Искушение любовью - Мария Шарикова Страница 16

Куда она подевалась, возникнув утром в переулке из ниоткуда? Поисковые отряды пришли ни с чём. Он с трудом поднялся с кровати. Доктор мистера Шлимана перевязал его и дал лекарства, сообщив, что этот порез — плевое дело, заживёт. Возможно, и заживёт, но сейчас он сильно мешал двигаться и думать. Эдвард плыл куда-то по волнам полубреда, и вот теперь этот голос…

За дверью послышались шаги, кто-то постучал. Крикнув своему слуге, чтобы открыл, он поднялся на ноги, стараясь не застонать. Всё же неизвестно, когда он снова сможет нормально двигаться, без искр в глазах при каждом неудачном повороте.

На пороге комнаты возник Алан. Герцог не был уверен, что его полубредовый сон не продолжается на яву, поэтому смотрел на брата, будто тот был древним экспонатом в музее.

— Ты не рад меня видеть? — удивился Алан, и его губы сложились в знакомую ему с детства усмешку.

Это действительно был Алан. Небрежно одетый, с каким-то холщовым мешком за плечами, он смотрел на него без особой радости. Позади него мелькнуло лицо Аделин.

Эдвард сделал был шаг к ней, но Алан загородил ему путь.

— Ты хоть понимаешь, что наделал, притащив сюда Адель? — зло спросил он вместо приветствия, — ты хоть понимаешь, какой опасности подвергал её? Леди Аделин должна находиться в Лондоне в доме отца, а не бегать ночами по восточным городам! Чем ты думал, когда согласился на её авантюру?

Герцог молчал. Ему действительно было нечего сказать в свое оправдание. Аделин, стоявшая за спиной Алана, поспешила удалиться, и он немного успокоился. С ней всё хорошо. Алан совершенно прав, обвиняя его в легкомыслии. Но Аделин жива и здорова. Он на секунду закрыл глаза, чувствуя, как волнение за неё отпускает, и ему становится легче дышать.

— Как ты допустил, что девушка оказалась одна в городе? Она попала в тюрьму, но могла бы попасть в ещё худшую переделку. Тут не Англия, Эдвард, это совсем другая страна, хоть и не дикая, но тут совсем другие нравы! Адель спасло только то, что она — иностранка. Но это же могло сыграть против неё, и я бы уже никогда её не нашёл!

— К сожалению, леди Аделин не имеет привычки спрашивать разрешения на свои авантюры, — тихо проговорил Эдвард.

Ему было всё равно, что ещё скажет ему брат. Аделин здесь, она жива и невредима. А значит, они скоро отправятся в Стамбул, где Алан сам станет присматривать за ней…

Он не успел додумать эту мысль, которая отдалась болью в сердце.

— Если бы с Аделин что-то случилось, я бы тебя убил, — продолжал Алан, будто не услышав его последних слов, — потому что ты не способен защитить женщину в этой стране, но ты сам привез её сюда, и сам же занялся тем, что тебе было интересно, совсем забыв о ней!

Сказав это, Алан ушёл, напоследок громко хлопнув дверью.

Оставшись один, Эдвард прикрыл глаза, продолжая размышлять над оскорблениями младшего брата. Всё, что говорил Алан, казалось ему разумным, а значит…

Герцог не успел додумать и эту мысль, потому что в следующую секунду Аделин ворвалась в его спальню, подобно урагану.

Она уже успела переодеться, и розовое платье в белую полоску придавало ей трогательный вид, делая похожей на маленькую девочку.

— Вот видите, я нашла Алана! — довольно заявила Аделин, пройдясь по комнате, — из-за вашего бездействия мне пришлось брать всё в свои руки! Если бы не я, вы бы по-прежнему продолжали лазать по камням и не продвинулись бы в наших поисках!

— Признаю, я был неправ, леди Аделин, за что прошу у вас прощения, — начал Эдвард, тяжело вздохнув, — вам не стоило подвергать себя опасности, я бы мог…

— Что вы могли, Эдвард? Из-за вас меня чуть не убили, а вы лишь просите у меня прощения? — гневно сверкнув янтарными глазами, произнесла девушка.

Герцог сделал шаг вперёд, пытаясь взять её за руку, желая успокоить.

— Не смейте прикасаться ко мне! — возмущённо воскликнула Адель, со всей силы отталкивая его в сторону, не услышав при этом, как он тихо вскрикнул, — лучше было бы, если я отправилась на поиски Алана одна! От вас всё равно нет никакой пользы!

Девушка негодовала, но подойдя к двери, сама не смогла себе объяснить, за что так злится на герцога.

Бросив на него ещё один разъяренный взгляд, она пулей кинулась к себе, не желая думать над тем, что растревожило её душу.

Оставшись один, Эдвард наконец позволил себе стон. Голова кружилась, и он с трудом добрался до постели, а когда у него наконец получилось, рухнул на неё, тяжело прикрыв глаза. Ему нужно хорошо отдохнуть, потому что поутру он собирался сообщить брату, что им стоит вернуться в Стамбул. Герцог хотел быть в форме, потому что не был готов поведать Аделин, как он лежал на земле в гомоне утреннего города.

Когда бандит пырнул его ножом, он, видимо, на секунду потерял сознание, а когда открыл глаза, то увидел склонившиеся к нему головы. Люди что-то бурно обсуждали на турецком, но он не понимал ни слова. Превозмогая боль, Эдвард поднялся на ноги, опираясь на плечи и руки горожан. Тут же появился доктор и приказал доставить его в ближайший дом, где перевязал рану. Герцог понимал, что не может никуда идти с кровотечением, но порывался всё время подняться, чтобы бежать искать Аделин.

- Вы не можете никуда идти, — сказал врач, и Эдвард наконец-то смог разобрать турецкие слова, — вам нужен покой как минимум три дня…

Он действительно не мог. Кляня себя за слабость, герцог вернулся к Шлиману, и тот тут же приказал разослать поисковые команды, уверив Эдварда, что девушку скоро найдут. Но она нашлась сама. И не одна, а с Аланом.

Сон пошёл ему на пользу, хотя и утром каждое движение по-прежнему причиняло боль. Но к боли он уже привык, стараясь двигаться так, чтобы не раздражать рану.

За завтраком Эдвард, как и планировал, сообщил о своём решении ехать в Стамбул брату, который немногословно с ним согласился. Аделин же не поднимала голову, лишь изредка обращаясь к Алану с просьбой передать ей какое-то блюдо, из чего герцог сделал определённые выводы.

Всю дорогу до Стамбула влюбленные вели себя так, будто бы Эдварда не существовало. Они смеялись и разговаривали о только понятных им вещах, игнорируя его присутствие в экипаже.

С каждым неудачным камнем на дороге, Эдвард только сжимал губы, и когда ближе к вечеру экипаж остановился у гостиницы, с огромным трудом поднялся на ноги. У него был жар, рана не желала затягиваться, и он срочно нуждался в докторе.

Алан подал руку Аделин. Та изящно спустилась на мостовую и прошла в гостиницу, где заняла свой старый номер. Эдвард тоже оказался в своей комнате и теперь лежал на кровати, ожидая доктора, которого ему обещал хозяин гостиницы. Едва мир перестал качаться и подпрыгивать на камнях, ему стало намного лучше. Бесконечная боль отступила, он не был вынужден сдерживать стоны каждый раз, когда колесо кареты наезжало на камень.