

– Ты, наконец, будешь драться, хватит показывать свое благородство.

Сморщившись от досады, прекрасно понимая, ему не удастся образумить Уилла, все же еще раз попытался вразумить:

– Ты мой брат, опомнись.

Мечи сверкали, отражая солнечные лучи, оглашая царившую вокруг тишину, звоном стали. Седрик по-прежнему упорно только отбивал удары, мечтая лишь об одном, чтобы этот кошмар как можно скорей закончился, моля Бога, чтобы брат остался живым и невредимым и он его больше никогда не видел. Впервые в жизни он испытывал злость от собственного бессилия и невозможности хоть что-то изменить в сложившейся ситуации и ужас от мысли, что может сейчас убить родного брата. До этого шедший вокруг них бой давно затих, все с интересом следили за братьями. Седрик легко и умело уклонялся и отбивал удары, было заметно, с каким усилием он пытается контролировать свои действия, чтобы непроизвольно по инерции не нанести ответный удар. В поисках выхода мысли одна за другой лихорадочно мелькали в его голове, и все же он никак не мог найти спасительного решения. По всей видимости, Господь все-таки внял его мольбам, и уже в следующую минуту произошло спасительное чудо. Конь под Уиллом пятясь назад попал задними ногами в довольно глубокую яму, заполненную грязной жижей, обезумевшее животное не чувствуя под ногами твердой опоры попыталось встать на дыбы и с диким ржанием резко рухнуло на спину придавив собой всадника. Хрипя и дрожа всем телом жеребец резко вскочил, Уилл недвижимый остался лежать на месте. Чувствуя, как в его душе все буквально оборвалось и заледенело от ужасного предчувствия, Седрик мгновенно соскочил и, подлетев к брату, присел возле него прямо в грязную лужу. Уилл был без сознания, грязное месиво в которое он упал, спасло ему жизнь, быстро прощупав кости и убедившись, что все цело Седрик с облегчением вздохнул. Найдя взглядом оруженосца брата, молча кивнул головой, приказывая тому позаботиться о господине, бросив на прощанье в сторону Уилла обеспокоенный взгляд, встал и, подойдя к своему коню, быстро вскочил в седло, и ни разу не повернувшись больше, поскакал в сторону своего лагеря.

К вечеру в лагерь прибыл Ричард, по его лицу было видно, он уже наслышан о их встрече с братом:

– Уилл все никак не может успокоиться?

Принц по его лицу понял насколько болезненно рыцарь переживал все произошедшее. Пожав плечами, Седрик задумчиво с грустью в голосе поделился:

– Не могу понять, он просто одержим желанием убить меня, думаю именно с этой целью и находится здесь.

Вскинув голову, с сомнением глядя на рыцаря, принц уточнил:

– Говорят во время боя, ты не разу не атаковал?

Седрик поднял голову, встретившись с принцем глазами, спокойно выдержал его слегка насмешливый взгляд и твердым голосом заявил:

– Я не желаю его смерти.

Слегка покачивая головой Ричард присел на стул несколько минут размышляя, молчал, затем задумчиво поинтересовался:

– Он серьезно пострадал?

Седрик с сомнением пожал плечами, по его лицу было совершенно ясно, что он и сам постоянно думает об этом:

– Не думаю, во всяком случае, все кости целы.

В отличие от него, Ричард испытывал по этому поводу совершенно другие чувства, он был бы куда более доволен услышать, что Уилл упав, сломал себе шею. Зная благородный нрав своего рыцаря, прекрасно понимал, рано или поздно им не избежать новой встречи, а как при этом поведет себя Седрик было совершенно очевидно. Раздражаясь на такое безрассудное поведение, принц недовольно укорил:

– Так и знал, что не поднимешь против него свой меч. Неужели думаешь, он оставит свои попытки убить тебя? И все-таки здесь что-то не то, не могу понять, чего он добивается? У меня, кстати, тоже есть новости о моем брате, говорят, Генрих серьезно болен, якобы при переправе через реку упал в воду и от этого у него теперь лихорадка.

На следующий день в обоих лагерях царило полное затишье, разочарованный принц начал скучать, но в этот же день к вечеру прибыл гонец, сообщив, что Генрих скончался. Глядя на принца, Седрик видел, тот хоть и пытается не показывать виду, его тронуло это сообщение на самом деле в душе опечален и переживает. Ричард отдал приказ снять осаду, передав в лагерь противника известие, что они могут возвращаться и никакого препятствия им не причинят, сами же они незамедлительно вернулись в Андели.

Как и предполагал принц, смерть старшего брата не положила конец их ссорам с отцом. В сентябре король вновь прислал гонца в Андели с требованием отдать Аквитанию теперь уже младшему Джону. Генрих всегда открыто выделял того, ведь он с самого детства сына лично занимался его воспитанием и ни для кого не было секретом, что тот является его любимцем, ходили даже слухи, что именно Джона он хочет сделать своим наследником, отстранив от престола непокорных старших сыновей. Подобная наглость только сильней взбесила Ричарда, ответив категорическим отказом продолжили вести войну. Младшие братья принца Джеффри и Джон напали на Пуату, Ричард ответил вторжением в Бретань. Понимая, что силой ничего не добьется король велел Ричарду передать спорное государство матери. На этот раз непослушный сын согласился и подчинился. Хотя отец и сын помирились, доверия между ними по-прежнему не было, и отношения были крайне натянуты.