На скамейке возле Нотр-Дам - Ирина Степановская Страница 16

– Ну, девочки, хряпнем! – И с этими словами она превратилась в не очень уже молодую, довольно обыкновенную москвичку. Каждый день такие встречаются и в метро, и в магазинах, и прут тяжелые сумки в свои семейства, и входят в горящие избы, и останавливают на скаку всяких животных.

Я как-то расслабилась и разом опрокинула в себя все, что было налито в рюмку. И, на удивление, даже не закашлялась. Глядя на меня, Лена поморщилась, наверное, подумала, что я еще и пьянчужка. На самом деле я почти не пила. Только кофе.

Мари, кстати, как и я, хорошо хлебнула. Лена в ожидании свидания только чуть-чуть пригубила напиток (а коньяк был хорош, если, конечно, я что-то понимаю в коньяке). И мы опять замолчали на небольшом диванчике Мари. Никто из нас не знал, что сказать. Только Лулу почесывалась в своем углу так, что меня просто подмывало спросить, не водятся ли у нее блохи. Лена, как я понимала, украдкой посматривала на настенные часы и про себя высчитывала время, сколько понадобится ее дорогому супермену, чтобы добраться до квартиры. Мари опять взяла Лулу на руки и стала что-то нежно нашептывать ей на ушко. Пауза явно затянулась.

– А нельзя еще коньяка? – вдруг спросила я. Ей-богу, первая порция не оказала на меня никакого действия. Наверное, это привычка к кофе сделала меня нечувствительной к алкоголю.

Мари, не подав виду, взялась за бутылку.

– Да я могу и сама налить, – на меня напал какой-то бес. Мне вдруг захотелось разрушить этот мирок, в котором все для всех было определено. Одна, я кинула взгляд на Лену, случайно подцепила хорошего жениха. Теперь у нее пойдет по накатанной дорожке – квартира, дети, машина, поездки в санаторий. (Я, кстати сказать, не подозревала о случившемся в санатории с первой женой.) Разве Лена прилагала какие-то усилия, чтобы ее жизнь образовалась таким образом? Нет, никаких. Это все получилось случайно. Теперь в Париже они будут гулять, целоваться и миловаться, а послезавтра поедут на авиасалон, где эта никчемная девица (я подумала о Лене) вместе с другими приглашенными будет сидеть в ложе для гостей, а ее жених наверняка посвятит своей невесте какой-нибудь самый сложный из всех рискованных пируэтов. За это она его вечером зацелует чуть не до смерти, и они проведут вместе бурную р-р-романтическую ночь! А я в это время буду лежать одна в пустом гостиничном номере. Я залпом выпила свой коньяк и перевела взгляд на Мари.

«Эта тоже хороша! – сознание мое постепенно подергивалось туманом. – Целуется все время со своей ободранной псиной».

Мари будто подслушала мои мысли, подняла голову и внимательно на меня посмотрела.

– Ваше здоровье?

– А я уже выпила свой коньяк, – с вызовом я показала ей свою пустую рюмку. Лулу неодобрительно покосилась на мою руку.

– Бог любит троицу, – сказала Мари и снова взяла бутылку.

– Таня! – За ее спиной Лена взяла меня за руку и тряхнула. – Тебе опять будет плохо.

– Не будет, – произнесла я и снова выпила. Лена отказалась, Мари тоже чуть-чуть пригубила из своей той, еще первой, порции.

– А не скучаете ли вы по вашей несчастной Родине? – вдруг с пафосом вопросила я у растерявшейся Мари. – Или вам глубоко плевать на то, как мы там живем?

– Я так и знала. – Лена смотрела на меня умоляюще. Как же, жених уже должен скоро приехать, а я тут надралась как свинья. Что же это подумает обо мне этот летчик-налетчик? Говорят же, с кем поведешься, от того и наберешься. Это или примерно это я донесла до Лениного сознания. А заодно и до Мари.

Мари после моей тирады встала, взяла под мышку Лулу и ушла с ней в кухню. Заодно она унесла мою рюмку. Я услышала, как звякнуло в раковине стекло и зажурчала вода.

– Тань, ты сможешь одна добраться до гостиницы? – Лена смотрела на меня одновременно и сердито, и в то же время умоляюще.

– Ага! Испугалась! – Я казалась себе необыкновенно остроумной. Почему это у всех все должно быть хорошо, и только у меня – плохо?

Мари вышла из кухни без собаки и протянула мне стакан.

– Выпейте воды. Может быть, это вас успокоит, – холодно сказала она.

Я взяла у нее стакан и со всего маха швырнула его в противоположную стену. Одновременно со звоном разбившегося стекла раздался звонок домофона. Мари взглянула на Лену. Та кинулась в коридор. Мари застыла у стенки рядом с лужей воды. С площадки донесся шум лифта.

– Валера, ты? Как хорошо, что ты пришел так быстро!

– На помощь пришли Вооруженные силы? Целая эскадрилья или авианосец? А как там у вас в Министерстве обороны с коррупцией? – Я восседала на диване одна, будто была здесь хозяйкой. Лулу заливалась визгливым лаем и металась между мной и входной дверью. Лена кинулась открывать. Ни разу я еще не видела ее жениха.

– Извините, что поздно. – Он вошел и остановился у дверей.

Валерий оказался блондином. У него была хорошая фигура и хорошее лицо. Короткая кожаная куртка ему очень шла, но в целом такие «правильные» мужчины были не в моем вкусе. В студенческие времена мне всегда хотелось над такими типами посмеяться.

– Почему одежда не по уставу?! – рявкнула я с дивана.

Валерий на секунду оторопел.

– Три наряда вне очереди! – продолжала я.

– Сделай же что-нибудь, – вцепилась ему в рукав Лена. – Как приехала в Париж, так не может успокоиться.

– Не метите ли в министры обороны? Может… – Я действительно никак не могла успокоиться. Отчего-то мне захотелось довести его до бешенства.

Валерий сделал в мою сторону быстрое движение.

– Животное! Чтоб тебя… – Закончить предложение мне не удалось, так как через секунду я уже валялась на полу с красной от оплеухи щекой.

– Вы ее убили! – в ужасе сказала Мари.

Я была очень даже жива, больно мне не было, только кружилась голова – не от удара, от коньяка, но вставать с пола не хотелось. Меня охватила апатия. Доигралась, получила по морде. Уже лет восемь меня никто не бил. Меня вообще никто не бил, кроме НЕГО. Но на НЕГО я даже не могла сердиться. Я валялась на полу с закрытыми глазами и вспоминала отзвук другой пощечины. Кажется даже, по той же самой щеке. Я сказала тогда, что очень хочу родить, и получила так же, как и сейчас, по морде.

– Ты что, с ума сошла? – Ни до, ни после я не видела у него ТАКОГО лица. Будто заговорила каменная глыба. – Надо быть ответственной! Что значит родить? А как ты будешь воспитывать ребенка?

Я тогда сказала:

– А ты?

Его глаза, обычно серые, позеленели от злости.

– Разве я давал тебе когда-нибудь повод думать, что хочу еще одного ребенка?

– Но ведь те твои дети не от меня?

– Запомни, идиотка! – Он не сказал это, а будто отрубил. – Дети бывают сами по себе. Их надо кормить, учить и лечить независимо от того, кто их мать или отец.

Я тогда сидела и тупо смотрела на него. Он подошел ко мне, поцеловал в макушку и сказал уже мягче: