Все возможно - Салли Боумен Страница 14

— Что тебе налить, Элен? Ты ведь разрешишь называть тебя просто Элен, как раньше? Херес? Коктейль? Сам-то я, признаться, предпочитаю бурбон, но для женщин это, пожалуй, слишком крепко.

— Немного содовой со льдом.

Он долго возился с бутылками, очевидно пытаясь выиграть время. Наконец он приготовил напиток и церемонно поднес Элен. Усевшись на свое место, он достал серебряный портсигар и закурил. Потом легонько помассировал грудь и с улыбкой произнес:

— Дурная привычка. Никак не могу бросить. Доктора считают, что это вредно для сердца. Последнее время оно у меня что-то стало пошаливать. — Он помолчал. — Это и неудивительно. Я столько всего пережил за эти годы, на меня обрушилось столько бед!

— Мне очень жаль, Нед, — проговорила Элен и добавила самым невинным тоном: — А где твоя жена?

Она отлично знала, что его жены нет в усадьбе. Оранджбергские приятельницы Касси регулярно извещали ее обо всем, что происходило в округе, и, разумеется, не преминули сообщить о семейной драме Калвертов. Жена Неда уже девять месяцев жила в Филадельфии, ожидая официального развода. Прежде чем покинуть усадьбу, она оповестила всех заинтересованных лиц, в том числе и директоров обоих банков, в которых ее муж заложил свое имущество, что расторгает с ним отношения и снимает с себя все обязательства по уплате его долгов. Элен предполагала, что Нед постарается скрыть этот неприятный факт. Однако его реакция оказалась не совсем такой, как она думала: быстро взглянув на нее, он самодовольно откинулся на стуле и широко улыбнулся. Очевидно, он считал, что ее вопрос вызван обыкновенной женской ревностью.

— Она гостит у своих родственников в Филадельфии. Надеюсь, тебя это не смущает? Если помнишь, она и раньше часто уезжала.

Он искоса посмотрел на нее. Элен поняла, что он хочет перевести разговор на их прежние отношения.

— Да, я это помню, Нед.

Он помолчал, потом поднес стакан ко рту и сделал большой глоток, словно надеясь, что виски придаст ему бодрости. По-видимому, он уже оправился от первого потрясения, но еще не решил, как себя вести.

— А я уже и не ждал, что когда-нибудь тебя увижу. — Он вздохнул с притворной грустью. — Ты не представляешь, что со мной было после твоего отъезда. Жизнь потеряла для меня всякий смысл, я не смог ни о чем думать, я не мог работать, я жил как во сне. Все эти семь лет…

— Пять.

— Ну да, пять. — Он слегка поморщился. — Все эти пять лет я пытался убедить себя, что мои переживания просто смешны, что ты меня давно забыла. «Ты дурак, Нед Калверт, — говорил я себе, — ты самый настоящий дурак. Зачем ты мучаешь себя? Она к тебе никогда не вернется». И вот ты снова здесь, красивая, изящная, очаровательная, ты сидишь и смотришь на меня, словно мы никогда не расставались. Ну расскажи же мне, Элен, расскажи, как ты жила все эти годы? Кто твой муж? Когда вы поженились? Есть ли у вас дети?

— Я вышла замуж в 1960 году. У меня есть дочь. В мае ей исполнится пять лет. — Она помолчала. — С мужем мы недавно развелись.

Эта новость явно пришлась ему по душе. Он решил, что у него появился шанс. Элен для того и упомянула о разводе, чтобы окончательно усыпить его бдительность.

— Мне очень жаль, Элен, что ты не смогла устроить свою жизнь. Поверь, я тебе искренне сочувствую. — Голос его дрожал от волнения, но взгляд был жестким и холодным. — Когда-то я думал, что смогу составить твое счастье. Сейчас, конечно, поздно вспоминать об этом — прошлого не вернешь, но я все же не могу не сказать тебе, как сильно я был к тебе привязан. Я любил тебя, Элен, да-да, теперь я могу тебе в этом признаться.

— Ты уверен, Нед?

