Заноза для нового босса - Наталья Соболевская Страница 14

— Конечно знаю, раньше на половину этих писем я отвечала, а другую половину распределяла по отделам, в зависимости от текста письма. А Коварж, значит, тебя заставляет?

— Да! На семь из десяти писем отвечаю я сама! Алена, это жесть. Жизнь меня к такому не готовила.

— Мариш, ну ты же все-таки секретарь и отвечать на корреспонденцию, если это просто формальная отписка, твоя святая обязанность, — напомнила я и одновременно с этим вжала голову в плечи и зажмурилась, потому как чувствую, что за свои слова могу получить от подруги этой самой корреспонденцией по башке.

— А-а-а-а! — истерично завизжала Марина, как будто на нее неожиданно вылили обжигающий кипяток. — И ты туда же! Тоже хочешь, чтобы я без продыху и не поднимая головы пахала как проклятая. Ален, ты предательница! Одна похвала со стороны Коваржа, и ты переметнулась в лагерь к врагу. Теперь тоже будешь, как все наши дуры, заглядывать шефу в рот и томно вздыхать вслед?

— Нет конечно. Не говори ерунды. Мы же команда!

— Докажи! — капризно, как ребенок, потребовала Марина, а сама чуть не плачет.

— Это как же? — поинтересовалась я.

— Не знаю, как-нибудь, — надула губы Марина, скрестила на груди руки и отвернулась к окну.

Дабы успокоить взрослую маленькую девочку, решила ее рассмешить. Поднялась на ноги, скинула туфли из старой коллекции и забралась с ногами на стул.

— Ой, Ален, а ты не грохнешься? — задрав на меня голову, испугалась Марина.

— Очень надеюсь, что нет, — расставив руки в стороны для баланса, ответила я. — Точно так же, как надеюсь, что сейчас в приемную никто не зайдет и не застукает меня, стоящей на стуле. Слушай, капризуля, выступление только для тебя, — глядя на девушку сверху вниз сказала я и начала. — Наш босс самый гадкий и противный мужчина из всех, которых я знала. Он заносчивый самодур с дебильной чешской фамилией и с невыносимым характером. И если ты меня, Сережа, сейчас слышишь, то знай. До сих пор я не научилась выговаривать твое отчество и не собираюсь. Когда ты уходишь из агентства, то я тут же бегу к тебе в кабинет, где, собственно, и обитаю до конца дня, а еще я за глаза тебя называю Ковшиком. Противным чехом. Очкастым…

Резко заткнулась, потому как дверь в приемную распахнулась.

Так как находилась я на возвышении, первое, что бросилось мне в глаза, — это до блеска начищенные мужские туфли и темно-серые брюки.

«Мама дорогая, Коварж приперся! Он слышал, что я тут говорила? Что за дурацкие вопросы я сама себе задаю? Конечно он все слышал, дверь в приемную не толще картона».

Пока мысли со скоростью света проносились в голове, и я судорожно соображала, как перед боссом оправдываться, сразу падать на колени и каяться во всех смертных грехах или подождать, какое наказание за сквернословие в его адрес назначит сам шеф, стул подо мной зашатался.



— Алена, ты зачем туда забралась? — застыл в дверях Громов — начальник менеджеров по работе с клиентами и мой давний недруг, соперник и оппонент по саркастическим замечаниям.

— Олег, — облегченно выдохнула я и добавила: — Как хорошо, что это ты!

Обычно я встречала Громова либо кислой физиономией, либо волчьим взглядом из-под бровей, а тут его появление вызвало у меня дикий восторг. Конечно, данная реакция удивила мужчину и, если судить по лицу, он даже чуть растерялся.

— Мне кажется, я сейчас завалюсь, — с приподнятыми руками шатаясь на стуле из стороны в сторону, испуганно сказала я и закричала: — Олег, Марина, спасайте!

Так как подруга была ко мне ближе, то и первой попыталась помочь.

Ну как помочь…

Мариша подскочила ко мне со спины и вместо того, чтобы просто пригвоздить стул к полу, зачем-то начала меня с него стаскивать, но так как она хрупкая девушка, то вышло, что подруга меня толкнула, и вот я уже, махая руками, лечу вниз.

Черепно-мозговая травма мне гарантирована.

Когда на половине пути почувствовала, что носом врезалась во что-то достаточно мягкое, а именно — в грудь Олега, то вцепилась в него как клещ.

— Все, я тебя держу, — оповестил мужчина, когда я уже вполне безопасно на нем висела.

Сначала позади что-то с грохотом шмякнулось, подозреваю, что это был стул, потом Марина взвизгнула, заковыристо матюгнулась, и следом Громов, который видел, что творится позади меня, обреченно так произнес.

— Все, нам пи…ец…

Что творилось дальше — словами не передать, а как было больно — человеческим языком не описать.

По всей видимости, Мариша запнулась за стул, потеряла равновесие и начала падать на нас с Громовым. Олег, скорей всего, устоял бы на ногах, но на нем же я висела, поэтому мы все дружно втроем завалились.

В какой-то момент грохот, ахи, охи и стоны стихли, и приемная погрузилась в мертвую тишину. Не знаю, как остальные, но я жива, хоть и все ноет.

Открыла глаза, так как, когда летела, интуитивно зажмурилась. Передо мной челюсть Громова, примерно на расстоянии сантиметра, вот откуда этот вкусный запах мужского парфюма, а может, это и пена для бритья радует нос. На мужчине я сижу в позе наездницы, только наклонена и по-прежнему обнимаю Олега за шею.

— Живой? — шепчу я.

— Ты только, Аленушка, не расстраивайся, но, похоже, живой.

Громов есть Громов, сам корчится от падения, а гадость надо сказать обязательно.

— Если с моей попы руки не уберешь, то поводов у меня расстраиваться уже не будет, — проворчала я и медленно, чтобы не делать резких движений, обернулась назад.

— Марина, ты как?

Девушка стояла на четвереньках и головой как раз упиралась туда, за что меня по-прежнему лапал Громов.

Честно думала, что более фатальной и в то же время комичной ситуации не придумаешь, но, когда дверь приемной открылась, поняла, как же я ошибалась.



Коварж застыл в дверном проеме. Сказать, что он обескуражен — это ничего не сказать. Мне кажется, он глядит на нашу троицу и думает, что это ему мерещится, вот сейчас он тряхнет головой, и видение испарится.

Но нет, босс, мы никуда не денемся! Мы из плоти и крови.

Когда Олег задрал еще сильней голову и увидел Сергея, наверное, в перевернутом виде, просто вернул голову в первоначальное положение, вздохнул, прикрыл глаза и с безмятежным видом лежит подо мной и, между прочим, до сих пор держится за мою пятую точку.

Я же, когда представила, как мы смотримся со стороны, начала, нет, даже не хихикать, а натурально ржать. Марина единственная, кто из нас зашевелился и ползет в сторону своего стола. Только почему она это делает на четвереньках, для меня остается загадкой.

— Тьфу, — сделав вид, что сплюнул на пол, отмер Коварж и широкими шагами потопал в свой кабинет. — Вернулся, называется, за очками.