До любви один шаг - Ким Лоренс Страница 15

— Джо, я говорю совершенно искренне, я ничего не разыгрываю.

— Ты! Искренне! — Взрыв хохота растянул ее пухлые губы в две тонкие злые линии. — Не смеши! Все, что ты делаешь, рассчитано на то, чтобы загнать меня в угол, заставить поступать так, как ты считаешь нужным.

— Ни тебя, ни меня нет, есть только мы, — просто сказал он.

— Я не могу больше с тобой спорить, я устала, проговорила она. — Ты невыносимый!

— Зато симпатичный.

Она закрыла глаза. Если бы только симпатичный, она бы еще выдержала. Но она любила в нем все, даже то, что в нем было упрямого и несносного.

— Ты действительно считаешь привлекательными беременных? — Любопытство взяло верх.

— Ты говоришь об этом как о каком-то отклонении от нормы. — Ее растерянное лицо рассмешило его. — Не понимаю, что тебя так удивляет: деторождение — вот истинное женское таинство, то, что делает девушку женщиной, что истинно интригует мужчину. Мужчина всегда отдаст предпочтение женщине перед девушкой. Есть что-то… ну, не знаю, что-то земное, чувственное в материнстве.

Глубоко внутри нее что-то затрепетало в ответ на эти слова.

— Ты хочешь сказать, что женщина должна рожать детей, чтобы доказать свое женское начало?

— Ну, наверное, у всех по-разному. Не знаю, я ведь не женщина.

— Да, это заметно.

— А мне заметно, что ты это замечаешь. Эй, Джо?

Вопросительная, манящая интонация его голоса заставляла отбросить осторожность и самоуважение. Надо было во что бы то ни стало развеять этот дурман, пока не поздно.

— Тебе помочь собрать вещи для Мэгги?

— Давай, раз ты этого хочешь. — Скулы все еще выделялись на его жестком лице, контур чувственных губ казался странно подчеркнутым.

Он не меня хочет, напомнила она себе, он хочет покрепче привязать к себе мать своего ребенка.

— Что мы скажем твоей маме, когда наконец отменим все это? — Она поднялась со стула. — Или ты так далеко вперед не заглядываешь?

— Мы можем сказать, что тебе неприятно мое прикосновение, что мы физически несовместимы. — Он подошел к ней сзади и отодвинул стул.

— По-моему, это неприлично.

— И неточно. — Он пригнулся, и она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание.

Джо повернулась и уткнулась лицом ему в грудь.

— Ты переспал со мной из жалости, и теперь у нас ребенок. Я не собираюсь усугублять ситуацию замужеством, как бы мне этого ни хотелось… Она запнулась, потрясенная собственным признанием. Хотелось прикасаться к тебе, ощутить тебя на вкус, почувствовать, как ты становишься частицей меня!

Он покачал головой, пропустил пальцы сквозь ее медные волосы и обхватил ее затылок.

— Я не из жалости с тобой переспал, Джо.

— Может быть, я неточно выразилась. — Она откинула голову ему на руку.

— Вот тут ты права. — Он поднял вторую руку и обеими руками повернул к себе ее лицо.

— Знаешь, тебе не обязательно это делать. — Она еле выдавила из себя слова. — Я не побегу обратно к Джастину.

Она почувствовала, как он деревенеет.

— Ты полагаешь, в этом главная причина моих действий?

— А разве нет? — Другого объяснения она не находила. Ведь он пережил тяжелую ночь: у него чуть не умерла мать! Что может быть естественнее, чем искать утешения у друга?

Лайам убрал пальцы из ее шевелюры и отступил назад.

— Я не хочу спорить с тобой.

— Я помню, каково мне было, когда умерла мама. Мне хотелось поскорее забыть это. Лайам неподвижно смотрел на нее.

— Поэтому ты бросилась очертя голову заниматься безмозглым сексом с первым попавшимся мужиком, — констатировал он.

— Я была ребенком…

— И ты думаешь, что сейчас я занимаюсь тем же? — Он тяжело дышал, грудь у него высоко вздымалась от возмущения.

— Мы же друзья, я хочу помочь тебе. Я на все готова, чтобы только тебе помочь, — искренне убеждала его Джо.

— То есть ты предлагаешь мне свое тело в утешение? — Он отвернулся, но она заметила, как у него на виске запульсировала жилка. — Не отвечай, самопожертвование как-то разом отключает меня.

Так уж я устроен.

— Я не… — возмутилась она.

— Нет? — протянул он. — А мне послышалось. Если это не более чем способ оправдать свое желание заняться со мной любовью, тогда ладно. Только я тут ни при чем.

У Джо поникли плечи — они с Лайамом явно говорили на разных языках.

— По-моему, у нас произошло замыкание, — несмело начала она.

— Замыкание? Мне кажется, ты давно порвала линию связи. Тебе не трудно помочь мне собрать мамины вещи? Мне пора возвращаться в больницу.

Джо молча пошла за ним из комнаты.

— Конечно, Пат закажет билеты на самолет для всей канадской родни.

— Для всей? — Муж Мэгги Рафферти прервал стоическое молчание. Этот вопрос он не мог не задать.

— Ты кого-то собираешься обойти. Пат? — спросила жена, оторвавшись от списка. Он поднял руки, сдаваясь.

— Как скажешь, дорогая. Никто не виноват, что эти чертовы Рафферти расплодились, как кролики. — Он подмигнул сыну.

Пат Рафферти был счастливым человеком. Энтузиазм, с которым жена ухватилась за новость о предстоящей свадьбе сына, искупал, по его мнению, любые незначительные отступления от истины.

— Патрик!

— Что еще я не так сделал? — Он проследил за направлением взгляда жены и увидел заалевшие щеки Джо. — А… да. — Он смущенно переступил с ноги на ногу.

— Мне пора на прогулку, — произнесла Мэгги. — Доктор велел, — объяснила она Джо. — Пошли, пока ты снова не опростоволосился, — добавила она, беря под руку мужа. — Пользуйся случаем, Лайам, — не совсем ясно посоветовала она сыну, покидая комнату.

— Она радуется.

Джо кивнула. Вся эта затея приобрела угрожающие размеры. Всегда неукоснительно, иной раз до болезненности прямая, Джо очень страдала от ситуации. Выпутаться из лабиринта лжи казалось ей уже почти нереальным.

— Это все слишком дорого мне обходится. Терпеть не могу обманывать. Я постоянно чувствую себя виноватой.

— Иной раз милосерднее солгать, — рассеянно проговорил Лайам и демонстративно заглянул за тяжелую штору.

— Что ты делаешь?

— Проверяю, нет ли подглядывающих устройств.

— Ты что, совсем спятил?

— Мама так старается направить мою неверную поступь на путь истинный, что мне ничего не пронести мимо нее.