— Еще бы! К чему мне притворяться? Я уже не молод, а с возрастом начинаешь особенно ценить искренность. Приходит время, когда человек должен сказать себе правду, чего бы это ему ни стоило. Ты росла у меня на глазах, Элен. Я помню тебя хорошенькой маленькой девочкой. Я полюбил тебя уже тогда и не стыжусь в этом признаться. Возможно, кое в чем мое поведение может показаться недостойным, но ты должна меня понять, Элен, бывают моменты, когда мужчина не может себя удержать, как бы он ни старался. А я старался, Элен, клянусь тебе. Но сердцу не прикажешь. Стоило мне увидеть тебя, и я сразу же терял голову… — Он помолчал. — Конечно, потом, когда ты уехала, я начал себя укорять, я твердил себе, что, если бы не моя глупая пылкость, все могло бы окончиться иначе. «Ты лишился самого дорогого, что у тебя было, Нед, — говорил я себе. — Ты собственными руками разрушил свое счастье». Я снова и снова вспоминал наши встречи и видел, что, если бы я был чуть-чуть терпеливей, я мог бы тебя удержать. Я мог бы… э, да что говорить… Ты уехала, и я был бессилен что-либо изменить. Мне оставалось только тосковать и сетовать на судьбу. «Брось, Нед, — уговаривал я себя, — слезами горю не поможешь. Эта девушка тебе не пара. Она слишком молода и красива, у нее впереди целая жизнь». Но сердце твердило мне другое… — Он замолчал и выжидательно посмотрел на нее. — Не знаю, зачем я тебе все это говорю, я вижу, что тебе неинтересно…

— Нет, Нед, я очень рада, что ты мне это рассказал. Твое признание намного упрощает дело.

— Ах да, дело… — Он вздохнул и поболтал в стакане остатками виски. — Я и забыл, что ты приехала по делу. Ну что ж, спасибо, что напомнила мне об этом. Теперь я вижу, что мои признания для тебя ничего не значат, что главное для тебя — это дело. А я-то, дурак, размечтался, вообразил, что ты приехала, чтобы повидать меня. Выходит, сердце меня опять обмануло. Что ж, мне не привыкать… Но я не могу понять одного, Элен: как получилось, что твоя компания оказалась замешанной в эту аферу? Я не верю, что это простое совпадение, нет, тут явно виден чей-то тонкий расчет. Ты умная женщина, Элен, признайся, что это ты все подстроила.

Наконец-то он дошел до самого главного. Она знала, что этот вопрос вертелся у него на языке с самого начала. Но она не собиралась сразу раскрывать перед ним свои карты.

— Да, ты прав, — сказала она. — Я давно следила за твоими делами, Нед, и когда услышала, что ты попал в беду, — а я как раз подумывала о вложении капитала, — то решила…

— Ты решила мне помочь, — радостно подхватил он, но тут же осекся и с сомнением покачал головой. — Нет, это слишком невероятно. Я, конечно, знаю, что ты очень привязана к этим местам, да и я когда-то был тебе не совсем безразличен, но ведь ты сама говорила, что у тебя очень опытные консультанты. Они, разумеется, не позволили бы тебе примешивать эмоции к серьезным финансовым делам, а ты слишком умна, чтобы им противоречить. Нет, Элен, я чувствую, что у тебя были еще какие-то причины. Умоляю, не мучь меня, объясни, что заставило тебя вернуться и протянуть старому другу руку помощи?

— Ты считаешь, что я тебе помогла, Нед?

— А как же! — Он даже всплеснул руками от волнения. — Ты не просто помогла мне, Элен, ты, можно сказать, вытащила меня из петли. Когда в прошлом году твоя компания согласилась принять в заклад это поместье, я готов был плясать от радости. Это был мой последний шанс. Куда бы я ни обращался, все шарахались от меня как от зачумленного. Даже миссис Калверт — как ни тяжело мне говорить такое о собственной жене, — даже она не захотела мне помочь; впрочем, она так и не научилась разбираться в хлопке. А эти мои бывшие приятели, эти надутые господа-банкиры — люди, которые были мне стольким обязаны, которых я не раз выручал из беды, — чем они отплатили мне за мою доброту? Они отвернулись от меня, Элен, отвернулись, все, как один. Они предали меня, да-да, предали, только так и можно назвать их поступок. — Он подался вперед, кипя от негодования. — Ни один из них даже не захотел со мной разговаривать. Я пытался объяснить им, что еще не все потеряно, что эта земля еще может принести такой доход, какой им и не снился, что нужно только немного подождать — год, от силы полтора — и все обязательно наладится. Если бы мне удалось получить отсрочку, крохотную, чисто символическую отсрочку… — Он замолчал и быстро взглянул на нее. — Ты уже однажды помогла мне, Элен. Я никогда этого не забуду. Это был поистине христианский поступок. Ты пробудила меня к жизни, ты дала мне надежду, так не отнимай ее снова. Помоги мне еще раз, Элен, доведи доброе дело до конца.