Дурная слава - Вирджиния Хенли Страница 16

Джори полностью сосредоточилась на шлейфе невесты, а потому не видела Уорика, который стоял в последнем ряду у задней стены часовни. Но сам Гай де Бошан увидел Марджори де Варенн во всем очаровании ее юной невинности.

Когда невеста с подружками прошла вперед, фрейлины остались у ступеней алтаря, наблюдая, как Джоанна поднимается вверх и становится рядом с Гилбертом де Клэром, которого сопровождали король Эдуард и архиепископ Уинчелси. Джори наклонилась отдать распоряжение мальчику-пажу. Тот бросился вперед и положил бархатную подушечку для коленей у ног невесты. Граф Глостер опустился на колени, королевская дочь медленно последовала его примеру. Архиепископ прочертил в воздухе крест и начал церемонию бракосочетания.

Джори не понимала латинских слов молитвы, а потому вскоре отвлеклась. Глаза ее остановились на пламени свечей в высоких канделябрах, украшающих часовню. В своем воображении она оказалась на месте Джоанны, опускалась на колени рядом с Гаем де Бошаном. Он брал ее за руку, стискивал тоненькие пальцы. Ее сердце переполнялось безбрежным счастьем.

Джори мысленно вернулась к церемонии королевской свадьбы, лишь когда король Эдуард Плантагенет шагнул вперед и вручил свою дочь Гилберту де Клэру. В воздухе усилился аромат ладана, послышался сдержанный говор знати, которая заполняла скамьи за спиной у фрейлин.

С огромным трудом Джори сдерживалась, чтобы не обернуться и не отыскать глазами Уорика, но она все время чувствовала жадный взгляд его темных глаз.

В обыденной жизни Уорик не отличался особой тонкостью чувств, но красота Джори ошеломила его. Ее молодость и ангельская невинность подействовали на него почти как удар в солнечное сплетение. «Дьявол побери, что за дикость пришла мне в голову? Жениться на восемнадцатилетней девушке! Люди расценят это как знак самонадеянности и потакания собственным прихотям. И справедливо!»

Церемония шла своим чередом. Врачующиеся обменялись клятвами. Мысли Уорика унеслись к тем двум событиям, когда он сам произносил подобные клятвы. Внутренний голос зазвучал громче и настойчивей. «В обоих браках не было счастья. Неужели ты собираешься совершить третью роковую ошибку?» В ответ прозвучало – да. Сам он с радостью был готов ухватиться за предоставившийся шанс, но как обречь прекрасную леди Марджори на все напасти неудачного брака? В часовне раздались волшебные звуки хора мальчиков. Уорик незаметно выскользнул из церкви, вскочил на Цезаря и галопом полетел на север. Брут бежал рядом. Граф доскакал до холмов Чилтерн-Хиллс, свернул на восток и в глубокой задумчивости пересек зеленеющий Хартфордшир. Когда Уорик вернулся к действительности, то обнаружил, что проделал больше половины пути до своего замка Фламстед. Он заподозрил, что бессознательно добрался до этого убежища, чтобы принять решение в уединенном спокойствии пышных лугов, на которых он скрещивал и выращивал знаменитую породу своих лошадей, известных быстротой и силой и пользующихся чрезвычайно большим спросом.

Гай решил, что переночует в Фламстеде, обдумает планы на будущее, а утром вернется в Виндзор. Он прекрасно понимал свое сердце, но следовало привести в согласие мысли, путающиеся в голове и призывающие его к осмотрительности.

Свадебный пир начинался только вечером, а потому у Джори оставалось время для множества мелких дел перед утренним отъездом графа и графини Глостер в свою резиденцию в Кларкенвелле. Джори надзирала за слугами, пока те укладывали множество подарков, полученных Джоанной и Гилбертом к свадьбе. Среди даров было сорок золотых чаш и сорок серебряных вилок, двадцать рулонов тонкого цветастого шелка, затканного нитями из серебра. Трудно было уследить за множеством сундуков, корзин, баулов и сумок, а потому Джори составила список вещей и прикрепляла бирку к каждому предмету, когда его выносили в подводы, запряженные тяжеловозами.

