Корсиканский гамбит - Сандра Мартон Страница 15

В салоне автомобиля повисло молчание, “феррари” мчался сквозь ночь. При других обстоятельствах путешествие по Корнишу – дороге, опоясывающей крутую гору, нависающую над морем, доставило бы ей немало удовольствия. Здесь было проложено три уровня трассы, каждый из которых находился под большим уклоном. Узкие проселочные дороги соединяли их между собой, и Донелли пользовался ими, чтобы переходить с одного уровня на другой. Она читала в проспектах, что виды здесь великолепные. Даже ночью зрелище было захватывающим. На склонах горы мирно светились огни маленьких деревень; огни пересекали и черноту моря.

– Вы когда-нибудь раньше ездили по Корнишу? Франческа повернулась к Донелли. Как это ему удается, раздраженно подумала она, угадывать все то, о чем она думает?

– Нет, – ответила девушка.

– Ну да, конечно, нет. Откуда взять время на это? Днем магазины, вечером маркиз.

Она глубоко вздохнула:

– Если вы пытаетесь обидеть меня…

– Да нет, я просто перечисляю, чем вы занимаетесь здесь, на Ривьере.

– Если вы пытаетесь это сделать, то напрасно тратите слова: мнение такого человека, как вы, ничего не значит для меня.

От его смеха ее бросило в дрожь.

– Неужели это тонкий намек на то, что приятного совместного вечера у нас не будет?

– Мне не до тонкостей, мистер Донелли. Какой смысл, если мы оба знаем, что я здесь не по своей воле?

– Может, к тому времени, когда мы поедем обратно в Монако, вы измените свое мнение, – он взглянул на нее. – За Вильфраншем есть стоянка, откуда мы сможем наблюдать восход солнца. – Машину немного занесло на повороте. – Вы увидите.

– Спасибо, – холодно отозвалась она. – Но мне бы хотелось завтракать у себя. В одиночестве.

Он шевельнулся, пытаясь устроиться поудобнее, и коленом задел ее ногу. Она сжалась и отодвинулась в угол. Донелли заулыбался.

– Тут тесновато, правда? Наверное, вас бы больше устроило, если бы я взял “роллс-ройс”.

Ее бы больше всего устроило, с яростью подумала она, если бы он развернул машину и отвез ее обратно в отель. Она открыла рот и тут же закрыла его. Нет. Какой смысл говорить ему об этом? Он, конечно, уже обо всем догадался. Донелли ловко находит уязвимые места. В этом его особенность. Он заранее знал, как зацепить Чарлза. И тебя, подсказал тихий голос. Ты собираешься отмахнуться от того, что произошло вчерашней ночью? Донелли наверняка помнит об этом, Франческа.

Подумав так, она выпрямилась на своем сиденье.

Чертов Чарлз, разозлилась девушка мысленно на брата, все это по его вине! Ее сводный брат свалял дурака, а она, вот, пожалуйста, платит в этой ловушке за его идиотство.

И все же, что бы там ни натворил Чарлз, все это ничто по сравнению с манипуляциями Максимиллиана Донелли. Уж он-то отъявленный мерзавец! Может даже, он все это придумал вчера – в ту минуту, когда она его оттолкнула.

Нет. Это невозможно. Она нахмурилась. Он даже не знал, кто она такая, пока они не столкнулись лицом к лицу в казино. Ну, в таком случае он разыграл ту мерзкую мелодраму прямо на месте, чтобы одновременно расправиться с Чарлзом и с ней. Одним камнем двух птичек, горестно подумала она.

Франческа сжала зубы. Донелли не ублюдок, нет – для его определения и слова точного не подберешь. Пират. Вор. Мародер.

Раздался негромкий смех:

– Ставлю пенни, что отгадаю ваши мысли, cara.

– Я просила вас не называть меня так, – огрызнулась Франческа.

– Послушайтесь моего совета, carissima, – Донелли, казалось, и не думал прислушиваться к ее замечаниям, – и постарайтесь воспользоваться ситуацией.

Этой ситуацией никак не воспользуешься, хотела она ответить ему, но решила, что он и так получил от нее больше, чем заслуживает. Донелли вовлек ее в разговор, которого недостоин. Отныне она будет молчать. Он ничего не услышит от нее, кроме слова “нет”, и начнется это сразу же, как только они приедут в Вильфранш.

Нет, ей не хочется пить. Нет, она не голодна. Нет, она не хочет танцевать. Господи, танцевать, он так и сказал! Они будут танцевать, как будто она оказалась здесь с ним по собственному желанию, да она теперь никогда, даже через миллион лет, и не дотронется до него.

– Вы дали обет молчания?

Опять он за свое, сердито подумала Франческа, опять он читает ее мысли. Она сложила руки на груди и внутренне собралась. Я не стану ему отвечать, думала она, не стану, не стану. Она чувствовала, что он смотрит на нее, чувствовала, как его взгляд медленно заскользил по ее телу, на секунду задержавшись на платье из переливающейся малиновым и розовым ткани, которая туго, словно вторая кожа, обтягивала ее фигуру.

– Во-первых, вам следовало выбрать что-нибудь другое, – сказал он бархатным голосом. – И потом, не могу себе представить, чтобы такая женщина, как вы, жила бы в бедности и добродетели.

Франческа с шумом выдохнула. Какой смысл молчать, если он пользуется этим, чтобы оскорблять ее? Со сверкающими, словно две холодные звездочки, глазами на бледном лице, девушка повернулась к нему.

– Человек, который испытывает фортуну за карточным столом, вряд ли вправе рассуждать о том, что такое бедность, ледяным тоном ответила она. – И я очень сильно сомневаюсь в том, что вы вообще знакомы с таким понятием, как добродетель, мистер Донелли.

Он улыбнулся ей, сверкнув зубами.

– Макс, – сказал он. – Что?

– Я сказал, что хочу, чтобы вы называли меня Максом.

Она недоверчиво уставилась на него.

– Должно быть, вы шутите. Он негромко засмеялся:

– Мужчине и женщине, которые собираются вместе встретить рассвет, не должны мешать всякие условности.

– Мы с вами не те мужчина и женщина, которых вы имеете в виду, – процедила сквозь зубы Франческа. – Мы просто два человека, два участника какой-то безумной шарады, которую вы затеяли, чтобы удовлетворить свое чудовищное самолюбие. И я уже говорила вам, что рассвет вместе встречать мы не будем.

– И все-таки – будем. Вы же знаете условия пари, Франческа. Ужин, танцы…

– Условия гласили, что я должна отстрадать в вашем обществе вечер, это я и делаю. Но что касается того, как мне вас называть, мистер Донелли, то мне кажется, вы должны радоваться, что я еще обращаюсь к вам так, как принято в приличном обществе.

Франческа замолчала, часто и тяжело дыша. Подождала его реакции. А она оказалась совершенно неожиданной.

Максимиллиан Донелли улыбнулся, но улыбка вышла зловещая.

– Ну-ну, – негромко произнес он, – кошечка показывает коготки.

– Вот именно. И весьма острые. И не побоится пустить их в ход.

– Уж вижу, – он посерьезнел. – Жаль, что у вашего брата нет ни капли вашей храбрости.

Франческа вспыхнула: