Знойная осень - Терри Грант Страница 14

Вот это да, мысленно ахнула Элизабет, поспешно фотографируя заместителя Амарто. Он неплохо проводит свой выходной, подумала она. Интересно, что скажет об этом его шеф?

Антонио, открыв один из пакетиков, опустил палец внутрь, затем осторожно поднес его к языку и, поводив нижней челюстью, удовлетворенно кивнул.

Элизабет невольно поморщилась.

В фильмах наркоторговцы обычно сплевывают эту гадость, а этому хоть бы что, с отвращением подумала она, делая еще несколько кадров.

Антонио закрыл кейс и направился в зашторенную часть комнаты. Через несколько секунд он вернулся с объемным свертком и, положив его на стол, принялся аккуратно раскрывать. Элизабет затаила дыхание в нетерпеливом ожидании. Она вся подалась вперед, держа указательный палец над кнопкой фотоаппарата. И, как только из свертка показались первые золотые блестки, тут же принялась быстро, один за другим, делать новые снимки.

С каждой секундой блесток на столе становилось все больше, и они все ярче горели золотым пламенем в лучах яркого солнца. И наконец почти все пространство стола перед Лекером было залито искрящейся золотой волной. Элизабет на несколько мгновений замерла, позабыв о снимках. Она словно завороженная смотрела в объектив фотоаппарата на рассыпанные по столу золотые украшения. Здесь были десятки изящных колечек, массивных перстней, витиеватых кулонов и цепочек, печаток, крестиков, браслетов.

Боже мой, да это просто сокровища майя, изумленно подумала она, возвращаясь к прерванным снимкам. Откуда у работника фирмы, занимающейся поставками оливкового масла за рубеж, столько золота?!

Лекер медленно провел ладонью по рассыпанным украшениям, и Элизабет заметила, что его взгляд сияет не менее ярко, чем вожделенный металл. Он обменялся несколькими фразами с мужчинами, и они дружно рассмеялись, видимо оставшись довольными и его шуткой, и друг другом. Затем бельгиец, разделив украшения на две примерно равных кучки, одну из них ссыпал в плотный непрозрачный пакет и протянул его парню с татуировкой. Тот свернул пакет в тугой узел и направился вслед за Антонио, который, подхватив кейс, уже успел скрыться в глубине комнаты.

Элизабет уже собралась было ретироваться с места своего наблюдения, как вдруг ее внимание привлек маневр Лекера, который, упаковав свою долю в точно такой же темный пакет, что и у парня, присел на корточки возле одного из выдвижных ящиков стола. Он прикоснулся ладонью к его боковой стенке, и Элизабет с удивлением увидела, как высокая фарфоровая ваза, расписанная цветочным орнаментом, которая все это время стояла на краю стола, по правую руку от Лекера, медленно отодвинулась в сторону, открывая находившееся под нею углубление. Бельгиец осторожно опустил в него пакет с драгоценностями и снова прикоснулся к стенке ящика: ваза встала на прежнее место. Сделав последний кадр, Элизабет поспешно оглянулась по сторонам в поисках ближайшего убежища. Заметив в нескольких метрах позади себя маленький бар, располагавшийся в полуподвальном этаже, она не раздумывая направилась к его двери.

Спустившись по ступенькам, она оглядела полутемный зал, где за столиками сидело несколько посетителей, и вновь повернулась в сторону улицы, делая вид, будто кого-то поджидает. Заметив Антонио и Лекера, быстрым шагом пересекающих улицу, Элизабет осторожно вышла из бара и, сохраняя приличную дистанцию, двинулась следом за ними.

Мужчины, не снижая быстрого темпа, прошли несколько кварталов, время от времени о чем-то переговариваясь, и наконец остановились возле табачной лавки, поджидая трамвай.

Ехать с ними в одном вагоне не стоит, могут заметить, подумала Элизабет, в нерешительности оглядываясь по сторонам.

И вдруг взгляд, брошенный на витрину магазина спортивной одежды, подсказал ей самый простой и часто используемый способ конспирации.

Дребезжащий тяжелыми колесами вагончик трамвая неспешно поднимался вверх по узкой улочке мимо аккуратных домиков, чьи фасады были выложены сценами из мифологических сюжетов. Элизабет, надвинув на глаза белую спортивную кепку, приобретенную ею несколько минут назад в магазинчике Байрру-Алту, и делая вид, будто листает модный журнал, внимательно наблюдала за сидевшими впереди нее Антонио и Лекером. Мужчины за время поездки не обмолвились еще ни одним словом и рассеянно разглядывали проплывавшую мимо них улицу. Вагончик свернул за угол, направляясь в сторону парковых павильонов, и Антонио, негромко сказав что-то бельгийцу, направился к выходу, Лекер поспешно последовал за ним. Элизабет, по-прежнему делая вид, будто увлечена журнальной статьей, двинулась к последней двери.

Выйдя из трамвая, мужчины пересекли несколько тихих дворов и, обогнув небольшое офисное здание, остановились на обзорной площадке, с которой открывался завораживающий своей красотой вид на город. Элизабет остановилась поблизости и, направив объектив фотоаппарата на раскинувшуюся перед нею панораму, через некоторое время медленно перевела его на подельщиков. Они не спеша выкурили по сигарете, с отсутствующим видом обмениваясь короткими фразами, затем пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Несколько секунд Элизабет пребывала в замешательстве, не зная, за кем из них продолжить свое наблюдение. Но когда она увидела, как Лекер направляется к припаркованному у тротуара серебристо-серому автомобилю, выбор был сделан сам собой. Спрятав фотоаппарат в чехол, Элизабет последовала за Антонио.

Проехав несколько остановок в поезде метро, она вышла следом за ним из вагона и, поднявшись по ступеням наверх, ускорила шаг, стараясь не упустить его из вида в многолюдной толпе, наводнявшей широкий проспект.

Через некоторое время Антонио остановился возле газетного киоска и, оглядевшись по сторонам, достал из внутреннего кармана пиджака несколько пакетиков с порошком. Завернув в бумажную купюру, он протянул их продавцу – молодому парню с серьгой-крестиком в ухе. Парень, быстрым движением опустив пакетики под прилавок, взял несколько газет и, положив сверху купюру Антонио, а также еще несколько новых, подал ему, вежливо улыбаясь. Элизабет, воспользовавшись сутолокой, подошла ближе к киоску и сделала несколько снимков: киоска, парня и Антонио, а также крупным планом момент передачи пакетиков и денег. Решив, что собранного сегодня материала более чем достаточно для разоблачения махинаций заместителя Амарто, она положила фотокамеру в сумку и, остановив проезжавшее мимо такси, села на заднее сиденье.

– Отель «Лагуна», – сказала она водителю по-английски.

Платье, сшитое словно по заказу, обнимало ее немного усталое от раскаленного солнца тело мягкой и невесомой, словно майское облако, тканью. Элизабет уложила волосы на затылке в виде ракушки, как и в день их первой с Амарто поездки в Синтру, и медленно опустилась в высокое кресло, окидывая рассеянным взглядом букет орхидей, стоявший в вазе из темно-синего стекла. Рядом лежал подаренный Амарто мобильный, мелодия которого так ни разу сегодня и не прозвучала. Элизабет несколько раз набирала его номер, найденный в записной книжке, но телефон Амарто был выключен.

Неужели наша последняя встреча так и не состоится? – со страхом спрашивала себя Элизабет. Неужели я не увижу его перед отлетом? А ведь мне необходимо передать ему пленку и рассказать об увиденном… предупредить. Амарто даже не подозревает, кем на самом деле является его старательный помощник.