Пленники любви - Лин Уормсли Страница 16

Все шло отлично, просто отлично. Хэлен проинструктировала своих заместителя и секретаря, убедилась, что дела идут гладко, как поезд по накатанным рельсам, и переключилась на мысли о предстоящей поездке.

Приняв твердое решение думать только о хорошем и отодвинуть Уэстона с его обвинениями и угрозами в самые глубины памяти, откуда он со временем полностью выветрится, Хэлен направилась в метро. Если вилла действительно так шикарна, как считает Дэйв, она и правда может смотреть на свою командировку как на отдых с небольшой примесью работы, постарается разделаться с делами со всей быстротой и тщательностью, на какую только способна, и оставшееся время посвятит отдыху, солнцу и развлечениям.

Когда Хэлен добралась до дома и снова оказалась в своем полуподвале, она чувствовала себя почти успокоенной. Дженни нигде не было видно, должно быть, актриса ушла по своим делам, и это вполне устраивало девушку: она так редко имела возможность наслаждаться одиночеством с тех пор, как перебралась в цоколь.

Первое, что она сделала, переодевшись в старые джинсы и теплый свитер — недолгое потепление уже успело окончиться, — позвонила домой. В последние выходные Хэлен не поехала, как обычно, к отцу — ей было необходимо привести в порядок свое новое жилище. И в следующие выходные тоже не сможет съездить к ним — она будет в Португалии. Сейчас Хэлен не терпелось расспросить Элизабет, как прошли ее первые рабочие дни.

— Это фантастика! — возбужденно зазвучал в трубке голос сестры. — Все так хорошо складывается. Миссис Эванс — помнишь ее, она живет через дорогу? — оказалась настоящей лапочкой. Она согласилась приходить каждый день часа на два, немного прибирать и присматривать за мальчиками. Папа в это время сможет заняться своими делами. И просит она за это сущие гроши. Говорит, что будет только рада приносить кому-то пользу. С тех пор как два года назад умер ее муж, она не знает, чем заняться. И вот что еще, — сестра таинственно понизила голос. — У них с папой очень хорошие отношения. Сегодня он пригласил ее поужинать в какой-то шведский ресторан. Он, конечно же, не делится со мной. Сказал только, что ей полагается премия за «помощь и чувство юмора», а когда я намекнула на нечто романтическое, страшно рассердился. Что ты об этом думаешь?

— Перестань его дразнить и молись, чтобы не сглазить, — посоветовала Хэлен.

Она хорошо помнила Барбару Эванс, которая жила всего в сотне шагов от коттеджа отца. Приятная, немного склонная к полноте женщина, лет около пятидесяти, с добрым взглядом, очень улыбчивая. Муж ее умер внезапно, от сердечного приступа, через три месяца после того, как Эвансы поселились по соседству. И когда возникла необходимость пригласить кого-нибудь в помощь на два часа в день, чтобы пособить отцу по хозяйству в то время, когда Элизабет будет на работе, первой на ум пришла миссис Эванс.

Какой груз свалился бы с плеч ее и сестры, если бы отец сумел найти себе заботливую спутницу, которой позволит занять мамино место в его жизни. Но говорить об этом было рано. Элизабет тем временем продолжала рассказывать новости:

— Как видишь, у нас события не стоят на месте. Наверное, это заразительно для всех Килгерранов — романтика так и носится в воздухе. Папа и миссис Эванс, — между прочим, она просила меня называть ее Барбарой, — ты и Виктор…

— Как? — быстро спросила Хэлен, когда сестра на секунду замешкалась. Замечание о себе и Уэстоне она решила пропустить мимо ушей, все равно, сколько ни спорь, Элизабет не переубедишь, а Хэлен не хотелось сейчас ни говорить, ни думать о Уэстона. — Ты сказала «для всех нас»?

