Мед и горечь - Дебора Смит Страница 13

Он остановился и посмотрел Бетти в глаза.

– Я могу не верить в брак, но не имею ничего против любви.

– А если ты захочешь детей?

– Моя карьера не дала мне шансов пустить корни, и я понимаю, что спустя годы я просто потерял к этому интерес, забыл о возможности иметь семью. Я не собираюсь заводить детей.

В ней поселилась холодная, тяжелая горечь разочарования.

– Спасибо за откровенность.

– Прими мою честность. Прими меня таким. – Он склонился к ней и добавил: – Давай войдем в дом. Я сделаю нам по чашке горячего шоколада, я отнесу тебя в постель. Я раздену тебя и разденусь сам, и мы сплетемся под твоим электроодеялом. Я обещаю: у тебя не будет возражений против того, что я стану делать, что ты будешь чувствовать.

В какой-то момент ее влечение возобладало, она прижалась к Максу и подняла губы ему навстречу, наслаждаясь бурей чувств, вспыхнувшей в ее теле во время поцелуя. Но в душе нарастал крик протеста. Бетти коснулась губами кончика его носа, потом подбородка, щеки и век. Макс тяжело вздохнул и, приблизившись к ней, закрыл глаза. В ней вспыхнул пожар желания, но, превозмогая себя, она отодвинулась.

– Я не могу, Макс. Я не могу. Я знаю, чего хочу от жизни, так же, как и ты. И ни один из нас не хочет идти на компромисс. – Она проглотила комок в горле и жалобно сказала: – Я уехала сюда, чтобы забыть об одной ошибке. Я не совершу другую.

Взволнованные глаза Макса смотрели на нее. Внезапно она заметила, что в них засветились насмешливые огоньки.

– Ты считаешь себя той женщиной, которая сможет изменить мое отношение к женитьбе.

Бетти выдавила легкую улыбку.

– Когда-то я так думала. Но ошибалась. Теперь я не так настойчива.

Макс нахмурился. Он был напряжен, зол. Порывистым движением он схватил Бетти в охапку и неистово начал целовать ее, пока она не стала задыхаться и у нее не распухли губы. Держа ее почти на весу, он продолжал целовать ее стоя, потом подхватил на руки и понес.

Зацепившись за лестничные перила, одеяло, в которое была завернута Бетти, упало на землю, оставив ее беззащитной. Она поцеловала Макса, изумляясь все возрастающей в ней страсти. Но здравый смысл уже начал возвращаться к ней, и Бетти отрицательно затрясла головой. Чуть не плача, она отстранилась от Макса, вырвалась и прижалась к деревянной балюстраде позади ступеней.

– Ты так настойчива, что даже не представляешь, – сказал он хрипло.

Он бросил свое одеяло на перила крыльца и пошел в дом. Бетти несколько раз глубоко вдохнула свежего утреннего воздуха и дрожащей рукой дотронулась до губ. Когда через минуту Макс вернулся, на нем было шерстяное пончо, а в руках спальный мешок.

Он молча прошел мимо нее, но остановился на нижней ступеньке. В его взгляде, который он бросил на Бетти, не было злости: в нем читалась грусть.

– Я подожду, – сказал он тихо.

Бетти смотрела, как он садился в джип. Он приложил руку ко лбу, салютуя ей. Она в ответ тоже подняла руку, но так и не смогла заставить себя махнуть на прощание.

Вечные ценности… Макс пребывал в мрачном, самокритичном настроении. Он искал истинные ценности. Нанеся последний слой смолы на древко флажка, он опустился на колени и кисточкой смазал внутреннюю поверхность круглого отверстия для древка, закрепленного в небольшом углублении.

Со склона его двора было видно, как солнце садится за вершины деревьев и дальних гор, смешиваясь красно-желтыми лучами с прозрачностью неба. Воздух был приятно прохладным, и пахло древесным дымом из трубы домика Нормы, спрятавшегося среди деревьев у начала дороги.

Вообще-то Макс любил свои владения. Больше всего в Вебстер Спрингс ему нравилось, что уже в двух милях от города казалось, что города нет и в помине.

Но этим вечером его мысли были далеко – с Бетти Квинт. Одиночество тяжким камнем легло на сердце. Он никогда не испытывал такой жажды человеческого присутствия и никогда еще так сильно не хотел женщину.

– Распрямись. Брось хандрить, – приказал он себе через силу. – Ты был честен с собой и с ней. Она тоже была честна с тобой.

Он вымыл руки под шлангом, лежавшим неподалеку, вытер их краем рубашки и пошел к джипу, оставленному под яблоней.

Достав из джипа аккуратно скрученный флаг, который подарили ему друзья, когда он увольнялся из Корпуса, Макс вернулся к подготовленному отверстию. Надев флаг на древко, он надежно укрепил его. Затем поднял на несколько футов и остановился, спокойно наблюдая, как вечерний ветер развевает звездно-полосатый флаг на фоне красного неба.

Макс не жалел о своем решении уйти из флота, потому что начал смотреть на себя критически и обнаружил грубого морского пехотинца, в жизни у которого нет ничего постоянного и значимого, за исключением Корпуса. Но Макс гордился своей карьерой. Он верил в необходимость своей работы для своей страны. И верит до сих пор.

Он вернулся к действительности и отдал честь флагу. Потом, заметив, что солнце уже исчезло и скоро появится ярко-оранжевая луна, быстро опустил флаг.

Слегка свернув полотнище, Макс перенес его через лужайку к деревянной лавке возле виноградной лозы. Присев на скамейку, он начал скручивать флаг. Внезапно ему пришла мысль: неужели Бетти считает его банальным и сентиментальным.

«Нет, леди просто верит в традиционные ценности, – напомнил он себе. – Дом и очаг. Бог, страна и замужество. Брак».

Он откинулся и закрыл глаза, мрачно улыбаясь. Он не боялся очень многих вещей, но брак не входил в их число. Он видел, как женитьба ломала столько сильных мужчин. Между прочим, она сломала и его отца, потому что ни одна женщина не смогла заменить ему мать Макса. Отец не однажды говорил ему это.

Но что, если он не перестанет хотеть Бетти Квинт? Как он сможет, встречая ее в городе, отказаться от мысли овладеть ею любыми путями – честно или нечестно. Макс застонал от мучительного разочарования и потер лоб. Он встретил ее всего четыре дня назад и теперь сидит, борется с самолюбием, либидо и глубокой, все усиливающейся мыслью, что не простит себе, если потеряет Бетти. Это было хуже, чем женитьба.

* * *

Бетти проверяла банковский баланс. Боясь ошибиться, она проверила снова. Банковская машинка терпеливо выдала следующий лист, пока она сжимала руль мини-фургона. Бетти взяла новый счет и быстро смяла, потому что в нем было то же, что и в первом.

Спустя минуту она медленно засунула бумажку в кожаный кошелек, бормоча себе под нос:

– Вот ты и получила за свою глупость, Бетти Беле.

Мужчина в грузовом автомобиле для перевозки крупнорогатого скота нетерпеливо посигналил. Она махнула ему и быстро убрала фургон с пути на основной улице.

Подъехав к красивому старому одноэтажному дому, в котором помещались дамская лавка, лавка ремесленников и кафе, Бетти поставила локоть на окно и подперла голову кулаком. Она устала, и у нее не было никаких планов. Ей хотелось сейчас очутиться в другом месте. Она подъехала к городской площади, миновала здание городского совета, который был теперь центром искусств и музеем скалолазания, и выехала на боковую улицу к реставрированному викторианской эпохи коттеджу, покрашенному в голубой цвет.