Разбойник - Керриган Берн Страница 13

Сэр Морли издал тихий утвердительный звук. Подняв на него глаза, Фара заметила, что его светлые брови озабоченно хмурились, он смотрел на толпу людей на Стрэнде, но не сфокусировал взгляд ни на ком из них. Он был очень красив в вечернем костюме и белом галстуке. Непревзойденный английский джентльмен. Высокий, но не слишком. Подтянутый, но сильный. Красивый в классическом, аристократическом стиле, одновременно приятный и доступный. Его зубы были хорошо ухоженными и не слишком кривыми, и хотя ему было под сорок, его золотистые волосы все еще оставались густыми и сопротивлялись седине. Морли ходил, держась так, что люди перед ним расступались, и Фара невольно подумала о том, что это лишь увеличивает его привлекательность.

Сэр Морли был человеком незаурядным, а возможно, в его жилах даже текла голубая кровь; на первый взгляд казалось, что он пользовался уважением большинства полицейских, не говоря уже о том, что у него была репутация самого известного старшего инспектора в истории лондонской полиции.

– Мне кажется, я сегодня вечером в одиночку выпила бы две бутылки вина, – промолвила Фара, проверяя его, потому что ни один из них никогда не выпивал больше одного бокала за обедом.

Морли кивнул и что-то пробормотал, его крючковатый подбородок задвигался кругами, как будто он пережевывал ее слова.

– А потом, – продолжила разговор Фара, – я с удовольствием искупалась бы в Темзе. Скорее всего, я была бы голой. Я же не захотела бы испачкать свое новое платье, понимаете?

– Как пожелаете, – дружелюбно согласился Морли, так и не взглянув на нее.

Накрыв другой рукой их сцепленные руки, Фара увлекла его в какой-то дверной проем, подальше от пешеходов.

– Карлтон, – проговорила она, поворачиваясь к нему лицом, – вы озабочены. Все в порядке?

То, что она небрежно назвала его по имени, наконец привлекло внимание инспектора. Это был новый шаг к близости между ними, к которой оба все еще приспосабливались.

– Простите меня. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Я был непростительно неучтив. Пожалуйста, повторите, что вы только что сказали.

«Ни за что», – подумала она, но ее губы растянулись в улыбке. Поцелуй руки, затянутой в перчатку, вызвал прилив жара в ее груди, и она тут же простила его.

– Я заметила, что Дориан Блэквелл был сегодня оправдан в суде, – сказала она. – Это и давит тяжким грузом на ваши мысли?

При упоминании этого имени лицо Морли напряглось от досады, и он крепче сжал ее руку.

– Каждый раз, когда я ловлю его на чем-то, он ускользает из моих пальцев! Мне известно, что у него половина полиции в одном кармане, а половина парламента – в другом! – Выпустив ее руку, он снял шляпу и раздосадованно провел руками по волосам, прежде чем снова надеть ее. – Черт бы его побрал! – взорвался он. – А знаете, что имел наглость сделать этот мерзкий судья Синглтон? – спросил Морли и, не дожидаясь ее ответа, продолжил: – Он публично сделал мне выговор за злонамеренное обращение с подонком!

Фара продолжала молчать. У нее было иное мнение на этот счет, но она понимала, что сейчас не время говорить об этом. Раньше она считала Морли человеком очень строгих принципов, который выше того, чтобы бить человека со скованными руками, даже если негодяй может вполне этого заслуживать.

– Может, нам стоит развлечься сегодня как-то более расслабленно и не ходить в театр? – мягко предложила она. – Можно было бы прогуляться в садах или…

– Нет, – перебил Фару Морли, ласково приподнимая пальцем ее подбородок. – Нет. Я думаю, мне нужно отвлечься на комедию сегодня вечером. Это поможет мне стереть из головы все мысли о Дориане Блэквелле.

– Да, – согласилась Фара, наслаждаясь фамильярностью его прикосновения. – Вам лучше выбросить его из головы на весь вечер.

Правда, едва она произнесла эти слова, ее осенило, что когда в дело замешан такой человек, как Дориан Блэквелл, легче что-то сказать, чем сделать.

Уж так вышло, что сама Фара почти три дня беспрестанно о нем думала. Все время, пока Блэквелла держали в камере под лестницей, он непрошеным гостем поселился в ее мыслях и захватил их, как навязчивая мелодия, пока его присутствие в помещении под ее кабинетом не стало действовать ей на нервы, постоянно напоминая о себе.

– Да. Да, я так и поступлю и сегодня вечером сосредоточусь только на вашей ослепительной компании. – Полный решимости, Морли смотрел на ее запрокинутое лицо, пока его настроение снова не омрачилось. – Но дело в том, что, когда он сказал все это о нас с вами… я почувствовал, что смог бы его убить.

Фара попыталась воспользоваться своей обезоруживающей улыбкой.

– Не стоит слишком переживать из-за этого, – проговорила она. – За годы работы я, без сомнения, слышала и кое-что похуже. – И разве это не правда?

– Вы хотите этим меня утешить? – пробормотал Морли. Его голова опустилась ниже, пространство между их губами все сокращалось.

– Да, – решительно сказала Фара, выталкивая его из дверного проема на улицу, чтобы продолжить совместный вечер. – Дориан Блэквелл даже не входит в список самых грубых и отвратительных людей, которые обращались ко мне в бронированной комнате. – «Но каким-то образом он оказался самым страшным», – добавила она про себя. Хотя это странно, если подумать. За годы карьеры ей угрожали и предлагали взятки, ее унижали и умоляли, но Дориан Блэквелл не сделал ничего подобного. Он просто произнес ее имя. Возможно, было несколько инсинуаций. Фара была уверена, что неправильно поняла тонкий намек в его голосе, но ее до сих пор бросало в дрожь, когда она вспоминала об этом.

– Вам нравится работать со мной, Фара? – каким-то мальчишеским тоном спросил Морли, словно ему не хотелось задавать этот вопрос. – Я часто ловлю себя на мысли о том, что вам было бы лучше поселиться в каком-нибудь тихом и прекрасном месте.

Фара махнула рукой перед лицом, словно отгоняя неприятный запах.

– Мне нравится быть занятой, – ответила она. – Мне кажется, я бы чокнулась, если бы не сделала чего-то полезного за день. Я люблю работу в Скотленд-Ярде. Я чувствую себя хранительницей лондонских записей и всех его грязных тайн. И я горжусь своей работой.

– Я знаю, что это так и есть, – кивнув, сказал Морли, который, кажется, опять отвлекся на мысли о каких-то неприятностях. – А вы намерены работать в Скотленд-Ярде бесконечно? Неужели вы никогда не мечтали о семье? О детях?

Фара молчала, а вопросы так и роились в ее груди, пытаясь добраться до сердца. Сначала ей не хотелось работать в Скотленд-Ярде, но она устроилась туда в надежде когда-нибудь найти то, что ей было нужно. Открыть замки к тайнам ее прошлого. Но время шло, и она стала впадать в отчаяние, сомневаясь, что это когда-либо произойдет. А его второй вопрос… Она никогда не позволяла себе об этом думать. Такие слова, как «семья» и «дети», перестали для нее существовать, когда она была еще совсем маленькой, и она так и не решилась воскресить их, чтобы не разбить собственное сердце. Хотя что-то глубоко внутри ее сжималось и ныло при мысли о ребенке.