Королевство грез - Джудит Макнот Страница 13

Она словно головоломка, кусочки которой открывались передним по одному, поочередно, и каждый следующий оказывался загадочнейпредыдущего.

Она явно слышала легенды, приписывающие ему всевозможныезлодейства, но не испытывала перед ним и половины того страха, какой сотрясаетбольшинство мужчин. Это первый и самый интригующий фрагмент девушки-загадки.Отвага и бесстрашие.

Потом глаза — огромные, пленительные глаза глубокого ибогатого синего цвета, напоминающие бархат. Удивительные глаза. Медоточивые ивыразительные, с длинною бахромою ресниц. Именно из-за этих глаз он захотелпосмотреть на ее лицо и, посмотрев, с трудом поверил молве, окрестившей ее дурнушкой.

Она не красавица в общепринятом смысле слова, и хорошенькойее тоже не назовешь, но, когда она глянула на него нынче, он пережил настоящеепотрясение. У нее оказались высокие, изящно вылепленные скулы, гладкая какалебастр кожа, тронутая бледно-розовым румянцем, небольшой нос. По контрасту сэтими нежными, тонкими чертами маленький подбородок выражал каменное упрямство,и все-таки он готов поклясться, что при улыбке рядом с ним появились двекрошечные ямочки.

Все это, вместе взятое, делало ее лицо интригующим ичарующим, решил он. Определенно чарующим. А ведь он еще не позволил себевспомнить мягкие полные губы.

С трудом отогнав мысли о губах Дженнифер Меррик, он вскинулголову и вопросительно взглянул на Юстаса. Поняв невысказанный вопрос, Юстасслегка повернулся, чтобы свет лагерного костра падал на его лицо, поднял правуюруку, изображая деликатно зажатую двумя пальцами иголку, и принялся размахиватьрукой, совершая размеренные волнообразные движения.

Девушки шьют. Ройс обнаружил, что сей факт с трудомподдается его пониманию, учитывая столь поздний час. Опыт общения с богатымиженщинами показывал, что они шьют всякие безделушки для членов семьи и дляукрашения дома, но оставляют починку слугам. Он мог предположить, безуспешнопытаясь распознать тень Дженни сквозь ткань палатки, что богатые женщиныспособны заняться шитьем для развлечения, когда им нечего делать. Но не такпоздно и не при свечах.

«До чего же прилежны девушки Меррик, — думал он с оттенком насмешкии недоверия. — До чего мило с их стороны предложить похитителям помощь впочинке одежды. До чего великодушно».

До чего невероятно.

Особенно в случае с леди Дженнифер Меррик, враждебностькоторой ему уже довелось испытать на собственной шкуре, Размышляя подобнымобразом, Ройс зашагал вперед мимо утомленных, израненных в битвах солдат,которые спали на земле, завернувшись в плащи. Приближаясь к палатке пленниц, онвнезапно был поражен очевидной причиной их неожиданного желания заполучитьиголки и ножницы, проглотил проклятие и ускорил шаг. «Конечно, они перепортятсейчас все вещи!»— рассерженно сообразил он.

Бренна подавила крик удивления и ужаса при виде Волка,откинувшего полог палатки и нырнувшего внутрь, а Дженни просто вытаращилаглаза, потом медленно поднялась на ноги с подозрительно любезным выражением налице.

— Давайте посмотрим, что вы наработали, — рыкнул Волк,переводя взгляд с Бренны, в целях защиты прикрывшей руками горло, на Дженни. —Покажите-ка!

— С удовольствием, — притворно-невинно согласилась Дженни. —Я только что принялась вот за эту рубашку, — виляла она, осторожно отпихиваярубаху с зашитыми накрепко обшлагами, дотягиваясь до кучки одежды,предназначенной для маскарада, откуда вытащила для предъявления пару плотных шерстяныхрейтуз и указала на аккуратно заштопанную спереди двухдюймовую прореху.

Совсем сбитый с толку, Ройс разглядывал почти неразличимыепрочные ровные стежки. «Горделивая, высокомерная, недисциплинированная исвоевольная, — признал он в душе, — но и чертовски умелая швея».

— Принимается, милорд? — допытывалась Дженни, слегка забавляясь.— Можно ли нам продолжать работу, сир?

Не будь она пленницей и надменною дочерью его врага, Ройс непоборол бы искушения схватить ее на руки и звонко расцеловать за стольнеобходимую помощь.

— Вы замечательно справились, — честно сказал он и собралсявыйти, но обернулся, придержав откинутый полог рукою. — Мои воины мерзли бы визорванных и негодных одеждах при надвигающихся холодах. Они будут рады узнать,что в заштопанном платье теперь можно хотя бы дождаться доставки зимнейамуниции.

Дженни предвидела, что он догадается, какую опасность будутпредставлять они с Бренной, заполучив пару ножниц, и может явиться с проверкой,поэтому заранее приготовила штаны, чтоб отвести ему глаза. Только она неожидала, что он отплатит ей честною похвалой, и теперь чувствовала себянемножко неловко, словно совершила предательство, когда в нем обнаружилась хотькакая-то капелька человечности.

Ройс вышел, и обе девушки повалились на кучу тряпья. — ОГосподи, — угрюмо молвила Бренна, не сводя глаз с груды изрезанных на кускиодеял в углу. — А я почему-то не думала о здешних мужчинах как… о людях.

Дженни отказалась признаться, что тоже не думала.

— Это наши враги, — напомнила она и сестре, и себе. — Нашивраги, и враги батюшки, и враги короля Иакова. — Несмотря на столь уверенноезаявление, Дженни, потянувшаяся было за ножницами, в нерешительностиостановилась, но потом заставила себя взять их и стоически принялась кромсатьследующий плащ, одновременно пытаясь избрать наилучший план бегства,намеченного на завтрашнее утро.

Долго еще после того как Бренна погрузилась в усталый сон,Дженни лежала, бодрствуя и обдумывая все, что может из этого выйти… или невыйти.

Иней, поблескивая, лежал на траве, освещенной первыми лучамивосходящего солнца, и Дженни тихонько встала, стараясь не разбудить бедняжкуБренну раньше, чем следовало. Рассмотрев по порядку все варианты, она пришла кнаилучшему из возможных и чувствовала почти полную уверенность в удачномпобеге.

— Пора? — молвила Бренна сдавленным от страха шепотом,переворачиваясь на спину и видя Дженни, уже одетую в плотные шерстяные рейтузы,мужскую рубаху и короткую куртку — в наряд, который должен быть на них обеих подсобственным платьем, когда страж поведет их в лесок и, как каждое утро, оставитна несколько минут в одиночестве по личным надобностям.

— Пора, — подтвердила Дженни с ободряющей улыбкой.

Бренна побледнела, но поднялась и принялась одеватьсятрясущимися руками.

— Если бы я не была такой трусихой, — шептала она, прижимаяодну руку к бешено бьющемуся сердцу, а другую протягивая за кожаной курточкой.

— Ты не трусиха, — заверила ее Дженни, стараясь говоритьпотише, — просто чрезмерно и весьма преждевременно тревожишься о возможныхпоследствиях любого своего поступка. По правде сказать, — добавила она, сготовностью помогая завязывать тесемки на вороте позаимствованной рубашкиБренны, — ты даже храбрее меня. Потому что, если бы я так боялась последствий,как ты, у меня никогда не хватило б отваги осмелиться даже на самое невинноедело.