Герцог Сорвиголова - Барбара Картленд Страница 14

Саймон был в восторге от этой затеи.

Продираясь сквозь заросли, они подобрались поближе. На конном дворе было пусто.

Потом из конюшни, насвистывая, вышел грум с ведром и повернул за угол.

Кася подумала, что он вряд ли стал бы свистеть в присутствии герцога.

Поэтому они с Саймоном смело выбрались из-за кустов, и Кася спросила мальчика, не покажет ли он ей лошадей.

Но только Саймон собрался ответить, из конюшни вышел другой грум, постарше.

Кася протянула ему руку.

— Позвольте представиться, — сказала она. — Я мисс Уотсон, новая гувернантка. Я хотела, чтобы мой ученик, мастер Саймон, показал мне лошадей.

— У нас как раз появились новые, мисс. Настоящие красотки, — ответил грум, который, как оказалось, был старшим конюхом.

— Я так и думала, — сказала Кася. — А поскольку я очень люблю лошадей, мне хотелось бы на них посмотреть.

Саймон подошел к одному стойлу и закричал:

— Вы только взгляните на эту лошадь, мисс Уотсон!

Она двинулась за ним, и старший конюх сказал:

— Эта у нас одна из первых. Очень красивая скотинка.

Саймон уже открыл дверцу, забежал в стойло и гладил лошадь, которая, на взгляд Каси, была чистых кровей.

Лошади явно доставляло удовольствие, что мальчик ее гладит.

Кася отметила про себя, что завтра надо будет попросить, чтобы ему оседлали именно ее.

Впрочем, об этих планах она пока не стала распространяться, а просто пошла от стойла к стойлу, разглядывая только что привезенных из Лондона лошадей.

Таких великолепных животных она еще ни разу не видела.

Саймон, однако, не отходил от кобылы, которую звали Принцессой.

— Я ей нравлюсь! — воскликнул он радостно.

Кася подумала, что он так рад этому, потому что до сих пор никто не проявлял к нему особой любви.

Но время шло, и, боясь, что Саймон опоздает к чаю, Кася настояла на том, что пора возвращаться в замок.

— Завтра я снова приду посмотреть на Принцессу, — сказал Саймон по дороге домой.

— Если захочешь, ты можешь на ней покататься, — заметила Кася.

У Саймона вспыхнули глаза.

— Мне можно будет на ней покататься?

— Конечно, можно. Я просто не стала об этом говорить, чтобы никто не сказал «нет».

— Тут все только и делают, что говорят «нет» на все, что я попрошу, — пожаловался Саймон.

— Но ты же сказал мне «да», когда я попросила тебя помочь. Так что постарайся вести себя за чаем прилично, иначе меня могут отослать домой.

— Я не позволю дяде Дарси никуда вас отсылать! — горячо воскликнул Саймон.

— Я тоже хочу остаться, — сказала Кася. — Так что прошу тебя, Саймон, будь со всеми вежлив и сделай так, чтобы все думали, будто ты прилежно учишься.

Опасаясь, что Саймон при слове «учишься» начнет протестовать, она поспешно добавила:

— Твоему дяде и мистеру Беннету и всем остальным кажется, что я слишком молода, чтобы быть твоей гувернанткой. Поэтому нам надо вести себя умно и убедить их, что я учу тебя многим полезным вещам.

Саймон кивнул, и Кася решила, что он все понял.

Они поднялись в классную комнату, и она уговорила его переодеться.

Ему помогала служанка, поэтому Кася пошла к себе в комнату.

Залезая на дерево, она испачкала платье. Касе пришлось надеть другое, хотя она понимала, что для гувернантки оно чересчур дорогое.

Но это было самое простенькое платье из тех, что она взяла с собой.

Спустившись вниз, они с Саймоном нашли герцога в красивой комнате, окна которой выходили на розовый сад.

Мебель здесь была по преимуществу французской, и на стенах Кася увидела несколько прекрасных картин кисти французских художников.

Когда они вошли, герцог читал газету. Отложив ее в сторону, он встал и сказал:

— Чай только что принесли, так что вы вернулись как раз вовремя.

— Мы поднимались на холм, ваша светлость, — сказала Кася. — Оттуда открывается такой прекрасный вид!

— Я сам не устаю им наслаждаться, — кивнул герцог. — И чему же, по-вашему, это может научить Саймона?

Кася решила, что он ее проверяет, и ответила то, что думала:

— Когда стоишь там, кажется, что смотришь с небес на землю и на людей, — и это чувство рождает в нас понимание того, что все мы по мере своих сил должны помогать им и заботиться о них.

Герцог посмотрел на нее с изумлением и, помолчав, попросил:

— Вы не могли бы разлить чай, мисс Уотсон?

На столе напротив дивана стоял роскошный серебряный чайник и такие же заварник, молочник и сахарница.

Кася села за стол и принялась разливать чай в чашки из китайского фарфора.

В процессе этого у нее само собой вырвалось:

— У нас дома такой же чемберленовский сервиз, и каждый раз, когда я на него смотрю, я думаю, какой он красивый!

Повисла неловкая пауза, и Кася с опозданием сообразила, что гувернантка вряд ли может иметь дома такой дорогой фарфор.

Герцог ничего не сказал и только взял у нее блюдце и чашку, которые она ему протянула. Кася повернулась к Саймону.

— Ты любишь чай, Саймон? — спросила она. — Или, может быть, ты хочешь молока? Или лимонада?

— Мне не дают лимонада, — буркнул Саймон. — Потому что у нас нет лимонов, так мне говорят.

Герцог рассмеялся.

— Я думаю, что если это было вчера, то сегодня они уже появились. — Он позвонил и сказал вошедшему дворецкому:

— Мастеру Саймону вместо чая хочется лимонада. Будьте добры проследить, чтобы впредь для него всегда готовили лимонад.

— Слушаюсь, ваша светлость, — ответил дворецкий.

— Вы очень добры, — сказала герцогу Кася и выразительно взглянула на Саймона. Он понял и сказал:

— Спасибо, дядя Дарси. Я люблю лимонад.

— В твоем возрасте я его тоже любил, — сказал герцог. — Да и во время войны, будь у меня такая возможность, я бы с удовольствием его пил.

— О, пожалуйста, расскажите нам о войне, — попросила она. — Я знаю, что вы совершили немало подвигов и у вас много медалей, — но я уверена, что Саймону об этом никто не рассказывал.

Герцог был удивлен. Ему казалось, что уж где-где, а в замке это обычная тема для разговоров.

— Мне не рассказывают о войне, — сказал Саймон, — потому что, когда я жил у кузины Эми, я однажды сказал, что хочу быть как дядя Дарси и перестрелять всех, кто враги.