Тайна розового бриллианта - Ивонн Линдсей Страница 16

И все же Марисе удалось доказать Говарду правду. Огромная частная коллекция украшений, которую она унаследовала, стоила миллионы. Такой человек, как Блэкстоун, не отдал бы эту коллекцию обычной любовнице.

Была ли это идея Блэкстоуна — чтобы она развелась с Мэттом и забрала себе Блейка? Гнев вскипел у него глубоко внутри. Он допускал вероятность того, что могло быть и так.

Они не были самой счастливой парой на планете, но брак подрывался с обеих сторон супружеского ложа. И если теперь он и смог бы сделать что-нибудь для покойной жены, то это доказать, что Говард Блэкстоун был ее отец.

Но одна фотография не была доказательством. Каким-то образом ему надо убедить детей Блэкстоуна раскрыть информацию о его ДНК, чтобы не осталось ни тени сомнения в том, что Мариса была его дочерью. Но учитывая отношения, которые сложились между ними на сегодняшний момент, а также то, что он собирался завладеть основным пакетом акций, сделать это очень трудно. Однако за годы бизнеса он усвоил одно главное правило — если ты сидишь и ждешь, то ничего не дождешься.

— Мэтт? Что ты делаешь здесь так поздно?

Он обернулся, услышав голос Рейчел. Она была завернута в широкий халат, волосы ее были спутаны, а на щеке виднелся красный след от подушки. Мэтт сжал пальцы, чтобы не протянуть руку и не потрогать эту красную полоску на ее коже.

— Всего лишь разрабатываю теорию.

Рейчел обошла стол и оглядела фотографии и бумаги, разбросанные на нем.

— Теорию? Я думала, все уже выяснено. Что может быть убедительнее, чем генетический тест? Что ты теперь стараешься доказать? — Рейчел взяла фотографию, которую он принес с работы домой, и брови ее слегка нахмурились. — Я видела раньше этот снимок, — сказала она.

— Я принес его сегодня с работы. Думаю, что Блейк захочет поставить фото в своей комнате.

— Хорошая мысль. — Лицо ее стало еще более хмурым. — Я никогда не видела раньше, чтобы у нее так были зачесаны волосы. Что это у нее на лбу — «вдовий пик»?

— Да, это он. Я даже не знаю, почему раньше не замечал. — Мэтт взял фото из рук Рейчел и положил его обратно на стол, рядом со снимком Говарда Блэкстоуна, который распечатал из Интернета.

— Бог мой! Глазам своим не верю! — Голос ее был полон изумления.

— Скажи мне, что ты видишь.

Если Рейчел заметит то же сходство, что и он, то это прибавит вес его гипотезе.

— Вот этот выступ на лбу. — Она ткнула пальцем сначала в фото Говарда, затем — в фото Марисы. — Форма их лба, их глаза. Носы и подбородки разные, но любой человек подумает, что они родственники.

— Думаю, да. Я считаю, что Блэкстоун был ее отцом.

— Ее отцом! Но каким образом? — Рейчел снова взяла фотографии и стала их внимательно рассматривать.

— Мать Марисы, Барбара, работала у Блэкстоуна секретаршей в семидесятых годах. Она была уволена в семьдесят восьмом. Мариса родилась через несколько месяцев после ее увольнения.

— Почему же никто не заметил этого сходства раньше?

Мэтт сделал глоток виски, затем поставил рюмку на стол. Он не ощущал никакого опьянения. Все его чувства были обращены к Рейчел. Ее близость, ее тепло и едва уловимый запах, который незримо, словно легкое облачко, окутывал его… Он вышел из-за стола и сел в кресло.

— Никто не обращал на это внимания. Барбара и Рей уехали в Мельбурн, когда она ушла из компании «Бриллианты Блэкстоуна». Они были женаты несколько лет. И казалось естественным предположить, что Мариса была дочь Рея.

— Так что же ты собираешься теперь делать?

— Собираюсь доказать, что у Марисы не было никакой любовной связи с Говардом Блэкстоуном.

— И это единственная причина? Доказать, что она была верна тебе?

— А разве этого недостаточно? Разве ты не думаешь, как важно для Блейка узнать о том, что мать его не была беспринципной женщиной, жаждущей наживы?

Рейчел потерла рукой глаза.

— Конечно, это имеет смысл. Извини, я устала. Я должна была подумать об этом.

— Тебе следует лечь в постель. Кстати, а почему ты не спишь в такой поздний час? — Он бросил взгляд на часы. Шел второй час ночи.

Мэтт напрягся при этой мысли. В постель. Вдвоем. Он решительно отмахнулся от нее.

— Я хотела принести эвкалипт для увлажнителя в комнате Блейка. Он сильно кашлял, и я проснулась от этого. Но потом он снова уснул, однако я решила на всякий случай сходить за эвкалиптом.

— Иди ложись спать, ты еле держишься на ногах. Не волнуйся, я позабочусь о нем.

— Ну хорошо. — Она повернулась, чтобы выйти, но задержалась в дверях. — Мэтт, а как ты собираешься доказать, что Говард Блэкстоун был отцом Марисы? Кимберли Перрини и Райан Блэкстоун вряд ли обрадуются новому скелету в отцовском шкафу, особенно после того, как объявился их брат.

— Меня не заботит, обрадуются они или нет. Не беспокойся. Я справлюсь с этим.

Мэтт считал минуты, ожидая, когда Кимберли Перрини придет в свой рабочий кабинет в главном офисе Блэкстоунов, чтобы поговорить с ней откровенно.

Полгода назад это было бы просто. Мэтт знал, что, несмотря ни на что, он может рассчитывать на поддержку своей кузины. Но обстоятельства изменились. Очень резко. Так резко, что они очень сильно отстранились друг от друга. Вернувшись к Блэкстоунам без всякого предупреждения, без всякого объяснения, она отрезала себя от него и от «Дома Хаммонда». Он отверг ее попытку примирения после гибели Марисы — но не сделал бы это, если бы знал то, что знает сейчас. И Мэтт надеялся, что она его поймет.

Он открыл электронную почту и прикрепил к письму две фотографии, которые свидетельствовали о схожести Марисы и Говарда. Чем больше он смотрел на них, тем больше убеждался, что прав.

Но будет ли согласна с этим Ким? Захочет ли она согласиться с тем, что женщина, которую она терпела лишь ради него, — ее сводная сестра? Он не сомневался в том, что Райан будет отрицать всяческую фамильную связь между его отцом и Марисой. Он обладает врожденным стремлением беречь империю Блэкстоунов. И если почует угрозу, то сразу же закроет все входы и выходы.

Мэтт поднял трубку телефона, набрал номер и стал ждать соединения с Сиднеем.

— Мэтт! Какая неожиданность! Как поживаешь? А как Блейк?

Голос Ким был знакомым до боли. Мэтт всегда восхищался прямотой и честностью Кимберли и о таком сотруднике горевал больше, чем о ком-либо другом. Но за теплотой и приветливостью в голосе скрывалась нотка настороженности.

— У нас все хорошо. Послушай, это не служебный разговор.

Она вздохнула.

— Не ожидала этого, хотя и надеялась, что мы когда-нибудь начнем разрушать стену, возникшую между нами. Может, настало это время?

Мэтт услышал надежду в ее голосе. Последний их разговор был очень жестким — он выплеснул на нее весь свой гнев по поводу того, что ее отец сделал с его семьей.