Грешный любовник - Джулия Росс Страница 13

– Вы не говорили мне, что моя миссия также связана для вас с чем-то личным! Хотя, наверное, мне следовало самой догадаться, учитывая размеры гонорара, который вы мне обещали.

– Я вам говорю сейчас. Роберт Давенби – преступник. Он заслуживает смерти. Однако – да, ваше задание затрагивает лично меня самым непосредственным образом.

– Мне необходимо знать, как именно, иначе я не в силах буду помочь вам, – продолжала гнуть свое Сильвия.

Герцог прошелся по комнате и встал рядом с ней. Лицо его горело гневом столь же ярко, как и посверкивающая золотая нить в ткани шлафрока.

– На Давенби лежит ответственность за смерть моего брата.

– Простите меня, ваша милость, – промолвила Сильвия. – Я не знала.

Сухожилия на его руках выступили отчетливо, как веревки, когда он, вцепившись в подлокотники своего кресла, сел.

– Давенби разорил моего брата, затем устроил так, чтобы его хладнокровно убили. Моего младшего брата.

Она подперла голову обеими руками, вспоминая явившееся незваным страстное желание, охватившее ее при виде Давенби.

– Простите меня, – снова повторила она. – Как звали вашего брата?

– Эдвард. Эдвард Фредерик Джордж. Мы были не слишком близки. Он младше меня на пять лет. Но он мой брат и считался любимцем моего отца.

– Вы можете рассказать мне, как он умер?

– Его забили до смерти. Тогда-то я и узнал, что это сделал Давенби. Моего отца хватил удар, когда весть дошла до него. Я должен осуществить его предсмертное желание – отомстить за брата.

– Так поэтому вам нужно узнать все о Давенби?..

– Я почитаю уничтожение этого человека своим священным долгом.

Сильвия рывком поднялась на ноги и подошла к буфету. Не совсем твердой рукой она налила остро пахнувший бренди в стакан и, пройдя обратно к камину, вложила его в пальцы герцога. Он взял стакан и одним глотком выпил половину его содержимого. Красные пятна вспыхнули на его скулах.

– Вам не следует бояться, что мои личные чувства каким-либо образом скомпрометируют нашу миссию, Сильвия. Роберт Давенби гораздо больше чем просто личный враг.

– Но ему известно, что вы подозреваете его?

– Я абсолютно уверен, что известно, именно потому ваша связь со мной должна оставаться тайной.

– Вы говорите, что он преступник. Какого рода преступления он совершил?

– В том-то и состоит ваша задача – все выяснить. Мне известно только, что он дурной человек, язва на теле общества. Благодаря Мег Грэнхем он свободно вращался в большом свете, однако я убежден, что он ведет двойную жизнь. Еще до смерти моего брата ходили кое-какие слухи...

– Я не ребенок. Вы можете мне все сказать. На его лице появилось выражение неловкости.

– Эдвард всегда защищал его – говорил, что на него клевещут, однако слухи не прекращались. Его обвиняли в неслыханных пороках, девушки, с которыми он встречался, исчезали бесследно...

– Я поняла. Ничего не удалось доказать?

– Я нанимал людей, чтобы они проследили за ним, и узнал, что Давенби свободно посещает такие районы города, в которые не осмелится показать нос ни один джентльмен. И все.

– Какого рода места он посещает?

– Всякий раз, когда я пускал по его следу человека, ему удавалось уйти от слежки. Моим людям устраивали засады, уводили по ложному следу, иногда даже нападали на них.

Ей казалось, что кровь в ее жилах холодеет.

– Вы полагаете, что я смогу сделать то, что не смогли другие?

– Я в этом уверен, иначе никогда бы не предложил вам заняться таким делом. – Он снова отхлебнул бренди. – Я вовсе не ожидаю, что вы станете подвергать себя опасности, поскольку доверяю вашему благоразумию.

«Подвергать себя опасности!» Она внимательно изучала лицо герцога и видела на нем страх за нее, который он пытался скрыть. Боже, как же хорошо она его знала!

– Вы думаете, Давенби просто расскажет мне все свои тайны?

– Я думаю, что вы не менее умны, чем он. Я думаю, что вы одна сумеете проникнуть в его душу.

– Не укладываясь с ним в постель, продолжая выдавать себя за мужчину? – осведомилась она сухо.

– Почему бы и нет? – Герцог запрокинул голову и допил остатки бренди. – И я на самом деле уверен, что вы сможете выполнить задание, не подвергая себя риску. Я никогда не смогу простить себе, если с вами что-нибудь случится, Сильвия.

– Да, ваша милость, я знаю. Он улыбнулся.

– Возможно, теперь вы понимаете, почему мужчины время от времени с излишним усердием отдают должное бренди?

– Вы не должны забывать, ваша милость, что я знаю мужчин очень хорошо. – Сильвия забрала у него пустой стакан.

– А все-таки мы добьемся своего, и Давенби кончит жизнь на виселице, – услышала она зловещие слова Ившира.

Сильвия вздрогнула. Она поставила пустой стакан герцога на буфет и взяла свой пудреный парик.

– В доме он не держит ничего компрометирующего. Я уже все обыскала. Однако обещаю вам, что сумею все узнать, как только он наймет меня в качестве секретаря.

Герцог так и подпрыгнул.

– Он что, уже предложил вам место?!

– Нет, – ответила она, натягивая парик поверх своих тщательно зашпиленных волос, – обязательно предложит.

Не прошло и часа, как лакей принес ответ Мег. Дав прочел его, стоя возле своей пустой постели.

«Какая назойливость с вашей стороны – отвлекать меня от моего нового и прехорошенького прожекта! Хартшем ужасно дуется. Вкладываю в это письмо то, что является ответом на ваш вопрос. Всегда ваша, преданная вам и исполненная сожалений, Мег Грэнхем».

В надушенное лавандой письмо Мег вложила еще один листок. Дав разгладил сгибы и прочитал записку без подписи.

«Ваша светлость поступит благоразумно, если нанесет визит одному известному вам господину, который та еще птица, сегодня днем. По его приглашению еще одна маленькая птичка собирается поселиться в гнездышке, которое ваша светлость привыкла считать своим».

Дав позволил себе криво усмехнуться. Как он и предполагал, Мег вызвали специально и. с таким расчетом, чтобы именно она обнаружила в его спальне парочку незваных гостей. Мало того, ее тревогу подстегнули намеками, что она найдет в доме Дава молодую женщину, которая собирается занять место Мег. То, что в спальне обнаружилась довольно невзрачная француженка со своим лакеем, только усилило гнев и обиду Мег. Наверное, она чувствовала примерно то же, что и он сам, когда узнал, что его променяли на такого щенка, как Хартшем.

Он перечитал записку вновь, затем подошел к камину, в котором сейчас весело горел огонь, прогонявший неприятный ночной холод, и бросил бумагу на угли, глядя, как она превращается в пепел. Струи дождя стекали по оконным стеклам. Через пять минут Дав потихоньку вышел из дома, закутанный в темный плащ поверх шелкового камзола.