Счастливый билет - Маурин Ли Страница 15

— Было очень вкусно, — поблагодарил ее мясник. — Чай получился просто замечательный.

Он всегда так говорил. Миссис Гарретт взяла чашки и только тогда заметила, что мистер Шоу забыл сказать своему помощнику, чтобы тот вымыл их, что было крайне необычно.

— Это к вам только что приходила девочка? — поинтересовался вдруг мясник. — Худенький, темноволосый подросток?

— Да, ко мне, — с негодованием откликнулась миссис Гарретт. — Но я уже выпроводила ее вон.

Разумеется, она не сказала почему. Она никогда не сможет обмануть чье-либо доверие, как бы ни сложились обстоятельства. Несмотря на свои угрозы, миссис Гарретт не собиралась рассказывать Китти и Тому О’Брайенам о визите Лиззи.

— Вот как! — Похоже, ее слова привели мистера Шоу в замешательство. — А мне она показалась славной девочкой, да и выглядела она… э-э… немного не в себе, если можно так сказать.

— В самом деле?

— Это ведь одна из дочерей О’Брайена? Точно! — Мясник с торжеством хлопнул себя по лбу. — А я все пытался вспомнить, кто же она такая. Когда я вижу этих детей, то всегда думаю, какими славными они выросли, учитывая, кто у них папаша. Неотесанная деревенщина — вот кто такой этот Том О’Брайен, по моему скромному разумению.

После того как мистер Шоу попрощался и повитуха закрыла за ним дверь, ужасное подозрение закралось в душу миссис Гарретт, и она вздрогнула всем телом.

— Господи милосердный, что же я наделала? — прошептала она, обращаясь к пустому дому. — Я поняла: это Том. Это он надругался над девочкой.

Китти О’Брайен не была беременной вот уже больше года. Она по-прежнему спала в гостиной. Значит, Том остался в спальне с тремя дочерьми, из которых Лиззи была старшей. И, очевидно, он нашел замену Китти.

Схватив пальто, Тереза Гарретт то бегом, то вновь переходя на шаг, устремилась на Чосер-стрит.

* * *

Китти только что вернулась домой и едва успела поставить чайник на огонь. Теперь, когда Тони и Крис работали, а Кевин и Рори регулярно присылали ей часть своего жалованья, отправляя его на адрес соседа — о чем Том и не подозревал, — у нее появилось столько денег, сколько никогда еще не было. Китти даже потихоньку начала покупать рождественские подарки для детей — ничего экстравагантного, чтобы Том ни о чем не заподозрил.

Она взяла в руки нож для резки хлеба, который только сегодня точила на задней ступеньке крыльца, и начала готовить бутерброды для малышей, размышляя о том, не купить ли ей новые пальто для девочек, поскольку старые были очень уж тонкими и не годились для такой погоды. И тут во двор вбежала Тереза Гарретт. Она влетела в кухню через заднюю дверь, не дав себе труда хотя бы постучать.

— Что вы себе позволяете, миссис Гарретт?! — с негодованием воскликнула Китти.

Какое бы уважение она ни питала к повитухе, той следовало постучать, прежде чем врываться в чужой дом.

— Где Лиззи? — не слушая ее, требовательно спросила пожилая женщина.

— Как где? В школе, разумеется.

— Нет, ее там нет. Она уже вернулась домой?

— Домой? Нет. То есть… я не знаю. А почему она должна уже вернуться? Я сама только что пришла, — пробормотала Китти, совершенно сбитая с толку.

Дугал и Шон сосредоточенно сосали леденцы, глядя на взволнованную гостью широко открытыми серьезными глазами.

— Я могу подняться наверх?

— Да. Да, конечно, но зачем?

Поведение повитухи напугало Китти. Что происходит, ради всего святого?

Миссис Гарретт поднялась по лестнице так быстро, как только позволяла ее тучная фигура. Она не знала, что заставляет ее спешить и почему ее одолевают дурные предчувствия.

Лиззи лежала на кровати. Глаза ее были закрыты и так глубоко ввалились в глазницы, что лицо девочки походило на обтянутый пергаментной кожей череп мумии. Она лежала неподвижно, и Тереза решила, что Лиззи уже умерла, и при мысли об этом у нее самой едва не остановилось сердце. Но стоило ей подойти поближе, как глаза девочки распахнулись.

Сверкающие бездонные озера темно-золотистого цвета взглянули на повитуху, и Лиззи прошептала:

— Простите меня. Я была очень гадкой девочкой. Я молю Господа, чтобы он простил меня. Как вы думаете, Он услышит мои молитвы?

Миссис Гарретт почувствовала, как слезы потекли у нее по щекам, и осторожно положила руку на живот Лиззи. К ее изумлению, та отчаянно закричала от боли.

Предчувствие того, что случилось нечто ужасное, нечто еще более страшное, чем зло, совершенное Томом О’Брайеном по отношению к своей старшей дочери, то самое предчувствие, что гнало ее по заснеженным улицам к этому дому, заставило миссис Гарретт отдернуть грубое одеяло, которым укрылась Лиззи. От увиденного желудок повитухи рванулся к горлу.

От пояса и ниже вся одежда девушки и постельное белье были насквозь пропитаны темно-красной кровью, и Китти О’Брайен, застывшая в растерянности в дверях, завизжала от ужаса.

Но со своего места Китти видела лишь залитую кровью постель. Она стояла недостаточно близко, чтобы увидеть то, что видела миссис Гарретт: круглую деревянную ручку ржавого вертела, который Лиззи воткнула в себя, чтобы избавиться от зачатого в грехе ребенка.

В то утро, когда в больницу привезли Лиззи, в хирургическом отделении дежурил новый врач. Он отличался не только молодостью, но и наличием некоторых идеалов, среди которых не последнее место занимало желание помогать беднякам. Он не желал иметь ничего общего с богачами. В деревне графства Норфолк, где он родился и где его отец был лордом, его знали под именем сэра Родни Хьюитта-Грэндби, но для сотрудников больницы и пациентов Ливерпуля он был просто доктором Грэндби.

Увы, Лиззи не суждено было насладиться тем, как ее бережно заворачивают в пушистое красное одеяло. Потрясенные санитары с величайшим трудом уложили ее на носилки, а едва карета «скорой помощи» примчалась в больницу, как Лиззи повезли на экстренную операцию, где первым делом сделали ей анестезию.

Так что Лиззи даже не почувствовала, что ее ноги пристегнули холодными зажимами к операционному столу, после чего врачи извлекли из ее тела металлический вертел, за которым последовал мертвый плод, мальчик. Беременность, по мнению хирурга, продолжалась уже три месяца. Затем Лиззи продезинфицировали, зашили и напичкали лекарствами.

— Полагаю, вы ее мать?

Доктор Грэндби вышел в коридор, где с нетерпением ожидала известий Тереза Гарретт. Китти удалось убедить остаться дома с близнецами.

— Нет, доктор, у меня нет собственных детей. Я друг семьи. Она поправится?

— Видите ли, внутренние повреждения очень обширны, — мрачно ответил врач. Его потрясла рана, которую Лиззи нанесла себе сама. — При этом велика вероятность того, что она больше не сможет иметь детей.