Сон в заснеженном саду - Элизабет Бартон Страница 16

– Сандра, ты уже нашла себе новое место? – спросила Мэгги, когда подруга принесла из кондитерской по соседству коробку пирожных.

Сандра притворно вздохнула:

– Нет, Мэг. Ведь я постоянно здесь. Когда мне искать работу? И потом я надеюсь, что…

– Не стоит меня утешать, – перебила Мэгги, решив, что Сандра в угоду ей выразит надежду на поправку дел. – Все кончено. Если не случится чуда, мы останемся у разбитого корыта.

– А почему, собственно, мы должны уходить?! – возмущенно провозгласила Сандра. – Официально ты не только владелица, но и управляющая салоном, а я консультант. Или ты уверена, что они решат очистить помещение от старых кадров?

– Кем бы они ни были, я не останусь здесь. Я не исключаю, что галерею может купить человек, который не превратит ее в кафе или магазин. Но представить себя здесь в роли наемного работника я не могу. Это выше моих сил. Нам следует уйти с достоинством.

Внизу звякнул колокольчик.

– Твое чудо начинает сбываться! – Сандра подмигнула Мэгги и помчалась в зал.

Встав на ноги, Мэгги загнала внутрь страх, который за последние два месяца превратился в рефлекс на визиты кредиторов, и последовала за Сандрой.

– Доброе утро, господа! – сказала Мэгги, обведя обворожительным взглядом нескольких мужчин в зале.

Лишь один из них, тот, что был помоложе и обладал фантастически огненными волосами, ответил ей виноватой улыбкой, заранее извиняясь за цель своего визита. Остальные трое хранили на лицах полагающуюся при ведении щепетильных дел суровость.

– Миссис Слейд? – сухо уточнил сутулый господин с белыми баками, обрамляющими красное лицо.

Мэгги кивнула, чувствуя, что сегодня случится какая-то беда. Во-первых, мужчины были ей незнакомы, а во-вторых, кредиторы и их представители прежде не спрашивали ее фамилии. Кажется, эти люди были официальными лицами.

– Меня зовут Брекет. Я судебный исполнитель и уполномочен описать это помещение.

Мэгги побледнела и качнулась к стене. Но мужчина так же бесстрастно продолжал свою привычную речь:

– Если здесь имеются ваши личные вещи или вещи ваших сотрудников, можете их забрать. После этого мы опечатаем помещение вплоть до конца торгов.

– Торги? – Сердце Мэгги оборвалось и теперь висело на какой-то тонкой ниточке.

– Вы похожи на разумную женщину, – сказал помощник судебного исполнителя и протянул Мэгги какие-то бумаги, – вот посмотрите решение.

– Хотите сказать, у меня больше нет никаких прав на галерею? – со слезами в голосе спросила Мэгги.

Молодой человек с рыжими волосами сочувствующе тронул Мэгги за локоть:

– У вас еще есть возможность выкупить галерею на аукционе. Правда, там, наверное, будет драка. Место у вас здесь очень бойкое и…

Он осекся под сердитым взглядом своего шефа и отошел в сторонку, делая вид, что изучает полотна.

– Пройдемте в кабинет и подпишем необходимые бумаги, миссис Слейд, – требовательным голосом сказал мистер Брекет.

Мэгги жестом пригласила их подняться по лестнице. Сама она замыкала шествие. Пламенно-рыжий паренек поднимался перед Мэгги и, улучив момент, повернул к ней голову.

– Я бы мог купить у вас пару картин, если это поможет. – Чтобы не услышал его шеф, он понизил голос до сдавленного шепота. – Сколько денег вам нужно, чтобы развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов?

– Сто тысяч долларов, – не задумываясь ответила Мэгги и поняла, что шокировала очарованного ею волонтера.

– Сейчас я не располагаю такими средствами, – с сожалением констатировал он, стараясь сохранить достоинство и не позволить этой красивой женщине догадаться о том, что он никогда не располагал такими деньгами.

– Это ничего. Но все равно спасибо, – улыбнулась Мэгги.

Из документов следовало, что по решению суда художественная галерея Маргарет Слейд подлежит описи и продаже с торгов в ближайшую пятницу. Все картины и прочие предметы, находящиеся в залах и на складе, будут распроданы по отдельности, после чего на аукцион будет выставлено само помещение.

Мэгги достала из шкафа картонную коробку и начала механически складывать в нее свои личные вещи. Она давно приготовила эту коробку, но оттягивала момент сборов.

В нижнем ящике стола Мэгги наткнулась на свой портрет, подаренный Дэвидом.

– Это собственность галереи? – нахмурился судебный исполнитель, провожая рисунок взглядом.

– Это мой автопортрет, – хладнокровно солгала Мэгги, аккуратно укладывая подарок Дэвида в коробку.

– Вы можете беспрепятственно оставаться здесь и перевозить свои вещи вплоть до пятницы, – объявил напоследок судебный исполнитель, – а потом… Это уже на усмотрение нового хозяина.

Мэгги медленно спустилась по лестнице вниз, но у нее так сильно тряслись колени, что пришлось остановиться и ухватиться за перила. Мейсен Торн. В пятницу галерея станет его собственностью. Когда речь шла о прихоти Торна, кошельки всех его конкурентов отметались независимо от полноты их содержания. А он, несомненно, хотел заполучить галерею вместе со всеми полотнами и даже рабочим столом Мэгги.

Что он сделает в первую очередь? Сменит вывеску или распродаст все картины? Мэгги не знала наверняка, но, исходя из всех слухов, связанных с именем Торна, была почти убеждена, что галерея прекратит свое существование.

От этих мыслей у нее закружилась голова. Страх, ненависть к Торну, унижение душили ее. Мэгги вернулась в свой кабинет и упала в кресло.

Никто не придет к ней на помощь. Эрик ни разу не позвонил из Калифорнии, Дэвид ни за что не станет помогать ей после того, как она его обманула.

Теперь, запрокинув голову и уставившись пустым взглядом в полоток, Мэгги с трудом верила, что могла быть такой беспечной и позволила себе расслабиться рядом с незнакомым мужчиной. Она была так безумно счастлива, что поставила под сомнение благополучие своей семьи, своих детей.

Лучше бы она согласилась на тихую полусемейную сделку с Торном, чем теперь быть растоптанной каждым, кто пожелает это сделать. Тогда у нее остались хотя бы деньги, а что теперь? Гордость, которую не намажешь на хлеб детям, и миниатюрный портрет работы Дэвида Шелдона.

Прощание с галереей взволновало Мэгги, как если бы ей предстояло до конца дней переехать в другую страну. Она переходила из одного зала в другой, почти со священным трепетом поглаживая рамы картин. Потом обернулась к Сандре:

– Я как будто совершила подлость. Наверное, я должна была продать свою машину и заложить дом, но не позволить этим стервятникам погубить семейное дело.

Мэгги обхватила свое бледное лицо похолодевшими руками. Ее узкие плечи начали судорожно вздрагивать. Где-то внутри ее груди лопнула туго натянутая струна спокойной сдержанности и хладнокровного, вызывающего достоинства, которые она искусно бросала в надменные физиономии кредиторов и насмешливое – Мейсена Торна. Горе наполнило ее до краев.