Вверх тормашками - Сьюзен Андерсон Страница 14

В чем заключалось обаяние Лиззи? Куп не пытался раскладывать это на отдельные составляющие. В ней было заложено что-то такое, чем она притягивала его к себе каждой своей клеточкой так же сильно, как когда-то Эдди.

Эти размышления Купа были прерваны голосами в глубине комнаты. Он оттолкнулся от двери. Прошла уже минута, как Вероника находилась там вместе с работником фирмы. Внутренний голос ехидствовал, что тетя Ронни, возможно, преследует личную выгоду. Не обращая внимания на это предположение, Куп протиснул плечи в дверь и медленно вошел в комнату.

Видя, как он уверенно, точно хозяин, идет через бар, Вероника напрягла спину.

— Что вы здесь делаете?

— Да вот ехал мимо, — сказал Куп, — и остановился посмотреть, не нужна ли вам какая-нибудь помощь. — Губы его изогнулись в приятной улыбке, в то время как темные глаза с настороженным любопытством изучали Коди, монтажника из «Каскад-Эйр».

Вероника хотела отвергнуть предложение в совершенно определенных выражениях. В действительности у него не было здесь никаких дел. Однако она подавила свою первую инстинктивную реакцию, тот пресловутый коленный рефлекс. Как управляющий, Блэксток был вправе знать, что она собирается делать с баром. Вероника тяжко вздохнула. Затем, извинившись перед Коди, схватила Купа за локоть и отвела на расстояние, где их не было бы слышно.

Ей пришлось немедленно пожалеть о том, что она его тронула. Он излучал такое тепло, что этому не могла воспрепятствовать их одежда — тонкий слой ее мягкого вельвета в мелкий рубчик и клетчатый материал рубашки Купа. Она очень хорошо чувствовала под пальцами его мускулистую, жилистую руку.

Временами она очень явственно ощущала силу этого человека. Даже слишком определенно. Вообще от него с самого начала следовало ждать сложностей. Как она этого не понимала? Подобные угрюмые типы с железными мышцами никогда не были в ее вкусе. Обычно ей нравились мужчины из культурной среды. Они предпочитали носить костюмы от «Брук бразерс», дополняя их хорошими галстуками. Представление Купа о культуре, вероятно, ограничивалось тем, чтобы наливать пиво в керамическую кружку, вместо того чтобы лакать прямо из банки.

Вероника вдруг устыдилась этих ядовитых мыслей, поражаясь себе. Уж ей ли, выросшей в баре, изображать сноба! Сегодня утром за кухонным столом ей сунули в нос «Нью-Йорк таймс».

Она отодвинула в сторону свой стыд. Подумаешь, какое великое дело! Да, он читает газеты. И больше, чем она, если быть честной. Но это еще не говорит, что он интеллектуал, который откажется от спортивного зрелища в пользу музея. Купер Блэксток явно не принадлежал к числу почитателей вечных ценностей, а потому не мог зажечь в ней интерес.

Хорошо, что в это время они подошли к стойке и можно было отнять руку, чтобы не выдать своего чрезмерного трепета.

— Дело в том, — начала Вероника, — что я не выношу табачного дыма. Поэтому я намерена установить здесь систему очистки воздуха, чтобы удалять всю эту дрянь.

— А вы не подумали о том, что мне, как управляющему, было бы нелишне это знать? — Куп произнес это нейтральным тоном и без всякого выражения на лице. Но когда он встал перед ней, скрестив руки на груди, его тело говорило на своем насмешливом языке: «Объяснитесь, мисс!» — С чего вы решили, что бар может себе это позволить? Вы хотя бы бегло прошлись по бухгалтерии?

Вероника чувствовала, что начинает злиться, однако быстро взяла себя в руки.

— Вы абсолютно правы, — мягко сказала она с трудно завоеванной сдержанностью. — Я должна была сообщить вам еще утром и прошу меня извинить, что не сделала этого. Но я говорю вам сейчас: если бар не может себе этого позволить, то я просто должна буду заплатить из собственных средств. — Вероника почти улыбнулась, когда Куп настороженно заморгал. Но потом он прищурил глаза, словно пытаясь понять, какая ей от этого выгода. — Видимо, мне следовало также сказать вам, что я собираюсь сегодня в агентство по недвижимости Франклина. Я хочу выставить бар на продажу и, честно сказать, надеялась поднять его цену благодаря новому оборудованию. Но я готова установить его даже безотносительно к этому, потому что ухожу отсюда, вся пропахшая табаком, от волос до нижнего белья. Когда я появляюсь дома, этот ужасный запах восходит до небес. Мне совсем не нравится, что Лиззи должна все это вдыхать. Было бы лицемерно внушать ей о вреде курения, если я сама каждый вечер прихожу благоухающая, как пепельница.

Куп анализировал это заявление под всеми мыслимыми углами. Он не смог найти в нем ни единого изъяна, но от этого его доверие к ней не сильно продвинулось. Не больше чем на расстояние, на которое он мог перекинуть ее через себя, как при подаче мяча во время игры. Он слегка повел бровью.

— Так-так, Слива в сахаре. Собираетесь взять деньги, а потом сбежать?

— Нет, Альфонс Желтокожий. Я собираюсь взять деньги, чтобы сделать вложение в трастовый фонд на имя Лиззи. Но во второй части вашего предположения вы правы. Как только бар будет продан, я забираю Лиззи — и делу конец. И пока мы станем выезжать за пределы города, что займет не более пяти минут, я даже не оглянусь.

Она собирается увезти Лиззи? Куп был не в восторге от этой идеи. В таком случае его племянница будет поражена в правах. Девочка должна иметь возможность вернуться, как только Эдди будет реабилитирован. Но едва ли сейчас можно было говорить об этом, поэтому Куп ограничился коротким поклоном.

— Ну что ж. Хорошо, что вы пока еще не уклоняетесь от своих обязательств перед «Тонком».

— Вообще-то в связи с этим возникает еще один вопрос. — Вероника стояла прямая, как шомпол, отведя назад плечи, высоко подняв свой изящный подбородок. — Вчера я допустила оплошность, опрометчиво позволив вам устанавливать мне график. Я отнюдь не против работать каждый день, но не рассчитывайте, что я буду начинать раньше девяти.

Боже праведный! Это еще что такое? В свое время он муштровал инструкторов, но у них не было и половины ее самонадеянности. Глядя на этот упрямый маленький подбородок и холодные зеленые глаза, Куп испытал сильнейший порыв потрепать ее слегка, чтобы убрать с ее лица этот надменный взгляд. У нее был чертовски опрятный вид, с ее блестящими черными волосами. Они были уложены так аккуратно и гладко, что ни одна прядка не нарушала строгого порядка этой несомненно дорогой стрижки. В голове моментально возник образ Вероники такой, как этим утром. Вся взъерошенная со сна, будто только что выскочила из кровати после бурных и жарких утех.

Эх, дали бы ему двадцать минут — и она действительно бы так и выглядела. От этих мыслей тело его тотчас пришло в боевую готовность. Черт, откуда это? Вероятно, просто одна из тех реакций мужчины на женщину, которая пытается диктовать свои условия. Если ее нельзя поколотить, так покатайте ее под одеялом, пока она поймет, кто из вас двоих хозяин.

Но ему не было надобности утверждать свои законы через секс, как это ни было соблазнительно. Он являлся здесь управляющим, и никаких других полномочий ему не требовалось.