Звёздное кружево: Любовь «от кутюр» - Марион Бельфор Страница 15

Харриет вытащила большой конверт с газетными вырезками.

— Это прислала нам мать Сэма, после того как я написала ей, что мы встретили Каспара, — все так же шепотом продолжала Харриет. — Его дед умер! Вот некролог.

Она протянула Франческе вырезку. В ней перечислялись все титулы и регалии старого лорда, а также отдавалось должное его заслугам перед отечеством. Далее были упомянуты имена его жены и детей с датами их смерти. И в заключение публиковалось фото его единственного внука, наследника Лэньона. С фотографии на нее смотрел гораздо более юный Каспар в обнимку с Сэмом.

— Это газетчики сняли их на соревнованиях по горным лыжам, — пояснила Харриет.

«Началась акция по поиску наследника, организованная адвокатами заинтересованной стороны, — сообщала далее статья. — Местопребывание нынешнего лорда Лэньона не известно. В последний раз его видели на похоронах бабушки более семи лет назад». Франческа с интересом прочла, что Каспар с отличием окончил Кембридж и имеет множество призов за спортивные победы… Дальше прочитать она не успела, Харриет вырвала газету из ее рук.

— Они возвращаются! — Она приложила палец к губам. — Молчи о том, что я тебе рассказала.

Каспар выглядел как обычно, словно и не получал никакого известия. И ни словом не обмолвился об этом. Только на следующий день, когда вдали растаяли очертания Си спрей и ветер понес их к Антигуа, Каспар замкнулся в своих размышлениях. На протяжении долгих миль у Франчески так и вертелось на языке сказать ему, что ей все известно. Но она тоже была не из болтливых и потому молчала.

На следующий день он взял направление на Монсерат, маленький остров, который порекомендовали им супруги Скотт-Ли. Для Франчески это значило, что он не бросился сломя голову в Англию.

Шли дни. Каспар становился все мрачнее и задумчивее. Наконец Франческа не выдержала. Вечером, когда они, сидя на скалах в маленькой бухте, провожали уходящее за горизонт солнце, ее словно прорвало:

— Я все знаю. Харриет рассказала мне о смерти твоего деда. Это значит, что у нас уже не получится взять на борт пассажиров и продолжить путешествие.

Он посмотрел на нее долгим взглядом:

— Харриет не должна была этого делать. Наверное, ты теперь с ума сходишь, не зная, что с тобой будет дальше.

— Я ничуть не беспокоюсь, — соврала Франческа. — Я уже вполне самостоятельная и могу прекрасно устроить свою жизнь. Не бери в голову и езжай себе спокойно в Англию!

— Не мели чепухи. Ты, естественно, поедешь со мной, — сказал он, как отрезал.

Сердце Франчески забилось сильнее, но всего лишь на мгновенье. Она взяла себя в руки.

— Так не пойдет, — решительно возразила она. — Если бы борт зафрахтовали, я была бы тебе полезна. А в Англии мне нечего делать. Да и климат мне не подходит. Я люблю солнце и море.

— Я тоже, малышка. Но я должен вернуться. Только куда я — туда и ты, чикита. Да, ты уже не ребенок, но и не взрослая женщина. Ну будешь шить юбки для посиделок у камина вместо пляжных платьев! И не спорь со мной! — Он решительным жестом остановил ее словоизлияния. — Мне и так хватает проблем.

— Каспар, — все-таки встряла она. — Ты не несешь за меня ответственности. Это же абсурд — вешать еще и меня на шею!

— Пока ты под моим глазом, чикита, это не груз! Я уже привык, что ты всегда рядом. Ты не станешь обузой, пока будешь делать все, что я тебе велю… или советую. А сейчас будь хорошей девочкой и принеси мне что-нибудь выпить. — Он подшлепнул ее как в добрые старые времена.

Полночи Франческа вертелась в своей постели, раздираемая противоречивыми чувствами. Остаться с ним — было ее самым заветным желанием. Но внутренний голос нашептывал ей, что в действительности он этого не хочет, он просто следует своему придуманному долгу.

С первыми лучами солнца она почувствовала, что «Золотой дождь» уже пошел. Она вскочила с постели, быстренько натянула джинсы и пуловер и поднялась на палубу. Каспар стоял у штурвала. В резком контрастном свете его лицо казалось словно вырезанным из куска дерева. Попутный ветер раздувал паруса, и яхта легко и стремительно скользила по волнам.

— Это наш последний рассвет на море? — тихо спросила Франческа.

— Боюсь что да, малышка. Я так же неохотно покидаю Антильские острова, но девиз нашего рода — «semper!». Это на латыни, и значит, «всегда!». Лэньон всегда Лэньон. Мой час пробил. Я больше не могу поворачиваться ко всему спиной. У меня есть обязательства и перед гнездом предков, и перед их именем. — Он испытующе посмотрел на Франческу. — Как много Харриет тебе рассказала?

— Только то, что два твоих дяди молодыми погибли на войне, а между твоим отцом и дедом были трения. А твоя мать, она еще жива?

— Нет.

Даже если бы Франческа не знала о его семье больше, чем позволила себе сказать, его тон свидетельствовал о том, что он был не высокого мнения о своей матери. Может быть, это было ее виной. Может быть, она была вообще виновата в том, что он не мог испытывать любви к женщине. Для него существовали либо ни к чему не обязывающий секс с женщинами вроде Беверли Вогт, либо невинные, действительно братские отношения. Это все, что Франческа смогла в нем пробудить.

Тремя днями позже они уже были на борту самолета, державшего курс на Лондон. На протяжении всего полета Каспар мирно посапывал, а Франческа от возбуждения не могла даже вздремнуть.

В турбюро им посоветовали Селфридж-отель в Сити, рядом с крупными универмагами, где Франческа могла обзавестись новым гардеробом — в этих широтах только-только начиналась весна.

Швейцар в ливрее помог им выгрузить багаж, а гостиничный бой взял на себя заботы о нем, пока Каспар расплачивался с таксистом и оформлял бумаги. В гостевой книге он записался как мистер и мисс Браун и дал адрес своего банка. Их комнаты располагались на одном этаже по соседству. После тесноты кают номер показался Франческе неуютно огромным.

— Когда примешь душ и отдохнешь, приходи в мой номер, малышка. Я закажу кофе и сандвичи, — сказал Каспар, окинув взором ее временное пристанище.

Все нехитрые пожитки Франчески уместились в одной дорожной сумке. Она быстро распаковала свой багаж и отправилась в ванную комнату, которая по сравнению с душевой на яхте тоже производила впечатление гигантской. Выкупавшись и переодевшись, она постучала к Каспару. В его номере были распахнуты все окна.

— Здесь так душно от отопления, — объяснил он. — Мне не хватает свежего воздуха. Но если тебе холодно, мы закроем окна.

— Нет-нет, — возразила Франческа. — Так лучше. А почему ты записал нас под вымышленными именами?

— Тебя это беспокоит?

— О нет! Больше ничего из того, что ты делаешь, не тревожит меня.

Он удовлетворенно кивнул.

— Не хочу, чтобы пресса раньше времени узнала о моем приезде. В этом нет ничего противозаконного, если человек скрывает свое имя по личным причинам.