Во власти наслаждения - Элоиза Джеймс Страница 13

«А я не юна, — безжалостно призналась себе Шарлотта. — Тогда почему я должна так одеваться?» Она принялась срывать платья с вешалок и швырять их на кровать. Когда через десять минут в комнату вошла Мари, не ожидавшая найти здесь свою хозяйку, она застыла в изумлении, глядя на груду платьев на кровати и Шарлотту, с довольным видом обозревающую четыре-пять утренних платьев, оставшихся в шкафу.

— Боже мой! — выдохнула Мари, испугавшись, не сошла ли ее хозяйка с ума.

«Шарлотта, — подумала Мари, — уже вела себя очень странно. Может быть, она решила присоединиться к этим нудистам, которые уезжают в Америку?»

— Мари! — не оборачиваясь, сказала Шарлотта. — Я решила все изменить. Завтра я поеду к мадам Бриджит и закажу совершенно новый гардероб. Все новое, с головы до ног.

Мари тотчас поняла, что происходит. Наконец-то хозяйка осознала истину: женщине нужен мужчина. По крайней мере в этом убеждала Мари своего возлюбленного, младшего лакея Сесила, когда они, тесно прижавшись друг к другу, лежали в комнате Мари. Кэмпион и миссис Симпкин, конечно, о том не знали, но французское здравомыслие Мари не требовало, чтобы она придерживалась английской морали. Они с Сесилом не могли пожениться до тех пор, пока она не накопит достаточно денег на приданое, но она не видела причины отказывать себе и Сесилу в удовольствии время от времени общаться друг с другом.

Глаза Мари заблестели.

— А ваши волосы, миледи? Вызвать месье Памплемусса?

— Да, Мари, очень хорошая мысль. — Шарлотта взобралась на кровать и, не обращая внимания на то, что мнет свои изящные платья, посмотрела в зеркало над туалетным столиком. Она распустила волосы. — Думаю, мне нужно что-то совершенно другое… Может быть, остричь волосы?

— О, леди Шарлотта, я не уверена, — ответила Мари, вспоминая, как она сушила перед камином красивые шелковистые черные локоны хозяйки. — Мужчины любят длинные волосы, — произнесла она с заметным галльским акцентом.

Родители Мари эмигрировали из Франции лет десять назад, когда она была еще маленькой девочкой, но в минуты особого волнения она говорила с французским прононсом.

— Короткие волосы… Ну, это очень ново, не так ли? Леди Мэрион Лам, конечно, остригла свои волосы, и Перл Клотвинд, американская наследница, и… — Мари умолкла. Она запоем читала сплетни в иллюстрированных газетах и знала, что стриженые волосы — самая большая смелость, какую может себе позволить молодая леди.

Мари обошла кровать и подняла вверх волосы Шарлотты. Они вместе уставились в зеркало; маленькое личико Мари напряглось, губы сжались. Она закручивала волосы Шарлотты то так, то эдак.

— Может быть, — наконец сказала она.

Прелестное лицо Шарлотты открылось. В течение трех лет, с тех пор как Мари стала горничной Шарлотты, хозяйка не позволяла ей тратить на прическу более десяти минут, и в конце концов отчаявшаяся Мари перехватила волосы простой лентой, которая лишь удерживала тяжелую массу волос, не давая им закрыть лицо. Но при таком обрамлении ее глаза проигрывали. Теперь же она увидела, что они были поразительно большими, миндалевидной формы, а ресницы — такими же черными, как и волосы.

— Посмотрим, что скажет месье, — объявила Мари.

Она испытывала глубочайшее почтение к месье Памплемуссу, о котором ходили захватывающие истории: он был парикмахером Людовика XVI; он чудом выскользнул из-под мадам Гильотины; он причесывал Жозефину, возлюбленную Наполеона. Конечно, все англичане ненавидели Наполеона, но Мари придерживалась иного мнения. Жозефина была образцом женской красоты и моды, а ее муж не заслуживал большого внимания.

— А что касается мадам Бриджит, миледи, — убежденно заявила Мари, — не желаете ли посетить заведение Антоне-на Карэма? Мадам Бриджит создает прекрасные платья для молоденьких девушек, но…

— Ты, конечно, права, — холодно ответила Шарлогга.

Она уже не была и никогда больше не будет молоденькой девушкой.

Встревоженный взгляд Мари она встретила сияющей улыбкой:

— По правде говоря, Мари, в любом случае мне никогда не был свойствен образ женщины-ребенка. Пришло время попробовать другой стиль. Вчера в парке я видела женщину в одном из этих новых платьев с высокой талией и без корсета. Разумеется, — добавила она, — дама, вероятно, не самой высокой морали, но дело в том, что этот новый французский стиль весьма очарователен. Как ты думаешь?

Мари хлопнула в ладоши.

— О да, леди Шарлотта! Месье Карэм именно тот, кто вам нужен! И у вас как раз такая фигура, что можно обойтись без корсета, — практично заметила она. — Возможно… вы могли бы заказать платье золотого цвета? Я часто думала, как великолепно бы вы смотрелись в платье такого же цвета, как занавеси в комнате для завтраков.

Только через минуту после столь неожиданного сравнения Шарлотта пришла в себя и улыбнулась.

— Я больше не буду носить розовое, — сказала она. — Ничего розового, кроме густого персикового. И… — задумчиво добавила она, — никаких оборок, никаких рюшей, никаких вышитых цветов, никаких бантов!

— Непременно, да, да! — почти захлебнулась от восторга Мари.

Шарлотта с улыбкой посмотрела на нее.

— А теперь, Мари, не заберешь ли ты все эти платья?

Глаза Мари засияли. Не от того, что она когда-нибудь сама наденет вышедшую из моды одежду — платья в таком прекрасном состоянии, что она сумеет продать их за кругленькую сумму и тем намного приблизит их с Сесилом свадьбу.

— Благодарю вас, миледи. — Горничная присела перед Шарлоттой в глубоком реверансе, потом закинула кипу платьев на плечо и, пошатываясь, вышла из комнаты, не видя ничего перед собой за пышными нижними юбками, закрывшими ей лицо.

Шарлотта легла в постель, забыв о почти законченной третьей копии сэра Виджиланта Калверстилла, ждавшей ее на третьем этаже. Засыпая, она думала о себе. Во сне она вальсировала с человеком, у которого в черных волосах блестела седина, и он смотрел на нее горящими желанием глазами.

Никто так не радовался решению Шарлотты обновить свой гардероб, как ее мать. На следующий же день Аделаида и Шарлотта вместе поехали к Антонену Карэму. И пока Шарлотта не задумываясь заказывала дюжины платьев — воздушных, с высокой талией, таких легких, что сквозь ткань можно было видеть очертания ее тела, — Аделаида, совершенно счастливая, наблюдала за ней, сидя в удобном кресле.

Месье Карэм в свою очередь тоже был в восторге. В Шарлотте он видел молодую леди с изящной фигурой и совершенным телосложением. Его модные туалеты разлетятся из мастерской после того, как дочка герцога появится на балах, облаченная в произведения его искусства. Глаза Аделаиды загорелись, когда ей назвали цену элегантного платья, выбранного Шарлоттой. По ее оценке, платье стоило почти вполовину дешевле, чем у других, но Антонен, подумала Аделаида, рассчитал правильно, сознательно занизив цену.