Весь штат принцессы Джоанны целых три дня паковал ее гардероб и ее большую коллекцию драгоценностей. Однако принцессу из дома Плантагенетов сопровождало и другое имущество. В Кларкенвелл перевозилось убранство часовни, мебель из личных покоев, запас провизии, столовое белье, свечи, кухонная утварь.

Разрываясь на части, Джори все же ухитрилась упаковать между делом собственные вещи и свой весьма обширный гардероб. В ее душе царило ликование: девушка была уверена, что вскоре и сама будет невестой. Как изменилась ее жизнь за прошедшую неделю! Любовь к Гаю де Бошану внесла в нее волнение, счастливое ожидание, надежду.

Вечером на свадебном пиру она все время выискивала взглядом Уорика. Огромный зал был полон знатных гостей, поедавших одно изысканное блюдо за другим. Начали с маринованного угря, сельди, свежих устриц и креветок. Затем подали фаршированную каштанами дичь и оленину под лимонным соусом с фенхелем. Разнообразнейшие приправы и гарниры соперничали друг с другом за внимание пирующих: жареный чеснок, горчица с тимьяном, огромные блюда с луковыми лепешками, черемшой, горошком, кабачками и белыми головками цветной капусты заполняли стол.

Десерт поражал воображение не только разнообразием, но и искусными украшениями. Блюда эклеров с кремом теснились рядом с имбирными пряниками. Гостей соблазняли пироги с крыжовником, айвой, ежевикой. Тут же лежали вишневые пирожные с лимонным кремом. Огромный свадебный торт являл собой чудо кулинарного искусства, удивляя причудливым оформлением: великолепными цукатами, свадебными серебряными колокольчиками, толстым слоем ореховой пастилы. На самой макушке этого кондитерского шедевра, вызывая снисходительные улыбки на губах благородных дам, сидели сахарные королевские львы и позолоченные глостерские поросята.

Ливрейные лакеи споро перемещались по залу, наполняя кубки вином из Гаскони и сидром из Девона. Утех, кто предпочитал домашний эль, кружки наполнялись до краев снова и снова. Меж гостей постоянно бродили менестрели и музыканты, исполняя любовные баллады и славя доблестные военные подвиги.

Взгляд Джори напряженно метался по рядам гостей в тщетной надежде отыскать Гая. Не могла же она пропустить столь выдающегося представителя мужского племени, присутствуй он на этом пиру! Когда столы опустели и оказались сдвинуты к стенам, чтобы уступить место танцам, Джори убедилась, что Уорика в зале нет. Танцы устраивались лишь для ублажения дам. Что касается джентльменов, то они, начиная с короля, предпочитали карты и выпивку. Король Эдуард, как и граф Глостер, танцевали с невестой, но, выполнив эту обязанность, тут же удалились, оставив поле битвы молодым рыцарям.

Генри и Хэмфри де Боуны оба побывали партнерами Джоанны, потом Хэмфри пригласил Джори, а ее брат и дядя с одобрением наблюдали за молодой парой, однако сама Джори, поглощенная поисками де Бошана, двигалась очень рассеянно. Ей вдруг пришло в голову, что он мог заболеть, и, улучив момент, она незаметно выскользнула из зала и бросилась в покои, выделенные де Бошану в Виндзоре. Двери оказались заперты, повсюду царила тьма. Джори побежала в конюшню и обнаружила, что стойло Цезаря пустует. Она с облегчением поняла, что раз Гай сумел сесть в седло, значит, он не болен, и рассмеялась собственному тщеславию: ведь Уорик – граф, у него множество обязанностей, значительно более важных, чем непрестанные ухаживания за леди Марджори. Она бегом кинулась в зал, отыскала глазами брата и присоединилась к группе людей де Варенна, которые наблюдали, как Сильвия танцует веселый танец с элегантным Томасом Ланкастером, племянником короля Эдуарда и наследственным председателем суда пэров. Линкс улыбнулся сестре.