Апельсиновый рай - Сьюзен Стивенс Страница 13

— Глупая девчонка! — взревел Рамон. — Что, черт возьми, вы там делали?

Его голос был безжалостным, и, когда она решила рискнуть и взглянуть на него, каждый напряженный мускул на его лице выдавал всю глубину охвативших его эмоций. И, что оказалось еще хуже, Рамой был одет к обеду. Перед тем, как нырнуть за ней в воду, он сбросил лишь ботинки. Черные брюки и черная шелковая рубашка облегали его тело, как вторая кожа. Костюм погиб безвозвратно.

— Простите, — выдохнула Анна-Лиза, — я просто плохо знаю…

— Что вы плохо знаете? — резко оборвал ее он. — Как тонут люди?

Когда она начала бормотать какие-то извинения, Рамон присел на корточки рядом с ней, взял за плечи и слегка потряс, чтобы привести ее в чувство.

— Ну, ну, будет, — произнес он. — Взяв Анну-Лизу за подбородок, он заставил ее посмотреть на него. — Больше никакого плавания в темноте, comprende [8]?

— Хорошо, хорошо. — Он был так близко… слишком близко. Она напряглась, готовая оттолкнуть его, а потом вдруг расслабилась. Он ведь только что спас ей жизнь…

— Море не признает победителей, Анна-Лиза, — сурово сказал ей он. — В прошлый раз, когда вы тоже поступили глупо, я предупреждал вас. Теперь говорю вам это еще раз. Никогда больше не плавайте в море одна.

Убедившись в том, что ее раскаяние было искренним, Рамон встал и сдернул с себя рубашку.

Как ни была утомлена Анна-Лиза, но все ее чувства обострились, когда она увидела его широкие плечи, сильные, красивые руки и упругие мускулы его загорелой груди. Когда он взялся за пряжку ремня и начал стягивать с себя мокрые брюки, она инстинктивно отвернулась, скрестив на груди руки и поджав под себя ноги.

— Все в порядке, можете теперь повернуться, — сказал он.

Она должна была знать, что ему нельзя доверять! Она уже видела его до этого в плавках, но они были предназначены для купания. А обтягивающие черные шелковые трусы для этого совсем не подходили. Она закрыла глаза.

— Кажется, это маленькое приключение лишило вас дара речи, — язвительно заметил Рамон. — Я думаю, вам лучше пройти со мной… высохнуть и согреться, пока вы не заболели. Вон за теми скалами пришвартована моя яхта. Вы сможете принять там горячий душ и надеть сухие вещи.

Анна-Лиза слегка улыбнулась.

— Я думаю, мне лучше пойти домой, — решительно произнесла она.

— В вашем нынешнем положении этот вариант не рассматривается, — твердо возразил ей Рамон.

— Нет, на самом деле. Я думаю, так будет лучше.

— А я думаю, что будет лучше, если вы отправитесь со мной, — решительно заявил он, — у меня на борту есть много махровых халатов.

— Нет, простите, но…

— Вы обязательно пойдете. — Решив, что уже привел достаточно много аргументов, Рамон помог ей подняться. — Вы оказались весьма беспокойной соседкой, Анна-Лиза Уилсон.

— И весьма дорогостоящей, — сказала она и нервно рассмеялась, почувствовав, как тепло, исходящее от его тела, проникает в нее.

— Вы ели сегодня что-нибудь?

— Нет… — нерешительно призналась она.

— Ну, тогда мы решим и эту проблему.

— О нет, я…

— Возражения не принимаются.

Она уже по опыту знала, что будет лучше согласиться, по крайней мере, на предложение ужина и сухой одежды. Она взглянула на него сквозь слипшиеся от морской воды ресницы.

— Вы спасли мне жизнь. Как я могу…

Он резко оборвал ее похвалу:

— Самой лучшей благодарностью для меня будет, если вы пообещаете, что никогда больше не будете рисковать так, как сегодня.

— Я никогда до этого не плавала так поздно, — произнесла она.

— Да вы могли погибнуть! Madre de Dios! [9]— воскликнул Рамон, испугав ее своей горячностью.

— Извините, я не могу понять…

— Я тоже не могу понять, — вспыльчиво прервал ее он, — как Анна-Лиза Уилсон, о которой я столько слышал в поселке, могла совершить нечто подобное!

Значит, о ней говорили в поселке, и, что хуже всего, Рамону было известно об этих сплетнях.

— Что вы слышали обо мне? — спросила она, нетерпеливо ожидая ответа. Ее навыки садовода не выдержали бы строгой критики.

— Самостоятельность сеньориты Уилсон, ее сообразительность, ее здравый смысл… Здравый смысл?! — взорвался он.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что он дразнит ее. Вдруг он схватил ее за руку:

— Вы ведете себя таким сумасшедшим образом только из-за меня?

— Не будьте смешны! — запротестовала Анна-Лиза, пытаясь не замечать, что они оба практически обнажены.

На некоторое время между ними повисла тишина, а потом он отпустил ее.

— Вы вся дрожите. Совсем не удивительно, после того, что вы пережили. Нам лучше пойти.

Оказавшись вновь в своей постели, Анна-Лиза села, обхватив руками колени. Помадкин лежал у ее ног, и она слышала, как кошки бродят за дверью.

Никто не мог ожидать, что ее столь драматическое спасение закончится именно так…

После того, что произошло, она была очень подавлена, и он тоже… Она нахмурилась, подыскивая правильные слова. Весьма рассудительно? Нет, слово «рассудительно» сюда не подходило.

Ей теперь придется решать еще одну проблему, не говоря уже о новом предмете одежды. На этот раз речь шла о банном халате, прибавившемся к ее коллекции трофеев, добытых в семье Крианца Перес. Но чем чаще она видела Рамона, тем больше…

Неожиданно раздавшийся звонок телефона прервал ее мысли. Она услышала голос, и у нее перехватило дыхание.

— Я звоню, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

Это была абсолютно банальная фраза. Однако в его голосе чувствовались не только забота, но также теплота и сочувствие.

— Я действительно сожалею о том, что произошло сегодня ночью, — честно призналась она, пытаясь направить разговор в безопасное русло. — Спасибо вам за все, что вы для меня сделали, и за то, что позвонили.

— Никогда больше не поступайте со мной так, — произнес он почти что шепотом.

— Мне жаль вашу одежду… — услышала она свой собственный ответ.

— К черту одежду. Вы…

— Настоящая головная боль для вас. Я знаю, — неловко попыталась пошутить она, чтобы отвести разговор от опасной темы.

— Вовсе нет, я просто собирался сказать, что вы уникальны, — поправил ее Рамон.

Анна-Лиза приказала себе ни в коем случае не придавать этой фразе какого-то особого значения. Ведь каждый человек, в конце концов, уникален, в этом нет ничего удивительного.