Мой единственный - Джоанна Линдсей Страница 15

Жестокое наказание. Он еще в жизни не получал подобной трепки!

Джеймс не унимался, пока Ричард не потерял сознания. Свидетели, успевшие перебраться через ограду, наблюдали невиданное зрелище с другой стороны, явно чувствуя себя в безопасности, поскольку между ними и Мэлори была хоть какая-то преграда. Несколько человек, пожалевших беднягу Ричарда, помогли ему выбраться и усадили в кеб, после того, разумеется, как Джеймс вернулся в бальный зал.

— Ну? — бросил Ор.

— Мэлори, — только и ответил Ричард.

— В таком случае тебе нужен доктор.

Ор бросился к двери, чтобы успеть поймать мальчишку-коридорного, но тот оказался сообразительнее. Ор столкнулся с парнем нос к носу.

— Мне показалось, вашему другу может понадобиться…

— Доктор, да, спасибо, — кивнул Ор и сунул парнишке еще монету.

— Немедленно, сэр.

Ор со смешком закрыл дверь. Ричард знал, как забавляется приятель, когда его называют «сэр». Подобное обращение не вяжется с его занятием. Пират не может быть сэром. И никогда им не будет.

Комнатка на втором этаже кабачка — вот их обычное пристанище. Только на острове Сент-Кристофер у каждого была комната в доме Натана. Но этот отель находился в богатом квартале города — в самом Мейфэре, где селилась одна знать. В XVII веке здешними домами в основном владело влиятельное семейство Гросвенор. Здесь находилось несколько площадей, в том числе Беркли-сквер, где жила Джорджина. Их отель когда-то был одним из таких домов и оказался первым местом, где Ора назвали «сэр». Вернувшись к кровати, Ор покачал головой:

— Смею предположить, ты все-таки отправился на вечеринку?

— На бал-маскарад. Джеймс не должен был заметить меня!

— Почему же заметил? Нет, я сам скажу: ты дал маху! Почему бы просто не взглянуть на нее и уйти?

— Думал, он не узнает меня под маской. Но он заметил, что я слишком долго смотрю на нее.

— Не обманывай себя, — возразил Ор. — Габби была там, и он немедленно вспомнил о тебе. И что это застряло в твоей щеке?

— Скорее всего осколки фарфора. Он разбил мою маску, когда ударил меня в лицо.

— Мэлори не заметил маски?

— Скорее всего ему было наплевать.

— У тебя все лицо в крови. Остается надеяться, что шрама не останется. Но крови так много! Неужели это от одного удара? Он орудовал ножом? Трудно поверить в такое…

— Нет, кулачищ оказалось вполне достаточно. Возможно, он сломал мне нос. Кровь так и хлестала. Но это еще что. Меня волнуют ребра. Ощущение такое, будто обломки прорвали кожу.

Ор сочувственно поцокал языком:

— Дай взгляну.

— Нет! Не трогай меня! В таком положении я хотя бы дышать могу.

— Я только хотел расстегнуть рубашку. Не капризничай! — пожурил Ор, но затем добавил: — Впрочем, ты имеешь полное право немного покапризничать. Черт возьми, Рик, ты один сплошной синяк!

— И обломки ребер выглядывают наружу? — со страхом спросил Ричард.

— Спереди ничего не видно. Я и пытаться не стану снимать с тебя фрак и рубашку. Предоставлю это доктору.

— У нас не найдется бутылочки виски?

— Я никогда не путешествую без пары-тройки бутылок хорошего пойла. Это мысль. Если ребра действительно сломаны, доктору придется поставить их на место, прежде чем делать перевязку. Будет лучше, если ты ничего не почувствуешь.

Ричард застонал. Вряд ли он вынесет чудовищную боль.

— В такую пору трудно найти доктора, — продолжал Ор. — Не волнуйся, у тебя будет время допиться до чертиков.

Несколько минут ушло на то, чтобы подсунуть подушки под голову Ричарда, чтобы тот мог, не меняя положения, поднести бутылку ко рту.

— Знаешь, тебе повезло, — заметил Ор, после того как Ричард осушил треть бутылки. — Мэлори мог так изуродовать тебе лицо, что потом ты не узнал бы себя. И почему он этого не сделал?

— Должно быть, это не так больно, как сломанные ребра. Он своего добился. Теперь я вздохнуть свободно не могу.

— Неужели ты забыл все, чему я тебя научил, черт возьми? — рассердился Ор.

Ричард выпил еще треть.

— Вовсе нет. Я хороший ученик, и даже ты не можешь этого отрицать. Но я и не пытался ударить его. Все время уходил в оборону. Однако ничего не вышло. Или ты забыл, как он выглядит?

— Даже гору можно срыть до основания, но я тебя понял. Мэлори из тех, кого следует сбить с ног первым же ударом. Иначе все кончено — для тебя. И не стоило подниматься, когда он повалил тебя на землю.

Ричард было засмеялся, но тут же поморщился от боли.

— Думаешь, я не пробовал? Но он поднимал меня перед каждым ударом. Кстати… — Его язык начал заплетаться. — Прости, что рассердил тебя сегодня. Я не хотел.

— Я понял это, но слишком поздно. Ко времени моего возвращения ты уже исчез. Но я отсутствовал не так уж долго. Что ты сделал? Похватал свою модную одежку и сбежал из комнаты, чтобы одеться в другом месте?

— Пришлось. Знал, что ты не будешь долго злиться. Ты никогда не злишься.

— Не думал, что ты так глупо поведешь себя из-за женщины, которая для тебя недосягаема, — вздохнул Ор. — Ты без труда выкинешь ее из головы, когда переспишь с кем-то еще. Никогда не занимался вопросом, почему это так и есть?

Ричард не ответил. Он потерял сознание.

Два дня Джулия набиралась храбрости, чтобы отправиться в дом Мэлори, находившийся чуть подальше ее собственного, потому что шла туда не только для того, чтобы навестить свою подругу Джорджину. Нет, она надеялась узнать хоть что-нибудь о Жан-Поле. Все, что угодно, лишь бы снова его увидеть. Конечно, с ее стороны это большая дерзость, но что поделать, если она постоянно о нем думает? Мало того, Джулия была почти уверена, что он и станет ее идеальным супругом. Как она может позволить ему ускользнуть, не удостоверившись наверняка? Это соображение и убедило ее. Она будет вечно жалеть, если не предпримет никаких усилий.

Разумеется, Джулия не собиралась ничего говорить Джеймсу, но рассудила, что Джорджи на кое-что подскажет. Возможно, подруга даже польщена, что в нее влюблен неотразимый молодой человек.

Однако в доме Мэлори было далеко не так спокойно, как обычно. Джулия забыла, что в этом году все пять братьев Джорджины явились в Лондон на ее день рождения и пока никто не ушел в море. Только Бойд постоянно жил в Лондоне. А вот Уоррен с женой Эми хоть и имели дом в Лондоне, полгода проводили в море.

Джулию представили двум братьям, которых она раньше не знала, — Клифтону и Томасу Андерсонам. Правда, они как раз собирались уходить, но скорее всего остановились у сестры, пока не придет время возвращаться в Америку.

Конец ознакомительного фрагмента