Венгерская рапсодия - Кэй Джейби Страница 13

– В чем?

– Это местное название Восьмого. Восьмого района. Ты там? Одна?

– Я на Йожеф кёрут. Что-то не так? У тебя странный голос.

– Не думаю, что тебе следует искать его там. Это не лучшее место, чтобы шастать одной.

– Я могу о себе позаботиться. Я из Лондона.

– Да знаю, знаю. Не смотри никому в глаза и избегай больших компаний. Хотя… лучше просто не ходи туда. Возвращайся домой.

– Блин, Джоди…

– Черт, на кой ему понадобилось покупать что-то на улице Барош! Туда никто не пойдет. Вот придурок.

– Джоди, я в порядке.

– Спрячь телефон хотя бы. Ты так и напрашиваешься, чтобы тебя ограбили.

Я убрала телефон в сумку, теперь мне стало жутковато. Она сказала это вслух, теперь я видела, что многоэтажные дома содержались хуже, чем в других частях города. Люди там попадались разные, но в большинстве неопрятные. Улицы, уходившие влево, выглядели заброшенными и грязными, граффити на стенах и заколоченных окнах. Должно быть, Барош – одна из них. О чем думал Янош? Район и впрямь малопривлекателен.

Но еще совсем светло, не время для криминала. Все неприятные типы непременно отсыпаются после излишеств ночи. Я сделала глубокий вдох, сохраняя холодный рассудок, и продолжила идти вниз по улице.

Интересно посмотреть изнанку города, получить более объемную картину. До этого момента он не удивлял меня этническим разнообразием, а здесь встречались китайцы и люди с более темной кожей, похожие на цыганских музыкантов из бара.

Улица Барош показалась намного позже, чем я ожидала. Так, вот и она. Я повернула налево, в бандитскую зону, если верить Джоди. Глупая Джоди, вечно драматизирует. Однако я вынуждена была признать, что это место походило на руины больше любого увиденного мной сегодня. Некогда красивое здание окончательно обветшало, каменная кладка раскрошилась над дверным проемом, окно покосилось. Стены первого этажа были спрятаны под толстым слоем граффити.

На соседней улице я заметила уродливую сталинскую многоэтажку, вонзившуюся между полуразрушенными фасадами XIX века. Старик курил, сидя на крыльце, он проводил меня взглядом. Я начинала осознавать, что, возможно, совершаю ошибку.

Через огромную арку в стене одного особенно ветхого дома мне было видно внутренний двор. Он был полуразрушенный, дома с объединенными балконами давно пустовали. Посреди двора возвышалась груда развалин с пластиковыми игрушками и стиральной машиной. Изнутри доносились громкие венгерские мужские голоса. Один из них принадлежал Яношу.

Меня чуть не стошнило от облегчения, когда я прошла через арку и увидела, как Янош оживленно разговаривает с мужчинами в строительных жилетах и касках.

Его вид заставил меня улыбнуться. Я не смогла сдержать улыбку, несмотря на то, что невероятно нервничала и не знала, захочет ли он хотя бы заговорить со мной.

Он развернулся вполоборота, словно почувствовав мое присутствие, и встал как вкопанный. Потом наскоро пожал руки собеседникам и поспешил ко мне. Он не выглядел счастливым.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Мне нужно было увидеть тебя.

– Это не то место, где тебе можно гулять одной. Какого черта, Руби. Это плохое место для туриста.

– Я сюда пришла не достопримечательностями любоваться, а чтобы тебя увидеть.

– Хорошо, сейчас ты меня видишь!

– Мне уйти?

Уязвленная, я отвернулась. Он схватил меня за локоть, крепко и с силой рванул в угол внутреннего двора.

– Стой здесь, пока я не закончу переговоры, поняла? Не двигайся.

Он ткнул меня пальцем в грудь, чтобы подчеркнуть важность своих слов, и вернулся к собеседникам.

Итак, вот она я. В углу. Я чувствовала себя в какой-то опасности.

Безусловно, Янош не проявил гостеприимства. Вокруг только кирпичная кладка цвета желтухи и черные пятна в тех местах, где она обвалилась – я осмотрелась и вздохнула. Мне следовало просто вычеркнуть неудачный курортный роман. Я была не из тех, кто крутит романы в поездках.

Мужчины в светящихся жилетах ушли минут через десять. Янош наговорил им вслед каких-то любезностей и повернулся ко мне. Под усами его губы были сейчас одной холодной прямой линией.

– Итак… – сказал он.

– Итак?

– Ты здесь.

– Ты слишком быстро ушел вчера.

– Ты попрощалась, зачем мне было оставаться?

– Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Я не этого хотела.

Он стоял, сложив руки, прислонившись к прогнившей дверной раме, оценивая меня голубым взглядом.

– Нет?

– Я не хотела, чтобы ты уходил.

– Ладно, спасибо.

Он улыбнулся, едва заметно пошевелив губами, потом снова нахмурился.

– Но не приходи сюда одна, Руби. Никогда.

– Раз здесь настолько опасно, зачем ты… ты ведь не собираешься открывать бар на этих развалинах?

– Развалинах. Ха. – Он оглядел эти трущобы, эти четыре стены со ржавыми балконами, пустыми оконными рамами, слепо уставившимися во внутренний двор. – Развалины. Я вырос здесь.

– О боже, правда? Извини! То есть я не хотела быть грубой. В отношении твоего прошлого.

– Все это снесут, если я не куплю. Я хочу сохранить это. Я чувствую, что это можно превратить в милое место, ты так не думаешь? Хороший фундамент, хорошие крепкие стены. Только из-за владельцев все тут так плохо, даже крысы, нет чистой воды… Но получится красивая romkocsma! Я вижу это, в своей голове.

– Красивая что? Я думала, ты хотел керт.

– Romkocsma – это бар в разрушенном здании, это сейчас очень модно, даже больше, чем керт.

– Ясно. Что ж, раз так, то это, безусловно, писк моды. Эти развалины всех обойдут.

– Я думаю, что Йожефварош будет следующим, понимаешь? Развить его немного, и он станет местом, куда люди пойдут. Это моя мечта – вложить немного денег в это бедное место, где я вырос.

Меня тронул его сердечный порыв. У него все-таки было сердце. Джоди не все о нем знала. Я хотела узнать его.

– Это достойно, – сказала я, вдруг ощутив недостаток воздуха и слабость в суставах: он был так чертовски великолепен, даже стоя здесь в кирпичной пыли, в потертых джинсах и майке с дыркой на плече. – Ты мог бы стать героем для местной экономики.

– Надеюсь, – сказал он.

Его голос тоже дрогнул. Его глаза, горящие страстью, зажженной мечтами о предстоящем проекте, выражали теперь другой интерес. Он положил руку мне на бедро, сминая мою юбку между большим и указательным пальцами.

– Очень мило, – сказал он. – Раньше я не видел тебя в коротких юбках.

– Спасибо.