Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс Страница 15

Кэм почувствовал ее удивление. Он и сам был удивлен. Какого дьявола, что на него вдруг нашло? «Женские губы, закрытый альков, неясные звуки вальса. Англия с ее лучшей стороны», — успел подумать он и растворился в поцелуе.

Услышав сдавленный вскрик жены, Кэм, разумеется, воспринял его как приглашение к действию… и ее рот приоткрылся.

Все исчезло — вальс, портьеры, шампанское. Никакой тоски по родине, никакого приветствия. Брачная игра. В мгновение ока их поцелуй превратился в неразрывное слияние губ. Правой рукой он гладил ее волосы, а ее рука обнимала его за шею. От этого поцелуя мог воспламениться даже воздух, если бы Джина вдруг не отстранилась и не толкнула Кэма в плечо.

С минуту они просто смотрели друг на друга, затем она протянула руку и отодвинула портьеру. Через зал к ним шел ее жених.

— Прости меня, — сказала Джина. — Я на мгновение забыла, кто ты.

Кэм рассердился. Еще ни одна женщина, находясь в его объятиях, не забывала, кто он. А уж тем более собственная жена…

— Похоже, Боннингтон избавит нас от этого супружеского затруднения, — медленно произнес он.

— А разве тебя что-то смущает? — поинтересовалась Джина, подняв тонкую бровь.

Она тоже хладнокровно восприняла случившееся, признал Кэм. И будь он проклят, если поверит, что она ни разу не заходила в альков.

— Я всегда считал неприятным затруднением хотеть собственную жену. Это столь же неприлично, как желание съесть хлебный пудинг в детской.

Она слегка покраснела.

— Хлебный пудинг?

— Да. Хлебный пудинг. Ведь без него можно обходиться долгое время, не так ли? Фактически его редко подают к цивилизованному столу. Но иногда вдруг появляется неожиданная страсть именно к этой домашней стряпне.

Осознав метафору, Джина поняла, что ее сравнивают с невкусной стряпней, которую она так ненавидела в детстве. От бешенства ее голос стал просто медовым.

— Понимаю твое затруднение, — пропела она. — Ведь и в самом деле унизительно испытывать безответную страсть, не так ли?

Кэм улыбнулся.

— Тогда какого дьявола ты помолвлена с этим человеком? — Он кивнул в сторону маркиза.

Джина чуть не задохнулась. Ну что ж, решил Кэм, много приятнее видеть в подобном состоянии жену, чем себя.

— А знаешь, румянец и в самом деле не очень к лицу рыжеволосым, — с видом первооткрывателя сказал он.

Боннингтон подходил к ним, держа стакан отвратительной желтой жидкости. Джина вышла в зал и одарила его чарующей улыбкой.

Кэма очень позабавило, когда он увидел, что загнанное выражение маркиза только усилилось.

— Я должна немного освежиться. К несчастью, это собрание начинает казаться мне довольно скучным. — Джина сделала паузу. — Возможно, это успокаивающий эффект от возобновления знакомства с товарищем детских игр. Полагаю, вы не обидитесь на это, сэр. Боюсь, я совершенно потеряла интерес к детской. — Она холодно улыбнулась мужу и взяла Боннингтона под руку. — Не погулять ли нам в саду?

Кэм исподтишка наблюдал, как маркиз автоматически отстраняется, чтобы соблюсти приличную дистанцию между их телами.

— Надеюсь, вы нас извините, — пробормотал он.

В его глазах мелькнул слабый проблеск мужественной паники, что заставило герцога доброжелательнее отнестись к бедному малому. В конце концов, зачем судить о человеке по его мелочно требовательному поведению на людях? Некоторые из очень благовоспитанных парней, как ему известно, были совершенно возмутительными в частной жизни.

Если хотите, он должен сочувствовать этому зануде. «Его поймали», — думал Кэм, глядя, как Джина уводит Боннингтона. К несчастью, маркиз сам уготовил себе неприятности, когда сделал ей предложение, ркоро он, выйдя из Сент-Джеймсской церкви, окажется под каблуком у своей жены.

— Привет, герцог! — Кэм повернул голову. К нему с непринужденностью заядлого пьяницы обращался неизвестный господин, который слегка покачивался, но сохранял равновесие. — Я Ричард Блэктон, троюродный брат со стороны твоей матери. Сразу тебя узнал. Знаешь, а ты прямо копия своего отца. Зачем сюда пожаловал? Аннулировать первый брак? Хочешь взять кого-нибудь помоложе? Возьми одну из дочерей Девентош. Они тоже рыжие. А в свете не так много женщин с рыжими волосами. Если у тебя склонность к этому цвету, что ж… бедняки не могут выбирать.

— Рад встрече, — ответил Кэм, чувствуя неприятную боль в голове.

— Что? — Пьяница казался смущенным. — Что ты говоришь, сынок?

— Я просто в восторге от нашей встречи.

— Да, иностранные манеры, — сказал Блэктон, подозрительно глядя на Кэма. — Иностранные манеры и рыжие волосы. Мне требуется выпить. — Он повернулся и заковылял к столу с напитками.

Герцог направился в комнаты, отведенные для него леди Троубридж, пытаясь выбросить из головы засевшее там ужасное подозрение. У Мариссы были темные волосы. Очень темные. Настолько темные… просто черные.

А волосы Джины цвета спелого апельсина.

Возможно, у него действительно слабость к рыжим волосам? Эта мысль его смущала, ибо не совпадала с представлением Кэма о себе как об англичанине, который весело живет в забытой Богом стране, ваяет из мрамора упитанных обнаженных женщин, о человеке, который проводит дни, покрытый серой мраморной пылью.

В его жизни… этой жизни… не было места для раздражающей герцогини.

Для жены.

На следующее утро Джина никак не могла заставить себя подняться к завтраку. Она свернулась калачиком в постели, вспоминая каждое мгновение встречи с мужем. Он совсем не походил на того Кэма, образ которого сохранился в ее памяти. «Он стал настоящим мужчиной», — с дрожью подумала она. Его плечи… нет, главным образом его взгляд. Он смотрел на нее с таким выражением, словно она была прелестным объектом для шутки. Джина зарылась в одеяло, игнорируя невольный трепет, который пробудило в ней воспоминание об их поцелуе.

Честно говоря, многие из гостей леди Троубридж были столь же огорчены своими воспоминаниями. Сэр Рашвуд лежал в постели, грустно размышляя над весьма неприятным замечанием жены, сделанным ею после его танца с красавицей миссис Бойлен. У лорда Перуинкла не выходила из головы Карола, не менее трех раз танцевавшая с каким-то щеголем. Сейчас Таппи хмуро жевал тост, гадая, возможно ли с помощью нового гардероба для супруги вернуть ее любовь. Джину вывел из мечтаний голос матери, сопровождается шуршанием юбок.

— Дорогая, открой глаза. Я здесь, — сообщила леди Кренборн. — Приехала вчера очень поздно.

— Я так и поняла, мама, — пробормотала Джина, приподнимаясь на подушке. — Может, перенесем наш разговор на другое время?

— Боюсь, что нет. Я совершила этот вояж только ради того, чтобы поговорить с тобой, и должна немедленно вернуться в Лондон на собрание Женской благотворительной организации. Я получила еще одно! — Тон матери, близкий истеричному, наконец привлек внимание Джины.