— Ну, — начала Элизабет после небольшой паузы. — В Греции я встретила одного парня. Его зовут Фил. Он ветеринар, недавно окончил колледж и получил место ассистента. Он далеко не такой шикарный, как твой Виктор, но мне он нравится. Очень нравится, если говорить честно. Он такой добрый, прямой, умный и даже глазом не моргнул, когда я заговорила о близнецах. Я знаю, что ты можешь мне возразить. Будь спокойна — второй раз я ошибку совершать не намерена. Не беспокойся, теперь я буду долго присматриваться. — И добавила весело, в своем обычном жизнерадостном тоне: — Ты его увидишь в воскресенье. Он приедет на целый день. Обещал приехать спозаранку, и тебе тоже придется встать пораньше!

— Я не смогу приехать, — поспешно прервала ее Хэлен и объяснила, почему.

Сказав сестре «до свидания» и положив трубку, она решительно отогнала от себя охватившее ее чувство одиночества. Как будет чудесно, если и папа, и Элизабет найдут свою любовь, надежных спутников, с которыми можно разделить будущее, свое собственное будущее! Хэлен не могла бы пожелать им ничего лучшего. Но она не могла не чувствовать себя словно оставленной в стороне. Они трое всегда были так близки и так любили друг друга! Недовольная своими мыслями, девушка покачала головой. Ей-то ведь никто не нужен. Она — независимая женщина с удачно, складывающейся карьерой, имеет возможность выезжать за границу. Завтра, например — она едет в Португалию. А все эти бессмысленные внутренние переживания не помогут ей собрать вещи.

Фабрика «Райта и Грехема» находилась на окраине города Лоуэлла. Хэлен достала из портфеля свои записи. Бумага успела сильно потрепаться по краям, потому что в самолете она то и дело заглядывала в них, хотя едва ли они сообщили ей что-либо существенное, как и во всех подобных случаях. Но все же это было кое-что, потому что человек, который встретил ее в аэропорту, держа в руке афишку с ее именем, абсолютно не говорил по-английски и своим обликом напоминал гангстера.

Он подхватил ее чемодан, отнес его к ожидавшей машине — длинному черному «мерседесу» с затемненными окнами — и жестом указал ей на заднее сиденье. Все попытки Хэлен заговорить были встречены молчанием. Она затолкнула разговорник обратно в портфель и решила, что виной тому скорее ее ужасное произношение, а не угрюмый или высокомерный нрав водителя. По крайней мере, она понадеялась, что это так, ведь ему, как видно, предстоит отвозить ее каждый день на фабрику, а вечерами привозить обратно на виллу.

Вилла «Роза», по словам Дэйва, располагалась примерно милях в шести от Лоуэлла. Они выехали из зеленого городка и теперь мчались по сельской местности, пересекая рощи апельсиновых деревьев и равнины, залитые жарким полуденным солнцем.

Радуясь включенным кондиционерам, Хэлен откинулась назад на спинку сиденья, обитую мягкой кожей, и решила не беспокоиться из-за странного молчания водителя. После недавних стычек с Виктором Уэстоном, окончившихся ее полной победой, она больше никогда и ни о чем не станет беспокоиться! Проведет здесь две недели, выполнит все, что от нее требуется, получит за это приличное денежное вознаграждение, осмотрит достопримечательности и вернется в Лондон, в свою контору, уйдет с головой в работу, а в свободное время займется подыскиванием приличного жилья.

Перспективы казались чудесными, и Хэлен наслаждалась безоблачной оптимистической картиной, когда машина въехала в ворота и, миновав кипарисовую аллею, остановилась перед длинным белым зданием, живописно расположенным между тенистыми деревьями.

Не дожидаясь, пока шофер откроет ей дверь, девушка вышла из машины и тут же сощурилась от яркого света. Знойный жар и ослепительно-белое солнце оглушили ее, и пока она пыталась сориентироваться в этой новой экзотической обстановке, откуда-то появилась хрупкая молодая женщина, скромная и аккуратная, в простом черном платье, но с опасным блеском в темных голубых глазах и с пухлыми капризными губами, чувственность которых явно не соответствовала ее строгой одежде.