Другая Блу - Эми Хармон Страница 16

В прошлый раз, когда вы работали над своей историей, вы писали о ложных убеждениях, уверенности, которая могла быть только мифом. Сегодня вы напишите об обратном. Что заставляет вас двигаться вперед? Какие убеждения определяют вас как личность?

«Жила-была одна птичка, маленький черный дрозд. Его вытолкнули из гнезда, никому не нужного птенца. Лишнего. Птичку увидел Ястреб, подхватил и унес с собой. Он приютил ее в своем гнезде, научил летать. Но однажды Ястреб не вернулся домой, и маленькая птичка снова осталась одна-одинешенька. Она хотела улететь. Но когда она подобралась к краю гнезда и посмотрела на небо, то поняла, какие маленькие у нее крылышки, какие слабенькие. А небо было таким огромным. И лететь было так далеко. Она почувствовала себя в ловушке. Она могла улететь, но куда?»

Выкидывать свою работу я перестала. Но ненавидела ее все больше и больше. «Я никто! А ты кто?» Воспоминания о том ужасном дне вернулись. О дне, когда я стала никем.

У меня не осталось сил, и я была совсем ребенком. В памяти будто черное облако поднялось. Думаю, я уснула тогда между раковиной и туалетом, потому что потом сразу увидела Донни. Он без малейших усилий вытащил меня из моего укромного местечка. Я вскрикнула, пнула его и протиснулась к двери. Пол был мокрый, и я поскользнулась, Донни тоже потерял равновесие, пытаясь уступить мне дорогу. Я побежала к своей комнате, он за мной. Ужас сдавил мне горло, и я не могла закричать. Я захлопнула дверь и закрыла ее, пытаясь быстро укрыться под кроватью, но она была слишком низкой, и голова не пролезала. Больше спрятаться было негде. Донни бился в дверь плечом. Я подбежала к комоду и вытащила большую футболку, которую сразу же надела, а потом схватила деревянную змейку, которая стояла сверху.

– Я просто хочу убедиться, что ты в порядке, – солгал Донни. Я видела его лицо, когда он смотрел на меня, и знала, что он врал. Дверь с грохотом ударилась о стену, и Донни появился в проеме. От шума я подскочила и уронила змею.

– Ты с ума сошла?! – заорал Донни. Он вытянул руки перед собой, будто загоняя в угол дикое животное. И медленно двинулся ко мне, держа ладони поднятыми кверху.

– Я поговорил с Шерил. Она сказала, что ты сегодня узнала плохие новости. С этим нелегко справиться. Я останусь с тобой, пока она не вернется домой, хорошо? Просто ложись в кровать. У тебя даже губы посинели.

Я нагнулась подобрать змею, придерживая футболку, чтобы мои голые бедра не выглядывали из-под нее. Гладкое дерево успокаивающе легло в руку. Донни остановился.

– Я не причиню тебе вреда, Блу. Просто хочу убедиться, что ты в порядке.

Я повернулась и побежала к кровати, прыгнула в нее и натянула одеяло до подбородка. Змею я цепко держала под одеялом. Донни подошел ближе, и я не сводила с него глаз. Вот он сел на краешек кровати, наклонился к моей прикроватной тумбочке и выключил свет. Я закричала. Лампа немедленно загорелась снова.

– Перестань! – гаркнул он.

– Оставь свет, – задыхаясь, проговорила я.

– Хорошо-хорошо, – торопливо произнес он. – Я просто посижу здесь, пока ты не заснешь.

Я повернулась к стене, спиной к Донни, зажмурилась и обняла длинную извивающуюся змею, которая уже нагрелась в моих руках. Дерево всегда было таким, теплым и гладким. Джимми говорил, это потому, что деревья когда-то были живыми существами. Я почувствовала прикосновение к волосам и напряглась, тут же открыв глаза.

– Когда я был маленьким, мама гладила меня, чтобы я уснул, – мягко произнес Донни. – Я бы мог погладить тебя, вот так.

Он провел рукой по моему плечу, потом осторожно коснулся моей спины, рисуя небольшие круги. Ощущения были приятными. Я молчала, сконцентрировавшись на кругах и руке, которая двигалась туда-сюда.

