Добродетельная леди - Элизабет Торнтон Страница 15

– Связь? – робко повторила Брайони.

Маркиз сел рядом с ней и пылко взял ее руку в свои.

– Моя дорогая девочка, вы знаете мои обстоятельства. Я предлагаю вам мою протекцию. Я обещаю, что буду холить и лелеять вас, заботиться о вас. Вы будете моей настоящей женой во всем, кроме имени. – Он пристально посмотрел ей в глаза, по правде говоря, боясь ответа.

Брайони была уверена, что неправильно поняла. Она обратила на него свой прямой, чистый взгляд, и Рейвенсворт отвел глаза.

– Объясните мне простыми словами, милорд, чего вы хотите, – сказала она с напускным спокойствием.

Маркиз начал снова, стараясь облечь свои мысли в слова, которые смогут убедить ее, что глупо отвечать отказом на его предложение.

– И такая договоренность не является необычной там, где есть значительное неравенство в положении между мужчиной и женщиной, которую он желает. Но подумайте о собственном счастье! – убедительно продолжал он. – Вам уже больше никогда не придется быть бедной родственницей. Я очень хорошо обеспечу вас, Брайони, пожалуй, даже оформлю на вас имущество. Мне невыносима мысль, что вы проживете жизнь на милостыню других. – Ее спокойствие вселило в него уверенность. – Брайони, мы сможем путешествовать по Европе. Я отвезу вас в Грецию, а когда ваши родственники привыкнут к этой мысли, мы сможем обосноваться в Англии, в моем доме в Кенте. Думаю, вам там понравится.

Холодная ярость захлестнула Брайони. Она не могла поверить в слова, которые слышала.

– Но если бы я вышла замуж за кого-нибудь...

Он без колебаний прервал ее:

– Это в высшей степени сомнительно. Я не хочу показаться жестоким, моя дорогая, но как такое желание может осуществиться? Вы сирота без гроша за душой. У вас нет приданого. Ваш внешний вид и манеры не из тех, что могут завоевать светское общество. – Его голос просто излучал уверенность. – Вы же видели этим вечером, как ничтожны ваши шансы найти мужа. От мужчины требуется особая проницательность, чтобы оценить ваши необыкновенные качества. Я такой мужчина. Вы никогда не получите лучшего предложения, чем мое. Ради себя самой умоляю вас принять его.

– Правильно ли я поняла, лорд Рейвенсворт, что вы просите меня стать вашей любовницей?

Слова были сказаны тихо, но отчетливо, и в первый раз Рейвенсворт почувствовал беспокойство.

– Брайони, – решительно ответил он, – вы должны знать, что я не так думаю об этом.

– Значит, вы не просите меня стать вашей любовницей? – вежливо поинтересовалась Брайони.

Он немного раздраженно вздохнул.

– Если вы хотите называть это так, то да, прошу. Но для меня вы будете моей единственной настоящей женой.

– Ну да! Женой, которая на самом деле не жена. Будут ли у нас дети? – поинтересовалась она.

Он посмотрел ей в глаза.

– Если вы этого захотите.

– А вы этого хотите?

Он поднес ее несопротивляющуюся руку к своим губам.

– Да, – просто ответил он.

– Вы хотите подкинуть мне бастардов?

Его светлость покраснел от гнева.

– Брайони, я хочу, чтобы вы воздержались от таких грубых выражений! Они оскорбительны.

– Простите меня. Это недостаток всех квакеров. Я привыкла всегда говорить прямо.

Она выдернула руку из его теплых ладоней и встала со спокойным видом, хотя чувства ее были далеки от безмятежности. Ярость, уязвленная гордость и смятение кипели в ее груди. Когда она обратилась к нему, ее тон был просто уничтожающим.

– Мне жаль быть такой нелюбезной, лорд Рейвенсворт, но есть множество причин, по которым я вынуждена отклонить ваше... исполненное благих намерений предложение. – Ее голос дрожал от сдерживаемого гнева.

Глаза Рейвенсворта сузились в две опасные щелки.

– Во-первых, я не чувствую призвания быть любовницей. Умоляю простить меня. Полагаю, такие откровенные слова ранят ваши чувства.

Рейвенсворт стиснул зубы.

– Мне не нужна женщина, у которой есть призвание быть любовницей, – резко возразил он. – Почему вы так оскорбляете и меня, и себя? Если бы мне была нужна такая женщина, вы думаете, что я обратился бы к вам?

– Во-вторых, – продолжала Брайони, сознательно игнорируя все слова его светлости, – я бы не вступила в связь с вами, даже в законную, будь вы последним мужчиной на земле. – В ее голосе зазвучали истерические нотки, и она вонзила ногти в ладони, стараясь унять невольную дрожь. Ей вдруг стало трудно дышать, и она желала только одного – избавиться от его ненавистного присутствия.

Рейвенсворт взял ее за руку и тихо рассмеялся.

– Вы злитесь на меня. Я действовал слишком стремительно. Вам нужно время, чтобы обдумать мое предложение.

Брайони удержала язвительные слова, готовые сорваться с ее губ. Она не доставит ему удовольствия понять, как сильно он ранил ее. Она попыталась высвободить руку, но он только сжал ее сильнее.

– Мне не нужно больше времени на обдумывание вашего предложения, милорд, – сухо произнесла она. – Вы кичились тем, что вы человек чести. Я поверила вам. Вот что я дам за вашу честь! – Она щелкнула пальцами у него перед носом, и он отшатнулся. – Вы оскорбили меня самым унизительным из всех возможных способов! Вы можете взять свою честь, сэр, и отправляться с ней к дьяволу!

Лицо Рейвенсворта потемнело от гнева. Он встал, нависая над ней, и она отпрянула, увидев угрозу в его глазах.

– Отпустите меня! – вскрикнула она, почти потеряв контроль над собой.

Безжалостные пальцы впились в ее плечи, когда он повернул ее лицом к себе.

– Я отпущу вас, – мрачно сказал он, – как только вы ответите мне на один простой вопрос. Я нравлюсь вам? Нравлюсь? – Он зло встряхнул ее. – Говорите же, черт возьми!

Брайони хотелось отрицать это, но она не могла. Она бросила на него отчаянный взгляд и промолчала.

– О, Брайони, Брайони, – сказал он с резким смехом, – какое несчастье для вас, что вы не можете солгать.

Он взял ее лицо в ладони и привлек ее ближе. Брайони замерла в его руках. Что-то в его напоминавших пантеру движениях подсказало ей, что сопротивление будет смертельно. Она в первый раз осознала его абсолютную силу, и это испугало ее. Перед ней был не тот мужчина, который заботился о ее благополучии в прошедшие месяцы, рисковал собой, чтобы спасти ее, когда лошади в двуколке понесли, это был незнакомец. Она услышала тихую, пугающую пульсацию где-то внутри и попыталась подавить ее.

– Брайони, – хрипло произнес он, наклоняясь, чтобы накрыть ее дрожащие губы своим ртом.

Брайони всхлипнула, и горячие слезы заструились по ее щекам. Он смахнул их рукой и заключил ее в объятия, с силой прижимая к своему телу, вынуждая положить руки ему на плечи. Она отвернулась, но он просто наклонил голову и поцеловал нежную ложбинку между ее грудей. Мягко, но неумолимо его страстные ласки убеждали ее уступить ему, и Брайони, дрожа в его руках от предвкушения, которого она не понимала, почувствовала, что не в силах сопротивляться. Когда она открыла губы, чтобы позволить его языку проникнуть в ее рот, она поняла, что пропала.