В поисках сокровища - Тина Лейтон Страница 15

Гленн пытался убедить себя и свое ожившее для любви сердце, что Джоанна Вителли и Филиппа Фальконе совершенно разные женщины. Все, что произошло между ним и Филиппой в тот солнечный день в горах Лигурии, осталось в прошлом. И, если Филиппа олицетворяла для него Любовь с большой буквы, то к Джоанне он испытывал всего лишь тот род недуга, который время от времени поражает всех мужчин при встрече с красивой женщиной.

Гленн подошел к окну. Ни цинизм, ни попытки трезво мыслить не помогли ему унять волнение. Оказалось, что всю ночь он провел на ногах. В предрассветных сумерках с высоты семнадцатого этажа отеля перед ним открылась панорама Вашингтона. Чопорный холодный город, город административных зданий, памятников и невысоких жилых домов с крошечными палисадниками. Он поднял лицо к серебристо-жемчужному небу и вспомнил рассвет в горах Лигурии. Тогда тоже был апрель, который творил чудеса. Гленн вдруг так живо увидел темные склоны гор и на их фоне обнаженное тело девушки, поднявшей к нему прекрасное лицо с закрытыми глазами. Видение было настолько ярким, что у Гленна перехватило дыхание. Совершенство линий ее тела, высокая девственная грудь с набухшими сосками, длинная шея, загадочная улыбка полудетского лица. Тогда в нем заговорил не один восторг художника, в нем впервые проснулось нечто большее — стихийное начало, заложенное с незапамятных времен в существе мужчины.

Вот и теперь он мог сколько угодно обманывать себя, утверждая, что им движет одно лишь любопытство, желание понять, в какую женщину превратилось то небесное создание. А ведь ему выпала тогда — возможно, незаслуженная — честь сделать из девочки женщину. Сколько нежности было в нем, вспомнил Гленн с болью в сердце. Оказалось, память его хранила воспоминания об удивительной целомудренности их любви, о ласках и безумном восторге полного слияния трепещущих от желания тел! Каким прекрасным был тот день! Вспомнил Гленн и о том, что, когда солнце скрасило своими лучами суровость окружавшей их природы, они с Филиппой снова пошли к ручью, чтобы умыться, а заодно набрать воды для всей группы. Гленн помнил, как не хотелось ему даже ненадолго выпускать из своих объятий возлюбленную, с каким ужасом он думал о предстоящей разлуке. Наверное, тогда он и принял решение забрать Филиппу с собой, только еще не отдавал себе в том отчета. Окончательное решение он принял во время нападения на них бандитов Страччи на верфи во время погрузки.

Гленн удрученно покачал головой, отгоняя воспоминания. Счастье встретить незаурядную женщину выпадает лишь раз в жизни, подумал он, так стоит ли гнаться за синей птицей, когда твоя жизнь уже состоялась?

Он прижался разгоряченным лбом к прохладному стеклу и закрыл глаза, чтобы снова пережить прекрасные мгновения из прошлого. Наконец усталость после бессонной ночи одолела его. Кое-как он добрался до постели, рухнул в нее и проспал не раздеваясь несколько часов.

Первое, что он сделал, проснувшись, — позвонил в агентство и отменил свой вылет в Лондон, намеченный на вторник.

Наверное, впервые Джоанне не захотелось вылезать из постели, когда она проснулась во вторник по сигналу будильника. Мысль о том, что придется совершить последовательный ряд привычных действий, вызывала в ней внутренний протест. Уж не заболела ли я? — переполошилась Джоанна. Она блаженно потянулась всем телом, ощутив его переполненной истомой чашей, которую страшно было расплескать. Положив ладони на грудь, она обнаружила, что соски набухли, и тихо засмеялась. Похоже, встреча с Гленном возродила ее к новой жизни.

Да, во вторник Джоанна Вителли проснулась другим человеком. Хотя внешне она выглядела такой же деловой и подтянутой женщиной, как и подобает адвокату, работающему в солидной юридической фирме. Ничто не изменилось ни в характере ее работы, ни в окружении. Однако мир, в котором она благополучно существовала до «второго пришествия» Гленна Холландса, если и не рухнул до основания, то воспринимался ею совсем по-другому. Больше всего ее поразило осознание того, что в этом мире она всего лишь существовала, а не жила. Своим появлением Гленн вернул ей воспоминания, загнанные в самые потаенные уголки ее души, а вместе с ними вернулась способность к полнокровной жизни, в которой есть место и мукам и радостям.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Джоанна замерла на месте. В первый момент она даже не узнала себя. И дело было не только в том, что она осунулась и побледнела после ночи, проведенной почти без сна, что тени залегли под глазами, придав им дополнительную глубину и загадочный блеск. Ее лицо обрело другое выражение! Оно будто светилось изнутри. Джоанна смущенно улыбнулась себе в зеркале. «Красив тот, кто страдает» — вспомнилась ей французская поговорка.

Как ученый, проверяющий на себе действие новой вакцины, Джоанна, выйдя из дома, фиксировала изменения в своем восприятии внешнего мира. Все правильно, решила она, раз изменилась я, значит, и мир вокруг меня должен измениться. Проходя по улице, она заметила, что мужчины, идущие ей навстречу, задерживают на ней свой взгляд. Что из того, если так было и раньше, ведь тогда она могла просто не заметить их взглядов. Ведь до сегодняшнего дня ее тело еще не было наполнено новой жизненной силой, а теперь у нее даже походка стала еще более легкой и упругой.

Во время работы Джоанна ловила себя на том, будто ждет чего-то, что обязательно должно случиться с ней помимо ее воли. Чувство было похоже на ожидание чуда, как бывает только в детстве. Рановато мне впадать в детство! — подшучивала над собой Джоанна. Но состояние это не проходило, и голос ее звучал с обольстительной мелодичностью, сбивая порой с мысли клиентов, приходивших в тот день к ней на прием. Веселости ей добавляли и коллеги, особенно мужчины, которые в течение первой половины дня устроили форменное паломничество к ней в кабинет. Возможно, их влекло простое любопытство, поскольку Джоанна явилась на работу не в привычном строгом костюме, а в платье из джерси цвета старинного золота с широким отложным воротником, поясок с бахромой плотно облегал ее тонкую, как у девушки, талию. Видеть Джоанну в платье было само по себе необычным явлением, к тому же в таком модном и элегантном. Так что их любопытство было вполне закономерным.

Об этом ей сказала Сьюзен Скроуги, коллега, с которой Джоанна поддерживала дружеские отношения и вне работы. Высокая рыжеволосая голубоглазая, она была полной противоположностью Джоанны. Адвокатом Сьюзен Скроуги была, как говорится, от Бога.

Почему-то именно ей доводилось вести громкие скандальные дела, широко освещавшиеся в прессе. Наделенная от природы чувством юмора, Сьюзен объясняла это обстоятельство исключительно своим высоким ростом и рыжими волосами. «Рыжим всегда больше всех достается», — любила повторять она. Конечно, за всем этим скрывалось тщеславие, которым страдали все коллеги Джоанны в той или иной степени. В конце концов, она и сама этим страдала, только в меньшей степени. Или, вернее сказать, ее тщеславие было иного свойства, поскольку ценности у подруг были в жизни разными. Что, впрочем, не мешало их дружбе.

Во время перерыва подруги вместе пошли на ланч в свой любимый небольшой ресторанчик. С разговора о нарядах они быстро переключились на профессиональные темы, хотя не раз договаривались не говорить о работе за едой. Но почти каждый раз нарушали собственное правило. Сьюзен пришла в адвокатуру позже Джоанны и привыкла обращаться к ней за советом.