Калейдоскоп - Даниэла Стил Страница 15

— Он… для меня… Он для меня все. Она устремила наАртура взгляд своих выразительных глаз. Ее слова задели его за живое.

— Ну тогда сиди и жди, пока он вернется. Он простоиграет, Соланж. Пока ты относишься к этому с пониманием, это не так ужсерьезно.

Соланж кивнула. Это был хороший совет. Она всегда былаготова потерпеть, была готова скорее погибнуть, чем потерять его.

В результате очередной роман Сэма затянулся на целых шестьмесяцев и закончился попыткой самоубийства его партнерши, после чего онаоставила роль «по состоянию здоровья», и жизнь Сэма вошла в норму.

Соланж почувствовала большое облегчение. Угроза миновала,хотя и оставила неприятный осадок. Шел уже 1954 год, Сэм играл в спектакле ещецелый сезон, вернувшись, как и прежде бывало, к жене и детям. Ни одна пьеса изтех, в которых он играл, не шла так долго, и, когда ее сняли, и Сэму, и Соланжбыло грустно.

На лето они с дочерьми отправились в Европу, в Сан-Тропе.Сэм давно об этом мечтал. Он там был во время войны, правда, всего один день ивсегда хотел еще раз побывать на этом курорте.

Артуру они послали открытку из Сан-Тропе, а потом еще одну,из Канн, затем совершили экскурсию в Париж, и Соланж показала дочерям, гдежила, будучи ребенком. Для Соланж это было сентиментальное путешествие впрошлое — спустя девять лет после переезда в Америку ее посетили как печальные,так и радостные воспоминания.

Хилари исполнилось пять лет, и Соланж надеялась, что поездкадоставит ей удовольствие, Александра же еще была слишком маленькой, чтобыпонять, куда она отправляется. Для помощи с детьми в путешествие специальновзяли няню.

Это было несравнимо с тем, как Соланж покидала Францию в1945-м — с билетом третьего класса и суммой денег, которой едва хватило на еду.Тогда у нее было три платья, две пары туфель, шляпка и поношенное пальтишко,доставшееся от матери. Теперь же чемоданы были битком набиты дорогой одеждой.Приплыли они во Францию первым классом, на лайнере «Liberte», в Парижеостановились в отеле «Ритц». Сэм попел жену за покупками в магазины «Живанши»,«Шанель» и «Диор», у «Картье» выбрал ей в подарок изящный браслет сбриллиантами.

— Но он мне не нужен, Сэм! — смеясь, протестовалаСоланж, когда он надевал браслет ей на руку.

Сэм опять был сердечным и баловал супругу так, словно хотелзаново покорить ее.

За последние годы он запел некоторые дорогостоящие привычки,и это беспокоило Соланж. Она, как и Артур, уговаривала его начать откладыватьденьги на детей.

— Нет, Соланж, такой женщины, которой был бы не нуженбриллиантовый браслет, — возразил Сэм.

— Но у меня их уже три! — Она с улыбкой отдернуларуку и покачала головой:

— Non, cheri! Je ne Ie veiix pas! He стоит такразбрасываться деньгами.

Сэм взглянул на нее с легким раздражением.

— Ты говорить, как Артур.

— Но он прав. Нам пора задуматься о будущем девочек.

— Хорошо. — Сэм указал продавщице на другойбраслет, лежавший на черной бархатной витрине. — Мы возьмем оба.

— Ah, non, Sam! Quand meme voyons! Вернувшись в Париж,Соланж снова перешла на французский, ее радовало, что и Хилари свободнообщается на этом языке. С девочками она говорила только по-французски, поэтомустаршая дочь совершенно свободно говорила на двух языках. Александра покатолько что-то лопотала на своем, одной ей понятном языке.

Соланж не забывала свою родину, и ей было приятно сновапосетить Францию. Многие места будили воспоминания, согревая душу. Когда онивечером гуляли по Вандомской площади, на которой стоит статуя Наполеона, сердцеСоланж переполнял такой восторг, которого она не испытывала с момента, какпокинула Париж.

В первый вечер они ужинали «У Максима», а на другой день — в«Тур д'Аржан». Перед отъездом из Парижа Сэм в придачу к бриллиантовым браслетамподарил жене еще и кольцо. Соланж пыталась возражать, но знала, что этобесполезно.

Когда они плыли обратно в Штаты, она думала, каким приятнымполучилось это путешествие. Хорошо было повидать родину и хорошо было вернутьсядомой. Ее домом теперь был Нью-Йорк, где она прожила девять лет и к которомууспела привязаться. Их новая квартира с прекрасным видом на реку располагаласьна Саттон-Плейс. По соседству была квартира Мэрилин Монро, которая знала Сэмапо артистическому кругу. Соланж иногда видела их вместе, но ей и в голову неприходило ревновать мужа к этой женщине. Ей Мэрилин очень нравилась. Когда татвердила, что ей самой следует играть в кино, Соланж только смеялась в ответ.

— Хватит и одной звезды в семье! — всегда говорилаона с милым французским акцентом.

Осенью Сэму предложили роль в новой пьесе, но он от нееотказался — счел недостаточно интересной для себя. А потом, неожиданно длявсех, согласился сняться в кино. Они отправились в Голливуд, показавшийсяСоланж совершенно удивительным местом, заполненным странными людьми, которые неощущают разницу между реальной жизнью и фантазией. Поселились они в бунгалоотеля «Беверли-Хиллз», девочки с няней жили по соседству с родителями.

Целый год их существование было совершенно оторванным отдействительности. Соланж фильм, в котором снялся муж, понравился, но сам Сэм небыл удовлетворен результатом работы. Они вернулись в Нью-Йорк, и в январе 1956года Сэм приступил к репетициям новой пьесы — опять с головой ушел в работу, ачерез два месяца завел роман со своей партнершей — исполнительницей главнойженской роли.

На этот раз Соланж была по-настоящему рассержена.

Она регулярно виделась с Артуром и чаще, чем бы того хотела,выплакивалась на его плече.

Артуру самому было несладко — он испытывал жуткоеодиночество. Марджори постоянно где-то пропадала по делам, а его мать умерла,пока Уокеры находились в Калифорнии. Соланж тоже сильно страдала. Сэм всеотрицал, но ей было еще больнее от его ласк. Он делал ей дорогие подарки и,когда чувствовал угрызения совести, был особенно ласков с дочерьми.

— Почему? Почему ты мне такое устраиваешь? —спросила она однажды утром за завтраком, указывая на колонку сплетен в газете.

— Ты опять начинаешь фантазировать, Соланж. Ты такделаешь каждый раз, когда я начинаю работать над очередным спектаклем.

— Да ну тебя… — Она швырнула газету в корзину длямусора. — Все потому, что ты спишь со своими партнершами каждый раз, когданачинаешь работать над очередным спектаклем. Это что — тоже часть твоей работы?А не мог бы тебя в этом выручить кто-нибудь другой? Например, твой дублер?Пусть это будет его обязанностью!

Сэм рассмеялся, привлек ее к себе, посадил на колени иуткнулся носом в копну роскошных рыжих волос, которые так ему нравились:

— Глупышка, я же тебя люблю.

— Не надо называть меня глупышкой. Я вас раскусила,мистер Уокер. Вам больше не удастся водить меня за нос. Никогда!