Срочно требуется муж! - Саша Майская Страница 13

Через полтора часа, когда на улице было уже темно, Ольга закончила писать список требований к потенциальному псевдожениху. Ляля проснулась, пробежала глазами все три листа и одобрительно кивнула.

— Они это любят. Так легче подбирать. Только надо сразу рубить концы. Известное дело, Россия — очень маленькая страна. Стоит только сказать, что твой женишок из Москвы, скажем, с Арбата — и на корабле наверняка тут же найдется кто-нибудь, проживающий в том же доме и никогда твоего женишка, естественно, не видевший. Рублевку и в расчет не берем — еще Герцен писал, до чего узок круг этих людей и как страшно далеки они от народа… Где у тебя факс?

Ольга запаниковала.

— Как, уже?

— Четыре дня. Помни об этом.

— Ладно. Только… а отказаться я могу?

— В любой момент. Неустойка вполне гуманная. Прайс-лист тебе сейчас же пришлют, так что прикинешь заодно и по деньгам.

Под монотонное жужжание факса Ольга сидела, временами слегка покачиваясь из стороны в сторону, и мрачно думала о том, что все это — полный бред, завтра надо привести себя в порядок и пойти на работу, а обо всем этом дурдоме забыть, забыть…

Прайс-лист был элегантно и неброско оформлен, формулировки отличались одновременно четкостью и тактом, а весь список услуг включал в себя более двухсот пунктов. Ольга ошалело пялилась на удивительный документ, но Ляля, уже принявшая душ и переодевшаяся в Ольгин купальный халат, была неумолима.

— Давай, читай и решай. Бумагу эту я заберу с собой и спрячу в надежном месте. Вообще все документы будут у меня. Мало ли… У вас же волчьи законы капитализма. Промышленный шпионаж, то, се.

Ольга со вздохом придвинула к себе калькулятор, взяла ручку и принялась подсчитывать.

К полуночи выяснилось, что сумма выходит большая, но не астрономическая. Скажем, чуть дороже запланированного отпуска в Италии. Зато насколько интереснее! Ольга незаметно втянулась в эту странную игру, уже на полном серьезе представляя себе, как вытянутся лица коллег, как позеленеет предатель Збарский, какую истерику закатит своим шпионам Элеонора Константиновна… А мимо них пройдет спокойная и веселая Ольга Ланская, и ее будет бережно поддерживать под руку красавец с саженными плечами, а в его необыкновенных синих глазах будет светиться любовь…

О том, что будет потом, она старалась не думать. Нам бы ночь простоять, да день продержаться.

Всю ночь они с Лялей провели у компьютера, а потом, получив подтверждение принятия заказа, завалились спать. В десять неутомимая Ляля ушла, а Ольга снова заснула, на этот раз до четырех.

Солнце заливало комнату, и от раскаленной крыши в квартире было нечем дышать, так что во сне у Ольги разболелась голова. Она металась по кровати, стонала — но не просыпалась. Сказывалось напряжение последних недель.

Разбудил ее настойчивый и энергичный звонок в дверь. Судя по интенсивности и настырности звука, стоявший с той стороны человек пришел, чтобы войти, и потому звонить станет до победного конца. Ольга сковырнулась с разгромленной постели и мрачно прошествовала в прихожую, по пути одернув мятую футболку и скорчив гнусную рожу своей собственной, не менее гнусной физиономии в зеркале. Волосы стояли дыбом, глаза заметно отекли, на щеке красовался длинный красный рубец от подушки… Прелесть что за женщина! Если это опять из РЭУ, то через полчаса весь двор будет в курсе, что буржуйка с крыши запила по-черному!

Она открыла дверь и буркнула, не поднимая глаз:

— Вам кого?

— Судя по всему… тебя, любимая.

Тут случилась первая странность. При звуке этого голоса — классический баритон, бархатные обертона, хрипотца, легкая ирония в интонациях — Ольгу качнуло, словно на лодке, и она вынуждена была ухватиться за дверь. Этому голосу, вернее, его обладателю следовало отдаться немедленно, с удовольствием и желательно — на всю жизнь.

Все эти соображения промелькнули в бедной головушке Ольги Ланской с космической скоростью, после чего она подняла глаза и…

Солнце одело фигуру стоявшего в дверях мужчины золотым ореолом, но не превратило в безликий темный силуэт. Перед Ольгой стоял корсар, кондотьер, крестоносец, предводитель команчей, герой всех на свете сказок — и это самое малое, что можно было о нем сказать.

Рост — метр девяносто, не меньше. В плечах широк, в талии узок, ноги длинные, атлетические, джинсы вполне позволяют оценить это. Кипенно-белая рубашка расстегнута до середины мощной груди, и видно, что кожа у корсара смуглая, гладкая, а посередине вьются черные завитки волос. У Петечки грудь была безволосая и слегка… впалая, вдруг вспомнила Ольга, едва удерживаясь от желания провести рукой по этим жестким на вид завиткам!

Мощная шея увенчана горделиво посаженной головой. Волосы острижены очень коротко сзади и чуть длиннее спереди, ему это идет, потому что волосы хороши, густые, вьющиеся, иссиня-черные.

Густые темные брови вразлет, и внешние края заметно изломаны, как у Мефистофеля, Нос прямой, крупный, но не массивный, просто очень такой… мужской. Скулы высокие, кожа лица тоже смуглая и чистая, а на впалых щеках заметна синеватая тень, как у всех, даже столь идеально выбритых, брюнетов. Рот насмешливый, чувственный, прекрасно очерченные губы изогнуты в вечной ухмылке, и подбородок в самый раз, уверенный, но не тяжелый.

И самое страшное — глаза.

Она только в Южной Африке видела настоящие синие сапфиры. Идеально прозрачные, густого синего оттенка камни буквально горели, словно подсвеченные изнутри. Такой синевы больше нет нигде — ни в небе, ни в море, ни среди цветов. Только сапфир знает, какой бывает настоящая синева. Говорят, такого цвета были глаза Афины-Паллады… И потому очень немногие могли выдержать ее взгляд.

Взгляда этих синих глаз Ольга не могла ни выдержать, ни избежать. Сапфиры на смуглом лице горели насмешливо, понимающе — и успокаивающе.

Чары развеялись, потому что незнакомец ехидно поинтересовался:

— В чем дело, мадам? Вы считываете информацию с радужной оболочки или просто обалдели от моей красоты?

— Ох… А вы, собственно говоря, кто такой?

— А я ваш, собственно говоря, жених. Нареченный. Суженый.

— Не может быть!

— Многие, очень многие вот так же не верили своему счастью. Не вы первая, поверьте. Первое время было тяжело, смущался, краснел, потел, товарный вид терял. Потом привык. Хотите меня заинтриговать — скривитесь с отвращением и протяните: «Фу-у-у!». Я не поверю, но заинтересуюсь.

— А у вас самомнение, однако.

— Что вы! Я же в данный момент не личность. Прибор, извините за двусмысленность. Где вы видели стиральную машину, которая бы норовила уползти от вас в угол и смущенно отнекивалась, говоря, что совершенно не умеет стирать? То-то. Товар — лицом. Вот сушка, вот глажка, вот барабан на тысячу оборотов, а вот бесшумный режим, и еще я умею стирать деликатные ткани. Давно пьете?