В конце концов я уснула под эти поглаживания, которыми Донни успокоил и утешил меня. А мне это было так нужно. Когда Шерил пришла домой, она разбудила нас обоих – Донни уснул в кресле у моей кровати. Шерил вытолкала его и заняла освободившееся место в кресле. Зажгла сигарету трясущимися руками.

– Донни сказал мне, что ты пыталась покончить с собой! Что тебе вообще взбрело в голову?

Я не отвечала. Я же не хотела умирать. Не совсем. Просто хотела еще раз увидеть Джимми.

– Я хотела снова увидеть папу.

Шерил смерила меня взглядом; ее губы все еще сжимали сигарету. Казалось, она размышляла над моими словами, взвешивала их так и эдак. Наконец она вздохнула и потушила окурок о лампу, рассыпав пепел по моей тумбочке.

– Ты ведь знаешь, что он не был твоим отцом, да? Хочу сказать, он был тебе как отец. Но он не был твоим родным отцом.

Я села на кровати и уставилась на нее, в этот момент ненавидя и презирая ее, думая, зачем она говорит такие ужасные вещи, особенно сегодня.

– Не смотри на меня так. Я говорю это не чтобы тебя задеть. Ты просто должна знать. Джимми сказал мне, что он остановился в закусочной у дороги в городке Рино. Там он продал несколько своих работ. Он сказал, что ты спала, свернувшись на скамейке у углового столика, и была немногим больше младенца. Ты ждала маму, которая играла на игровых автоматах. Сказал, что не знал, чья ты. Помнишь, каким он был, загорись на нем одежда, он и тогда бы на помощь не позвал. Вот и сидел там с тобой, поделился своим обедом. Сказал, что ты не плакала, не боялась его. Он прождал с тобой какое-то время, даже сделал тебе игрушку.

Шерил зажгла вторую сигарету и глубоко вдохнула дым, кивая в сторону моего комода.

– Вон она. Вон там.

Я затрясла головой, возражая, отрицая ее слова, отказываясь отдавать Джимми, а она собиралась забрать его у меня. Но она продолжала говорить, а я беспомощно слушала.

– Рассказал, что ты наблюдала за ним и проглотила всю картошку фри. Наконец твоя мать пришла. Джимми был уверен, что она разозлится на него, все-таки чужой человек – и сидит с ее ребенком. Но она скорее казалась удивленной, хоть и встревоженной.

Следующим утром он нашел тебя в своем пикапе. Ручка со стороны пассажирского сиденья сломалась, так что у него не получилось закрыть дверь накануне. А твоя мать смогла пробраться внутрь. Окна были приоткрыты, а ты лежала на переднем сиденье. К счастью, он нашел тебя ранним утром. По его словам, было очень жарко, и твоя мать поступила ужасно глупо, оставив тебя в машине, даже с приоткрытыми окнами. Может быть, она была под кайфом или пьяна. У тебя был рюкзачок, в нем немного одежды и куколка, которую он вырезал для тебя.

Он не знал, почему она оставила тебя. Может, решила, что он о тебе позаботится. Может, у нее больше никого не было и она не видела другого выхода. Но очевидно, что она последовала за ним и в какой-то момент оставила тебя там. Он вернулся к стоянке, туда, где впервые увидел вас обеих. Но ее там не оказалось, а задавать вопросы он побоялся, чтобы не привлекать к себе внимания.

Так что этот дурак оставил тебя у себя. А должен был бы в первую очередь пойти в полицию. Несколько дней спустя появились полицейские, стали расспрашивать управляющего. Он был другом Джимми, так что рассказал ему, что стряслось. Как выяснилось, они нашли тело женщины в местном мотеле. Распечатали листовки с ее фотографией из водительских прав и оставили одну управляющему. Ну, знаешь, что-то вроде: «Если вы что-то знаете, позвоните по этому номеру», которые полиция везде вешает. Это была твоя мать. Когда Джимми увидел фото, до смерти перепугался, уехал и забрал тебя с собой. Не знаю, почему он просто не оставил тебя там или не обратился в полицию. Просто уехал. Он не доверял полиции. Возможно, думал, что его обвинят в чем-то, чего он не совершал. Он даже не знал твоего имени. Ты просто твердила: «Блу, Блу, Блу». Так что так он тебя и назвал. Прилипчивое словечко, наверное.

Конец ознакомительного фрагмента