Буря в раю - Донна Кауфман Страница 15

– Так ваши предки похищали женщин против воли и держали их, как пленниц, у себя па кораблях? Не слишком умно, вам не кажется?

Джек молча ввел ее под густую сень джакаранды, повернулся спиной к тропинке, чтобы загородить происходящее от случайных прохожих, привлек Эйприл к себе и положил ее руки себе на плечи, а сам обнял ее за талию.

– А кто вам сказал, что это происходили против воли? – негромко спросил он, пристально глядя ей в глаза.

Эйприл не отвечала. Звук его голоса напомнил ей жаркие, напоенные солнцем тропиков дни и знойные темные ночи… Глаза Джека заблестели, и Эйприл поняла, что выдала себя.

– Эйприл, вы хотите этого? Скажите «да»! Я два дня вел себя как пай-мальчик, но если вы заставите меня еще хоть секунду мучиться в ожидании поцелуя, клянусь, я опозорю свой род прямо здесь, на лужайке!

Едва звуки его хрипловатого голоса коснулись слуха Эйприл, она забыла обо всем. Мягкий юмор Джека помог ей расслабиться, на миг забыть о многолетнем напряжении, а желание, сверкающее в его зеленых глазах, разбудило в ней жгучую, нестерпимую жажду.

– Неужели в ваше меню входят и поцелуи? – Она хотела подхватить его шутливый тон, но дрожь в голосе выдала ее истинные, чувства.

Джек шумно вздохнул.

– Это закуска, дорогая моя. Только закуска.

Он крепче прижал ее к себе одной рукой, а другой откинул с ее лба черный вьющийся локон. «Господи, – стонала про себя Эйприл, глядя в его сияющие глаза, – я умру, если он сейчас же меня не поцелует!»

– Можно тебя попросить? – тихо спросил он, склоняясь к ее губам.

Эйприл с трудом приоткрыла влажные губы.

«Неужели я нужна ему так же, как и он мне?» – с восторгом подумала она.

– О чем?

– Поцелуй меня первой. Я должен быть уверен, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

– С радостью! – Эйприл обвила его руками за шею, зарывшись пальцами в густые курчавые волосы на затылке, и, привстав на цыпочки, прильнула губами к его губам.

Она и не подозревала, что у него такие мягкие губы! Словно теплый бархат. А вкус… Эйприл коснулась их язычком и тут же отдернула, испугавшись, что ее дерзость не понравится Джеку.

Но он только крепче прижал ее к себе и, подняв руку, коснулся иссиня-черных волос. Эйприл застыла, потрясенная, когда заметила, что пальцы его дрожат.

– Все в порядке, Эйприл. Не сомневайся во мне.

Руки ее скользнули к нему на грудь. Оторвав взгляд от лица Джека, Эйприл взглянула на светлые курчавые волосы, выбивающиеся из-под расстегнутой рубашки. Сердце Джека гулко билось прямо у нее под рукой, и эта пульсация доводила ее до исступления.

Джек замер, боясь пропустить хоть одно мгновение немыслимого наслаждения. Боже правый, еще секунда – и он умрет на месте!

– Эйприл, mi corazon, рубашка у меня из хлопка, а вышивка на ней – ручной работы. Но с особенностями техники корейских портных ты можешь познакомиться и позже.

Заалев от смущения, Эйприл подняла глаза.

– Сейчас моя очередь, – тихо напомнил Джек.

Как удается ему одним взглядом выразить всю силу обуревающего его желания, доверие к ней и горячую готовность защитить ее от всех невзгод. Эйприл не знала и не спрашивала. Она просто кивнула, молчаливо ответив «да».

Эйприл затаила дыхание. Джек наклонил голову; веки ее медленно сомкнулись… и в следующий миг удивленно раскрылись снова.

– Джек?

Мгновение он пристально смотрел ей в глаза, а затем прошептал:

– Не здесь. – Бережно высвободившись из ее объятий, он взял ее за руку и вывел на тропинку. – Встретимся у меня через десять минут, идет?

Эйприл, пылая от смущения, недоуменно смотрела на него.

– Почему? – Брови ее сдвинулись – верный признак приближающейся грозы. – Мне казалось, игры между нами кончены! Если ты думаешь, что это смешно… Джек нежно пожал ей руку.

– Нет, я думаю, что следует позаботиться о твоей репутации. В конце концов, ты – директор этого заведения.

– Не слишком-то ты думал о моей репутации, когда тащил меня через лужайку, – усмехнулась Эйприл. В ее душе смешались гнев и досада; и досада эта, как ни тяжко было это признавать, имела совершенно явственную сексуальную природу.

– Я не только директор, но и владелица «этого заведения», как ты изволил выразиться о «Райском уголке». И если я обнимаюсь с гостем или делаю еще что-нибудь в том же роде – это мое дело, и только мое.

Джек удивленно нахмурился, но в следующий миг его загорелое лицо осветилось улыбкой:

– И часто ты этим занимаешься?

Эйприл шутливо замахнулась на него, но Джек поймал ее кулачок и сжал в своей широкой ладони. Он больше не обнимал Эйприл, горящее в его глазах желание лучше всяких слов и жестов говорило о силе его страсти.

– Пожалуйста, дай мне несколько минут передышки.

– Что, у тебя в бунгало не прибрано? Так не беспокойся, я там уже была.

Джек едва не зарычал. Эйприл скептически приподняла бровь, и он зарычал по-настоящему.

– Я стараюсь вести себя как джентльмен, но с тобой это нелегко! – Он рассмеялся над собой и крепче сжал ее руку. – Мне просто нужно провести несколько минут в одиночестве.

– Но зачем? Секунду назад я могла поклясться…

Голос его понизился до вкрадчивого шепота:

– А ты знаешь, что я хотел сделать с тобой здесь, под деревом? И что обязательно бы сделал, если бы начал целовать тебя в ответ?

Эйприл ощутила, как в груди поднимается горячая волна радости и гордости. Он хочет ее – это видно не только из слов, но и из выражения его глаз. Эта мысль пугала Эйприл, но в то же время наполняла душу и тело сладким восторгом.

– Наверно, то самое, на что я так надеялась! Джек тихо чертыхнулся и поспешно, словно обжегшись, выпустил ее руку.

– Эйприл, дай мне пятнадцать минут, – сдавленным голосом проговорил он. – Клянусь богом, я хотел только пригласить тебя на o6eд. Однако если мы сейчас же не разойдемся, я сразу перейду к десерту! Поняла?

Эйприл, пораженная силой его желания, смогла только улыбнуться, но тут же, подавив улыбку, кивнула. Джек повернулся и пошел, почти побежал прочь, пересекая лужайку широкими шагами.

Эйприл отвернулась и постаралась изгнать из памяти горящие зеленые глаза. Ей нужно подумать о том, что только что произошло. Черт возьми, она сама чуть не предложила себя мужчине! Она должна быть в ужасе от своего поведения, однако самое странное, что Эйприл не чувствовала не то что ужаса, но самого легкого смущения. Казалось, все шло так, как и должно быть.