Любовь по расчету - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 13

Алисия перевела взгляд с запятнанной простыни на дочь, сжимавшую у руке баночку с мазью. Юдифь бросила на Гайона взгляд, полный отчаяния, и поставила мазь на комод, словно та жгла пальцы. Алисия поджала губы.

Мелин, которой не нравилось, что ее окружают так много людей, спрыгнула на пол. Кади не замедлила броситься к ней с восторженным лаем. Пытаясь поймать собаку, Гайон налетел на Алисию. Агнес завизжала и выронила кувшин. Воз дух огласился воплями и визгом, кошачьим шипением и неистовым собачьим лаем. Мелин метнулась к выходу, Кади за ней. Портьера затрещала, когда когти Мелин впились в тяжелый шелк.

Гайон схватил Кади за ошейник, хотел что-то сказать, понял, что это бесполезно, и ретировался в поисках мужского общества.

Юдифь, хохоча до слез, направилась к портьере, чтобы вернуть Мелин на пол.

Мужчины завтракали в холле, готовые к охоте на дикого кабана, который, как утверждал егерь Равенстоу, обитал в их лесах.

Когда мужчины уже выходили, вниз сошла невеста, украдкой бросая на мужа робкие взгляды. Когда женщины представили на всеобщее обозрение окровавленную простыню, Юдифь чуть не потеряла сознание. Она втянула плечи и закрыла лицо руками. Алисия обняла дочь и бросила ледяной взгляд на Гайона.

— Почему Юдифь плакала? Ты грубо обошелся с ней? — неодобрительно спросил Майлз, когда они въезжали в лес. Впереди слышался лай собак, почуявших кабана.

Гайон разозлился.

— Можешь поверить моему опыту. Эта стерва просто хохотала до слез, а ее проклятую кошку нужно утопить.

Майлз насторожился, на память пришло беспокойство Алисии и ее расстроенный вид. Если бы взглядом можно было убить, то его сын уже был бы трупом, а сам Майлз превратился бы в камень.

От Гайона не укрылось состояние отца.

— Не понимаю, что происходит, — заметил он. — Все идет кувырком. Юдифь умирает от смеха, но держит в руках баночку с мазью, ее мать готова вцепиться мне в горло при виде простыни в пятнах крови, а все прочие…

Он замолчал, заметив, что к ним, сурово поджав губы, подъезжает констебль де Бек, холодный и официальный. Он тоже был свидетелем того, как Юдифь пыталась овладеть собой, и горел негодованием. Сначала, даже чуть не предложил леди Алисии отправить новоиспеченного зятя в преждевременную могилу. Но вовремя спохватился, так как за завтраком ему показалось, что Юдифь улыбнулась с видом заговорщицы, что никак не вязалось со слезами.

Кроме того, де Бек здраво рассудил: как только место Гайона освободится, король поспешит заполнить вакансию, и, вероятно, нелучшей кандидатурой. В результате де Бек пришел к заключению, что теперешний хозяин, по крайней мере, на людях, проявляет доброе расположение к девочке.

— Юдифь говорила, что вы научили ее точить лезвие кинжала и пользоваться им, — заметил Гайон, пытаясь вызвать расположение констебля.

Де Бек погладил бороду.

— По ее же просьбе, милорд, — сказал он с вызовом. — Считаю, нет ничего предосудительно го, что она имеет представление об оружии, это особенно важно в приграничных местах.

— Конечно, — согласился Гайон. — А ее родители одобрили ваше мнение?

— Лорду Морису не было известно об этом. Леди Алисия не протестовала, так как у мисс Юдифи бывали непредсказуемые моменты, когда ее так и тянуло вскочить в седло и скакать, отпустив поводья. В такие минуты помогали только мои уроки, ни угрозами, ни плеткой ее нельзя было укротить.

— Значит, вы выполняли роль и няньки, и охранника. Вот уж поистине безграничная преданность.

Де Бек бросил на Гайона настороженный взгляд.

— Почти угадали. Я принимал ее в этот мир и перерезал пуповину. Леди Юдифь родилась на месяц раньше срока, в хижине угольщика, посреди охотничьих угодий Кэнно, рядом оказались только горничная Агнес и я. Хорошо еще, что я рос в семье пастуха и знал, как надо поступать при окоте овец. От Агнес проку было, как от дохлой утки. Эта трусиха не переносит вида крови, так что все пришлось делать мне, — де Бек сухо усмехнулся. — С того дня я чувствую особую ответственность за судьбу девочки. Для меня она совсем как дочь, своих детей мне Бог не дал.

Старик замолчал, не выдав того, что говорила леди Алисия во время родов. Это была тайна, надежно запертая в его сердце, ключ от которой давно утерян.

— Покорный вид Юдифи, милорд, не должен вводить вас в заблуждение. Она сущий бесенок, в одно прекрасное утро вы можете проснуться и обнаружить, что за ночь вас кастрировали.

— Она осталась девственницей, — спокойно произнес Гайон. — Никогда не имел склонности совершать насилие над детьми. Кровь на простыне — из моей руки.

Де Бек откашлялся.

— Ваше право, — пробормотал он.

— Вот именно, но я воспользовался им для собственного спасения, ибо понял — я не проснусь утром вообще, если хоть один волос упадет с ее головы.

Их глаза встретились. Старший отвел взгляд, поняв, что сказал все возможное в данной ситуации, ведь он почти ничего не знал о молодом хозяине. С лордом Морисом было легче — приближение приступов его необузданного — гнева предугадывалось заранее, и избежать их не составляло труда. Новый хозяин Равенстоу ничуть не походил на прежнего, де Бек не горел желанием испытать на себе его нрав.

Собаки лаяли по-новому, глубокие рычащие звуки говорили, что основная часть охоты началась.

— Кабан спасается бегством, — Майлз повернул коня. Гайон последовал примеру отца.

— Держите глаза открытыми, — бросил де Бек. — Среди гостей у вас столько же врагов, сколько друзей. Не надо быть особенно проницательным, чтобы понять — если люди шепчутся по углам и сверкают отточенными клинками, то ничего хорошего они не замышляют.

Гайон слегка улыбнулся. Де Бек мог бы и не говорить этого, но раз уж предупредил, это хороший признак, значит, он принял нового хозяина и держит его сторону.

— Спасибо за предупреждение, хотя я и сам не слепой. Чем скорее закончится эта насмешка над праздником, тем спокойнее будет на душе.

Гайон пришпорил коня, следуя за собаками. Де Бек поехал за ним.

Гайон пригнулся, чтобы сплетенные ветви не поранили лицо. Из-под копыт лошади летел снег, морозный воздух леденил легкие. Глаза заволокло слезой, он яростно моргал, чтобы очистить их, привстал в седле, когда жеребец перелетел огромное сваленное дерево. Впереди слышались крики, подгонявшие собак, улюлюканье, лай псов. За спиной раздалось ругательство де Бека, когда конь взял препятствие.

Они углубились в лес. Ветви цеплялись за одежду, мешали лошадям. Свет пасмурного дня с трудом пробивался сквозь чащу. Вот всадники пронеслись по поляне, пересекли быстрый ручей и снова скрылись в чаще. Гайон уверенно скакал в направлении собачьего лая.

Преследуемый зверь на самом деле был маткой в расцвете лет весом более четырехсот фунтов. Ей приходилось и раньше встречаться с человеком, уэльский браконьер даже поплатился жизнью, охотясь на маленьких поросят. От этой встречи у кабанихи остался толстый шрам на боку, достаточно болезненный, чтобы внушить ей немалое отвращение к двуногим хищникам и желание отомстить за то, что нарушают ее территорию.