Помнишь ли ты... - Джудит Макнот Страница 13

— Ее настоящий талант не пропадет, — возразил Роберт и,когда все выжидательно повернулись к нему, гордо заявил:

— Хоть она и унаследовала артистическую натуру своей матери,но мозги ей достались мои. Со временем она найдет им достойное применение.Девочка всегда интересовалась бизнесом.

— Бизнес — это неплохо, — с улыбкой кивнула его жена.

— Очень неплохо, — подхватил дедушка. Женщины переглянулисьи поднялись.

— Мама, через полчаса стемнеет. Давай подумаем, какрасставить столы.

Миссис Бриттон в замешательстве взглянула на мужчин:

— А вы уверены, что не хотите на десерт свежую землянику сосливками?

— Больше не могу съесть ни крошки, — объявил мистер Фостер.

— И я тоже, — подтвердил Генри Бриттон, поглаживая себя поживоту. — Ты совершенно права насчет всех этих натуральных продуктов с низкимсодержанием жиров, Рози. Они вкусные и сытные, надо только к ним привыкнуть. Ацыпленок сегодня удался как нельзя лучше. Ладно, девочки, ступайте во двор,займитесь делом.

Мужчины застыли в молчании, прислушиваясь к скрипуоткрывающейся двери, выходящей на задний двор. Едва дверь за женщинамизакрылась, они вскочили. Роберт Фостер направился прямиком к холодильнику ивытащил картонный барабан французского ванильного мороженого, а Генри Бриттонбросился к одному из шкафов и достал оттуда яблочный пирог, купленный Гленной вбулочной и припрятанный для мужской половины обитателей дома.

Вонзив нож в пышный пирог, Генри вскинул глаза на второгозаговорщика:

— Большой кусок или средний?

— Большой.

Генри отрезал два увесистых ломтя и осторожно переложил ихна тарелки, а Роберт в это время погрузил ложку в мороженое и извлек обратноцелый айсберг.

— Одну ложку или две, Хэнк?

— Две, — твердо потребовал Генри. Мужчины взглянули наГленну, которая вытирала кухонные столы.

— Гленна, вы святая.

— Я предательница.

— Пока я жив, у вас не будет проблем с работой, —восторженно пообещал Роберт.

— Ваши жены уволят меня, едва узнают, на что вы менятолкаете.

— А мы снова наймем вас, — заверил ее Генри, смакуязапретное сочетание сахара и жиров. Вздохнув, он повернулся к зятю, на лицекоторого появилось выражение блаженства. — Я уж думал, Мэри с Розой нынче неуйдут отсюда. Боялся, что нам придется ждать, пока они не уснут, а затемсовершить набег на кухню.

* * *

Мэри остановилась на лужайке, отвернувшись от кухонногоокна, и продолжила обсуждать приготовления к завтрашнему приему.

— Так и сделаем, — наконец согласилась Роза. — Я позовуГенри и Роберта помочь нам.

— Рано, — сухо возразила Мэри. — Они еще не справились сдесертом.

Роза возмущенно подбоченилась:

— Что там у них сегодня?

— Яблочный пирог.

— Давно пора уволить эту Гленну. Помнится, Кончита и близконе подпускала ее к кухне.

Мэри покорно вздохнула и покачала головой:

— Гленна всего лишь выполняет приказы. И потом, они не дадутнам ее уволить. Не считая десертов, нам удается держать их обоих нанизкокалорийной диете — мне известно, что Роберт придерживается ее и зазавтраком, и за ленчем. — Она начала подталкивать тяжелый стол, понемногупереставляя его в нужное место, и Роза поспешила ей на помощь. — Вчера врачсказал Роберту, что холестерин у него наконец-то стал снижаться, — добавилаМэри.

— А как у него с давлением?

— Лучше не спрашивай.

Манеж был слегка наклонным, вытянутым на тридцать ярдоввправо от конюшни. Его окружала невысокая белая ограда; огромные ртутные фонаризаливали его ярким, почти дневным светом, отбрасывая мрачные тени на все, чтооставалось за его пределами.

Со своего наблюдательного поста у стены конюшни Дианавидела, как Спенс выхаживал великолепного гнедого. Спенс что-то сказал Кори, тазасмеялась и зашагала рядом с ним, и Диана улыбнулась, довольная за сестру.

Вместо того чтобы делить Спенса с Дугом, Барб Хэйуорд, отцомДуга и какой-нибудь из многочисленных и неизбежных подруг Спенса, какпредполагали Кори с Дианой, Кори заполучила его целиком. В последнюю минутуХэйуорды вспомнили о дне рождения родственника и поспешили нанести ему визит, ана Спенса приглашение не распространялось.

И для Дианы вечер выдался удачным. Коул оказался в ее полномраспоряжении. Частые встречи с ним по поводам, которые отнюдь не выгляделинадуманными, требовали от девушки немалой изобретательности, но самым труднымбыло скрывать чувства к Коулу от самого Коула и от остальных.

Почти все подруги Барб сходили с ума от Коула — высокого,загорелого, широкоплечего и узкобедрого. Каждый дюйм его мускулистого теладышал силой и сексапильностью. Полное отсутствие хоть какого-нибудь положения вобществе, нехватка денег и работа в конюшне пролегли между Коулом и егопоклонницами подобно непреодолимой пропасти. И вместе с тем делали егобесконечно притягательным.

Он отказывался рассказывать о себе, и эта скрытностьпридавала ему таинственность и обаяние.

Он был недосягаем и потому еще более желанен. Он неподдавался чарам томных взглядов, денег, дерзких выходок. И представлял собойдостойную мишень.

Поскольку ни приказами, ни подкупом нельзя было развязатьКоулу язык, девочки часами строили догадки насчет его семьи и оставшихся домадрузей, изобретали способы, чтобы помочь ему забыть и похоронить прошлое.

Они шли на все, лишь бы завладеть вниманием Коула, — отневинного флирта до вызывающих нарядов, от просьб осмотреть якобы вывихнутыещиколотки и сломанные запястья до попыток упасть к нему в объятия, когда онпомогал им спрыгнуть с седла.

Диана наблюдала за реакцией Коула на попытки девочеккокетничать с ним и вскоре поняла: чем смелее попытка, тем беспощаднее отпор.Робких поклонниц он доводил до слез своими насмешками, снисходительно беседуя сними менторским тоном. Более дерзких преследовательниц подвергал неделямхолодного и отчужденного обращения. К сожалению, эти приемы заставлялипоклонниц вновь искать способы завоевать расположение юноши.

Почти все девочки, которые бывали у Хэйуордов за последниедва года, заявляли: они небезразличны Коулу. В этом году, в апреле, девятьдевочек поставили по десять долларов каждая, споря, кто из них первойпоцелуется с Коулом. Диана воздержалась, заявив, что Коул ей ничуть ненравится, но вызвалась быть казначеем — и втайне помолилась, чтобы ей никогдане пришлось выдавать злополучный выигрыш победительнице. Этой же весной, чутьраньше, когда подруги Барб остались у нее ночевать, Барб объявила, что выигралапари. В течение получаса она убеждала подруг, приводя приятно возбуждающие, совкусом подобранные и маловероятные подробности об этом поцелуе и последовавшихза ним ласках.