Живи и люби! - Долли Нельсон Страница 15

Влечение. Соблазн. Вожделение. До этого момента Сигрид именно так называла чувство, которое охватывало ее, когда она оказывалась рядом с Тенгвальдом или просто думала о нем. Но теперь эти слова казались слишком слабыми и не могли описать того, что пугало ее, как грозный призрак.

Она всю юность боролась с малейшим намеком на тягу к противоположному полу. Чувственность держит женщину так же надежно, как капкан. Но это…

Это было нечто… большее. Нечто таинственное. Нечто божественное. Необъяснимое. Потустороннее. И совершенно непреодолимое.

Это чувство усилилось, когда Тенгвальд взял Сигрид за подбородок и наклонился к ней.

Он хочет поцеловать меня — эта мысль полыхала в ее мозгу, как неоновая вывеска во мраке ночи. Ей хотелось этого больше всего на свете.

Тенгвальд не сводил с нее глаз, и Сигрид боялась, что эти горящие зеленые глаза съедят ее еще до того, как она узнает вкус его губ. Пусть съедят, но только потом…

Наконец их губы соприкоснулись. Поцелуй оказался удивительно ласковым и нежным. Когда язык Тенгвальда легко коснулся ее губ, она раздвинула их. Это движение было таким же инстинктивным и естественным, как дыхание.

После ее молчаливого призыва поцелуй стал более страстным, и у Сигрид закружилась голова. Она вплела пальцы в его влажные волосы, но не помнила, когда успела поднять руку.

Поцелуй стал еще крепче. Руки Тенгвальда обхватили ее, их бедра и туловища прижались друг к другу. Языки подрагивали и сталкивались. Внешний мир перестал существовать.

Сигрид слышала только тяжелое дыхание Тенгвальда и звон крови в ушах, ощущала неповторимый запах его кожи, чувствовала слабый привкус соли на губах, частый стук собственного сердца, прикосновение мокрых шелковистых волос к пальцам, сильное мужское тело, прижавшееся к ее собственному… Она с радостью провела бы вечность в его объятиях.

В этот миг ей хотелось только одного: чтобы поцелуй никогда не кончался. Поцелуй, от которого тело горело огнем и все внутри начинало плавиться. Ничего подобного Сигрид до сих пор не испытывала. Но вечность, о которой она мечтала, оказалась короткой: поцелуй пришлось прервать, чтобы просто отдышаться.

Увидев лицо Тенгвальда, Сигрид поняла, что он потрясен так же, как и она сама. Казалось, они одновременно потеряли рассудок.

Тенгвальд часто моргал и облизывал влажную нижнюю губу. Это движение заставило Сигрид вновь ощутить влечение. Она с трудом поборола желание вернуться в его объятия.

Наконец он выдохнул:

— Что это, Сигрид?

Значит, он тоже понял, что овладевшее ими чувство было чем-то более значительным, нежели только физическая тяга. Чем-то еще и другим, нежели простое желание.

Это чувство было сложным. Неудержимым. Неизведанным. И свалилось на них обоих неожиданно. Как снег на голову.

Мозг Сигрид продолжала окутывать пелена, но паника уже рвалась наружу. Ей хотелось убежать со всех ног. Хотелось спрятаться. Но она знала, что бежать некуда. Это найдет ее все равно.

Нет уж, лучше встретить опасность лицом к лицу, решила она.

— Я не знаю, что это, — шепотом призналась Сигрид, прямо и честно ответив на его вопрос. А потом чуть громче добавила: — Я думала, что смогу с этим справиться. Думала, что смогу преодолеть себя. — Она тяжело вздохнула. — Но, кажется, ошиблась.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Тенгвальд протянул руку и отвел с ее лба влажную прядь. — Я чувствую то же самое. Но если это так сильно… и так ясно… наверно, бороться с ним не имеет смысла.

Его слова заставили Сигрид слегка отпрянуть. Этого небольшого расстояния хватило, чтобы у нее прояснилось в голове.

Глаза Тенгвальда были туманными, отчего этот обычно невозмутимый ученый муж казался еще милее. У Сигрид сложилось впечатление, что он не взвешивает свои слова. Просто говорит все, что приходит ему в голову.

— Не знаю, как вы, а я принимать в этом участие не хочу. — Сигрид замотала головой. — Я уже говорила.

— Но…

Она сделала еще один шаг назад.

— А по-моему, — возразил Тенгвальд, — все непонятное следует изучать. Знание побеждает страх. Так всегда было. И всегда будет.

Обида заставила ее выпрямиться.

— Я ничего не боюсь! — И тут Сигрид закусила губу. Если уж быть честной, то до конца. — Впрочем, может быть, вы и правы…

Она отошла еще дальше, опустила руки в прохладную воду и сделала глубокий вдох. Хотя чувственная дымка, окутывавшая ее мысли, медленно, но верно рассасывалась, обида не проходила.

— Если я и боюсь того, что происходит между нами, — сказала Сигрид, вздернув подбородок, — то лишь потому, что видела, как оно действует на людей.

Фраза была достаточно расплывчатой. И все же Сигрид чувствовала потребность назвать врага, который грозил уничтожить все ее надежды и мечты. Хотя и не знала его настоящего имени.

Тенгвальд захлопал глазами, но задать вопрос не успел, потому что со стороны дома донесся детский смех. Сигрид повернулась и увидела, что к бухте стремительно приближаются двойняшки.

— Договорим позже, — сказала она Тенгвальду.

— Да, — ответил он. — Обязательно.

…Сигрид вошла в дом через переднюю дверь. Долгая прогулка освежила ее. После захода солнца воздух стал прохладным, и это помогло ей найти слова, которые она собиралась сказать Тенгвальду, как только у них появится возможность обсудить происшедшее.

— Сигрид! Сигрид! — бросились к ней двойняшки. — Ты почитаешь нам на ночь?

— Едва ли.

Из-за угла вышел Тенгвальд, и у Сигрид тут же подскочил пульс. Майка и шорты, обнажавшие стройные загорелые босые ноги, делали его неотразимым.

— Девочки, вы знаете, что у Сигрид выходной, — сказал он. — Она должна отдохнуть от забот о нас. Я сам вам почитаю.

— Но мы хотим Сигрид! — заныла Лотта.

Фраза девочки и выражение, возникшее на лице Тенгвальда, заставили Сигрид фыркнуть.

— Все в порядке, — сказала она ему. — Я ничего не имею против.

— Ура! — Ловиса и Лотта пустились в пляс.

Поняв, что Тенгвальд хочет возразить, Сигрид подняла ладонь.

— Я серьезно. Честное слово.

И тут произошло что-то странное: он уставился на нее во все глаза.

Отлично, подумала Сигрид. Наконец-то он заметил.

Во время поездки в город она купила несколько самых простых вещей. Шорты, несколько маек, кеды и недорогие босоножки.

Но самым главным в ее новой внешности было лицо. Лицо безо всяких следов косметики. Никакой основы. Никакого карандаша для глаз, теней или туши. Никаких блесток. Никакой губной помады. Ничего такого, что могло привлечь к ней Тенгвальда.

Но его влекло к тебе уже после твоего возвращения, еле слышно ответил ей внутренний голос. Влекло так, что он поцеловал тебя.