Вулкан любви - Патриция Райс Страница 15

Подавляя волнение, она протянула руку сопернику.

– Пусть победит сильнейший, – сказала девушка без улыбки.

Он мрачно пожал ее руку, и она почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу от этого прикосновения. В глазах его что-то мелькнуло, возможно, искра изумления, как если бы он почувствовал то же, но через мгновение его лицо стало таким же бесстрастным, как и прежде. Он отпустил ее руку и поклонился:

– Рэмси даст сигнал к началу.

Кнут судьи резко щелкнул, и оба соперника открыли огонь. Саманта тотчас забыла о Толботте, сконцентрировавшись на целях, разлетающихся с каждым выстрелом. Только бы он промахнулся! Это была ее единственная надежда.

Она услышала резкие вскрики сестер, перекрывшие взрывы одобрения остальной толпы, когда разнесла вдребезги третью бутылку в ряду. Может, было бы лучше все-таки отправить сестер назад, в более цивилизованные места? Может, было неправильным оставлять их здесь? Но сейчас уже слишком поздно рассматривать альтернативу. Она вставила еще патрон. Ей надо победить. Надо выбить самодовольство из этого человека, заставить его обращать на людей внимание и уважать их.

Он спокойно разряжал свой «генри». Он мог выстрелить восемь раз без перезарядки. Мишеней было восемь. Он специально подстроил это, высокомерный паршивец! Саманта вогнала в ствол новый патрон, сшибла четвертую бутылку и перезарядила винтовку. Ее движения были быстры и точны. Она знала это. Не знала только, насколько точно стрелял Толботт.

Она услышала рев толпы, но у нее не было времени посмотреть, в чем дело. Толботт еще стрелял, значит, он пока не выиграл. Он, должно быть, промахнулся. Она разнесла пятую бутылку. Оставалось еще три.

Толботт остановился перезарядить винтовку, и сердце Саманты забилось чаще. Он допустил промах! Он не попал в мишень! Она вогнала в казенную часть еще патрон, выстрелила и повторила все снова, разбив шестую и седьмую бутылку. Еще одна. Она дослала в ствол последний патрон в тот момент, когда Толботт прицелился в свою последнюю мишень.

Толпа взревела, завыла и запрыгала: обе бутылки разлетелись одновременно! Мишеней больше не было. Стиснув зубы и ощущая горечь поражения, Саманта еще раз перезарядила свой «шарп». Над площадкой стлался пороховой дым. Она повернулась к человеку, опустившему свое замечательное оружие.

С минуту он молча смотрел на нее сверху вниз. Ей казалось, Толботт видит, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Он был чертовски высок, гораздо выше, чем она думала. Не многие мужчины могли похвастаться таким ростом. Могучий и сильный, он мог, наверное, разорвать ее надвое, если бы попытался. Слоан и смотрел-то, как будто хотел попытаться. Но одет был как джентльмен, и она надеялась, что вести себя будет соответственно.

– Вы очень хорошо стреляете, мисс Нили, – прогрохотал его голос, звуки которого, казалось, нехотя вылетали из груди.

Она испугалась, что он предложит переиграть. Отец подарил ей модифицированный «шарп», когда ему надоело, что патроны сминаются, вместо того чтобы выбрасываться, сохраняя форму. На охоте это не имело большого значения, но когда ствол разогревался, возникала проблема. А сейчас ствол был очень горячим.

Саманта не говорила ничего, что могло бы разозлить Толботта. Она вообще боялась говорить.

Он, казалось, принял ее молчание за ответ. Взяв у нее винтовку, мужчина рассматривал модификацию, которая позволила ей стрелять быстрее, чем он ожидал. Подняв брови, Слоан спросил:

– Полагаю, разработка отца?

Саманта кивнула и внимательно посмотрела на его оружие.

– Он оставил «спенсер» себе. Лично я думаю, что лучшей винтовкой скоро будет «винчестер»: они сделали удачный эжектор.

На секунду улыбка тронула уголки его рта. Она тут же исчезла, но в его голосе не было никакой жесткости, когда он отвечал. Прозвучало даже какое-то уважение:

– Вашему отцу надо было остаться на востоке, чтобы помочь решить эту проблему. Винтовка, которая способна произвести пятнадцать выстрелов без перезарядки, – это потрясающее оружие. Я думаю, никто из нас не выиграл. Ничья, мисс Нили.

«Не только в стрельбе», – подумала Саманта. Он знал оружие не хуже ее. Она кивнула и увидела, что толпа молчит, ожидая решения.

Как бы осознав это, Толботт повысил голос, чтобы слышали все:

– Я признаю поражение, когда женщине удается сравнять со мной счет. Ваша семья может оставаться на зиму, мисс Нили, но я прошу вас еще раз подумать. Это не самое лучшее и не самое удобное место для женщин.

Ей захотелось ударить его по ногам – за оскорбление, толпа же одобрительно заревела. Пришлось изобразить приятную улыбку.

– О, нам будет хорошо и удобно, мистер Толботт! Это вам придется помучиться.

Когда она удалялась, его взгляд уже нельзя было назвать приятным.

Из окна, обращенного на восток, открывался великолепный вид на горы, которые они пересекли, чтобы добраться сюда. За несколько недель жизни в поселке Саманта услышала множество историй о предательстве и красоте этих гор. Даже если только половина рассказанного была правдой, горы стоили того, чтобы их исследовать. Ей хотелось самой увидеть гигантские деревья и водопады, обрушивающиеся прямо с небес. Но еще больше ей хотелось увидеть свою долину.

Никто из жителей знать не знал о долине, которую описывал ее отец и которая носила ее имя. Отец писал, что даже в летнюю жару там не пересыхает вода, что трава там зеленее, чем в Теннесси, а климат позволяет возделывать любые культуры. Он, конечно же, рекомендовал разводить лошадей и выращивать злаки, но Саманта слышала, что внизу на равнинах культивируют виноград и персики, и ей хотелось бы знать, могут ли и в ее долине расти фрукты.

Совсем рядом она видела горные вершины, покрытые облаками. Там шел снег. Кроме яблок, какие еще фрукты можно выращивать в таких условиях?

Ее мечтой всегда была собственная ферма. Она бы вполне удовольствовалась простой хижиной с единственной комнатой, но неплохо иметь при этом большой хлев для домашних животных. На жизнь хватило бы. И потому она, сколько помнила себя, копила деньги. Теперь у нее было достаточно для хорошего начала.

Но воплотить мечту было не так просто, как ей казалось раньше. Она всегда воображала себя одной в своей хижине и ни о чем другом и не думала. Сестры подрастут и выйдут замуж, мать соединится с отцом, и она наконец останется одна. Замечательно! Впрочем, теперь Саманта уже не была уверена в этом.

Но стоит ли ломать над этим голову? Долина существовала где-то сама по себе, и Саманта знала, что она никуда не денется. Придет время, и девушка ее найдет. А теперь пора заняться другими делами. У нее определенно не было времени, чтобы раздумывать, с кем ей разделить свою долину.

Пользуясь инструментами Эммануэля Нили, Доннер соорудил для Саманты умывальник рядом со спальней, и теперь, споласкивая лицо, она любовалась его работой. Доннер был, возможно, неважным рудокопом, но имел природную склонность к работе по дереву. Стояк ее умывальника, конечно, нельзя было сравнивать с мебелью красного дерева, которой была обставлена спальня матери, но отполированная им до блеска сучковатая сосна выглядела не хуже. В цивилизованном месте Доннер мог бы зарабатывать себе на жизнь столярными работами.