Плененные любовью - Элейн Барбьери Страница 14

В пути он стал чрезвычайно молчалив из-за привычки экономить силы и постоянно быть начеку, обследуя их тропу и окружающий лес. В принципе он не ожидал встретить кого-то во время их краткого перехода, но не следовало полагаться на удачу. Можно было наткнуться на индейцев, которых теперь полно бродит в округе. В то же время Аманда постоянно ощущала его неослабное внимание и на себе: он не забывал следить, не утомлена ли она, и на каждом привале внимательно всматривался в лицо и щупал лоб, проверяя, не возобновилась ли лихорадка.

От этой трогательной заботы ей становилось теплее на душе, и она отвечала искренней, хотя и усталой улыбкой. Адам жалел Аманду, а его влечение к ней обострилось до предела. Он боролся с сильнейшим желанием схватить ее в охапку и крепко-крепко прижать к себе.

Аманда, погрустнев, отвернулась, совершенно неправильно истолковав ту внутреннюю борьбу, что отразилась на его лице. Она решила, что кажется Адаму слишком легкомысленной особой, не способной оценить серьезность их положения. И остаток дня оба провели в мрачном молчании.

Второй день начинался примерно так же: едва перебрасываясь словами, путники готовились начать новый переход. Однако где-то после полудня внимание Аманды привлек витавший в чистом лесном воздухе некий странный запах. В тот же миг Адам оглянулся и посмотрел на нее. Он также уловил запах горелого дерева, становившийся все сильнее с каждой минутой.

Аманда постаралась выбросить из головы все мысли об окружающем и просто шагала за Адамом след в след. Она не желала размышлять над тем, откуда идет этот запах.

Но вскоре она заметила, что Адам замедлил шаги и все чаще оглядывается на нее. Наконец он замер на месте.

— Аманда, нам нельзя сворачивать с тропы. И через пару минут мы подойдем к форту Уильям Генри. — Взгляд зеленых глаз снова был теплым и дружеским, он с участием всматривался в ее бледное, измученное лицо. — Постарайся собраться с силами, прежде чем ты это увидишь.

Обняв Аманду за плечи, он пошел рядом — и она не в состоянии была потом вспомнить, как долго и как далеко они шли тогда бок о бок. Но внезапно оно предстало перед ее потрясенным взором — черное, пустое пепелище на месте некогда величавого, неприступного форта Уильям Генри. Даже в своем подавленном состоянии девушка не сдержала удивленного возгласа. От крепости не осталось совершенно ничего! Обгорелые руины кто-то не поленился сровнять с землей!

Из груди Аманды вырвался тоскливый, прерывистый стон, и она помчалась, не разбирая пути, мечтая лишь об одном — вырваться из цепких когтей воспоминаний, которые овладели ею с прежней силой, пока она стояла и смотрела на этот кошмар. Так она бежала все вперед и вперед, задыхаясь на бегу от рыданий, пока наконец не споткнулась в своей отчаянной попытке убежать от прошлого. Она не заметила торчавший на тропинке корень, но не успела долететь до земли, как сильные руки подхватили ее и прервали это безрассудное бегство. Обливаясь слезами, она спрятала лицо у Адама на груди и плакала, плакала без конца, не в силах совладать с болью и горем. Он прошел еще немного по тропе, а потом уселся на бревно, по-прежнему держа Аманду на руках, и зашептал, вслушиваясь, как постепенно затихают отчаянные рыдания:

— Ну, Аманда, ты готова идти дальше? Самое худшее позади. Осталось совсем немного. Завтра утром мы уже дойдем до форта Эдуард.

Заглянув в его напряженное лицо, Аманда поняла, что ее новый друг думает лишь о том, как бы поскорее добраться до места. Она тяжело вздохнула, вытерла слезы и молча кивнула в знак согласия. В ответ Адам посмотрел на нее как-то странно. Он опустил руки и выпрямился — все так же напряженно, — поджидая, пока она будет готова следовать за ним.

Около полудня третьего дня Адам обернулся к спутнице с ободряющей улыбкой, взял ее за руку и сообщил:

— Мы почти пришли.

Через несколько минут они уже могли видеть форт Эдуард, и в душе Аманды, нерешительно разглядывавшей высокие стены, нарастало смятение, которое она уже не в силах была скрывать. Адаму пришлось поддержать ее за талию, чтобы подвести к открытой площадке перед воротами. Аманда машинально отметила про себя, что их не окликнули часовые. Значит, здешние военные отлично знают Адама — с этой мыслью она шагнула в ворота и оказалась внутри крепости.

Она не смела оглядываться и не сводила глаз с Адама, лицо которого вдруг озарилось счастливой улыбкой. Да, он явно был рад концу путешествия — вон с какой охотой юноша отвечал на добродушные приветствия солдат, хлопавших его по плечу.

— Кого это ты раздобыл на сей раз, Адам? Ого, смотри-ка, ты с каждым днем становишься все разборчивее! — воскликнул один из солдат.

Но не успел Адам ответить своему приятелю, в воздухе зазвенел пронзительный женский крик:

— Аманда! — И рослая женщина с гладкими, песочного цвета, волосами кинулась обнимать девушку прямо-таки с материнской нежностью.

— Бетти! — Аманда была безмерно счастлива увидеть ближайшую подругу своей мамы.

— Слава Богу, ты жива! — радовалась Бетти Митчелл. — Ах, дорогая моя, а вот твоих родителей больше нет с нами, — грустно добавила она.

— Знаю, — так же грустно ответила Аманда и немного отстранилась, чтобы заглянуть в доброе, полное искреннего сочувствия лицо.

— Бетти, я хочу тебя познакомить… — Но представление так и осталось незаконченным. Ее прервал дрожащий от избытка чувств мужской голос;

— Аманда?! Это ты?!

Она обернулась на этот голос, и раздался невероятный, полный восторга крик:

— Аманда!

Адам обернулся и увидел высокого молодого человека с каштановой шевелюрой, крепко прижавшего Аманду к груди и заглушившего жадным поцелуем ее радостный возглас:

— Роберт!

Роберт — здесь? Не может быть, ведь он погиб! Адам, потрясенный, застыл на месте, не веря в происходящее, однако прямо у него на глазах Роберт, живой, обнимал Аманду, не переставая покрывать поцелуями ее лицо. Внезапно сознание Адама прояснилось, словно с его глаз сорвали пелену. Он испытал жуткую ярость и желание растащить подальше эту пару. «Она моя! Она моя!» — отчаянно кричал Адам про себя, но понимал, что не имеет на эту девушку никакого права, и все смотрел и смотрел, поддавшись какому-то наваждению, пока сердце не затрепетало в тисках острой, невыносимой боли. Во рту пересохло, горло сводило судорогой, он едва дышал, когда наконец заставил себя повернуться, чтобы сбежать подальше от этой сцены, ставшей для него концом света.

Но в эту минуту, нежно высвободившись из объятий Роберта, Аманда обратила на него свои сияющие, повлажневшие от счастья глаза.

— Разве это не чудо, Адам? Роберт оказался жив! — Она снова посмотрела на стоявшего рядом молодого колониста и повторила, словно не верила своим глазам: — Он жив! — а затем схватила Адама за руку, подтащила вплотную к жениху и с чувством сказала: — Роберт, я хочу познакомить тебя с Адамом Карстерсом. Он нашел меня в лесу и вылечил от ран. Всю эту неделю он был моим доктором, и защитником, и самое главное — моим другом! — Сверкающий взор синих глаз проник Адаму в самую душу. Не ведая, что творит, Аманда еще и еще раз повернула нож, уже вонзенный в его бедное сердце.