Интимная жизнь моей тетушки - Мейвис Чик Страница 16

Глава 4ПАДДИНГТОНСКАЯ ОБНАЖЕНКА

Заниматься сексом с двумя мужчинами по отдельности – опасное дело. Если ты в постели с обоими и они это знают, тогда тебе наверняка простят ошибку в имени. Но если ты спишь с ними по очереди и в разных местах, берегись. Помимо вероятности того, что на пике страсти ты прошепчешь не то имя, в результате чего увидишь изумленные глаза и услышишь в ответ: «Я не Джордж», – один из них рано или поздно заметит, что сердце твое в другом месте. Есть и третья опасность: ты можешь сойти с ума от ужаса, поступая так с человеком, который полностью тебе доверяет. Такого я не пожелаю никому, а вот сама отказаться от этого не могла.

Где-то в глубине души, конечно, пламенел маленький огонек негодования: слишком уж легко доставалось все моему любовнику, тогда как я отрабатывала по полной программе. Каждый день я смотрела Френсису в глаза, за исключением тех, когда он уезжал, но и в эти дни он звонил, так что мне приходилось придумывать убедительную ложь, объясняющую мое отсутствие дома. Моя вновь обретенная тетушка Лайза оказалась просто сокровищем. Я списывала на нее не только коктейли, но и чай во второй половине дня, и ленч, и бутылку шампанского из нашего погреба (Френсис увидел, как я кладу ее в автомобиль), и имбирные пряники в виде мужчины с торчащим членом, которые он унюхал, когда я их пекла, но, к счастью, не увидел… И он принимал мои слова за чистую монету. В первые, очень сумбурные дни моего романа я использовала тетушку на всю катушку. Но даже для самого доверчивого мужчины наступает момент, когда ему начинает казаться странным стремление жены столь часто бывать в компании престарелой родственницы. Этого момента я боялась больше всего. Момента, когда придется искать новые предлоги, все глубже утопая в трясине лжи.

И я, конечно, не могла рассчитывать на сочувствие. Тебе не нравится обманывать своего мужа? Так не обманывай. Спасибо тебе, святая Агнесса. Я мучилась из-за того, что обманывала Френсиса. Но наслаждалась каждой минутой, проведенной с моим любовником. И пока я потела, напрягая все силы, чтобы обеспечить нам эти минуты, Мэттью, будучи свободным, как птица, не ударял для этого пальцем о палец. И это обстоятельство как помогало, так и мешало. Если б он не освободился так быстро, то, наверное, понял бы, с каким трудом мне удается вырываться из лона семьи. Но он практически с самого начала был свободен все двадцать четыре часа в сутки, нас обоих это очень радовало, вот я и забывала напомнить ему, что я, увы, не могу похвастаться тем же.

Для того чтобы освободиться от Жаклин, ему потребовалось только одно: съехать с квартиры и найти другую, по крайней мере, на первое время.

– Не хочется уезжать, – признался он мне. – Я арендовал эту квартиру почти восемь лет.

В этом было что-то богемное, учитывая, что я сама давно уже забыла, что такое аренда квартир или домов.

– А ты никогда не думал о том, чтобы купить квартиру?

Он рассмеялся:

– Я предпочитаю менять место жительства.

– Мы что-нибудь найдем, – сказала я. – С арендной платой я помогу.

Конечно, хотелось бы, чтобы квартира стоила подешевле, но я решительно сказала «нет», когда Мэттью предложил вложить средства в старенький «дормобиль». Автомобиль любви, как он его назвал. Все-таки приходилось помнить о возрасте, и какие-то удобства, как ни крути, требовались. Так что никаких домов на колесах, твердо заявила я. Однако почти все квартиры, которые мы вместе осматривали в южном и западном Лондоне, так называемые студии, мало чем отличались от «дормобиля». В Эктоне, где мы нашли квартиру с отдельной спальней, домовладелец вдруг заговорил о мебели.

– Кровати там нет, вам придется привезти свою. Стола тоже нет, и стульев, и холодильника… Есть только портьеры.

Тем не менее мы чуть не взяли ее, пока, после нашего предварительного согласия, домовладелец не упомянул о депозите. Двух тысячах фунтов.

– Я могу заплатить, – с неохотой сказала я.

– Никогда! – отрезал Мэттью. – Он не получит от меня даже «козлов» из носа. – И вылетел, оставив изумленного домовладельца подбирать достойный ответ. – Теперь ты понимаешь, почему так много людей живут на улице? – Он просто кипел от негодования. – Из-за такой вот погани.

– Послушай, – сказала я Мэттью чуть позже, – в следующий раз я могу взять с собой деньги… легко. Ты только предупреди меня заранее.

Я не упомянула о том, что проблема все-таки существовала: счета у нас были совместные. И о том, что Френсис выразил несвойственное ему удивление, узнав, сколько денег я потратила по кредитной карточке и счету текущих расходов. Практически за все, связанное с моим романом с Мэттью, я платила наличными, но такого объяснения я дать не могла. Конечно, какие-то расходы я могла списать на дорогую тетушку Лайзу, но даже милый, доверчивый Френсис не поверил бы, что я купила ей кожаную куртку в «Хэрродсе» (как ребенок, я хотела одеваться так же, как Мэттью).

– Странная покупка, – задумчиво изрек Френсис. Спорить с логичностью этого утверждения не имело смысла, поскольку с каждым днем весеннее солнце припекало все сильнее.

Жизнь стала напоминать посещение далекой страны: прикидываешь числа на ценниках и гадаешь, удастся ли купить это, если не покупать того, а если избавиться от этого и оставить то, хватит ли на другое? С такими проблемами я не сталкивалась с того момента, как покинула материнский дом. Теперь же мы пытались спланировать бюджет на дни, которые проводили вместе. А хотели мы, как хотят все в первые, золотые дни, если угодно, дни невинности, немногого: попасть в тихое место, где могли бы раздеться и остаться наедине обнаженными. И чтобы нас там никто не нашел. У меня появилась навязчивая идея, будто все домовладельцы и агенты по сдаче квартир в аренду знали, что мы прелюбодействуем, и вели себя соответственно. Я в этом нисколько не сомневалась.

Мэттью говорил, иногда в отчаянии и лишь с долей шутки, что мы могли бы присоединиться к какой-нибудь нудистской группе, но я подумала, что они быстро бы раскусили нас, поскольку мы не стали бы участвовать в их мероприятиях, скажем, игре в волейбол. В него я не играла даже одетой. Все это было не столь смешно, как грустно. Мы уже прошли ту стадию, когда третьесортные гостиницы действовали на нас возбуждающе. Мне требовалось место, куда я могла принести цветы, где могла оставить флакон духов, нижнее белье, повесить халат, в общем, место, обозначенное моим присутствием. Но в первые несколько недель Жаклин могла повести себя неадекватно, поэтому мы опасались пользоваться квартирой. Один раз попытались и буквально на мгновение разминулись с ней: она вернулась аккурат в тот момент, когда мы зашли в соседний магазин, чтобы купить бутылку вина. Потом пошли в квартиру одного его друга, но лишь для того, чтобы нас спугнул кто-то еще, у кого был ключ. После такого хотелось рвать и метать, кричать в голос. Кстати, аналогичный эпизод был и в «Короткой встрече». Искусство и жизнь переливаются друг в друга. Теперь я понимаю, что нет смысла взывать к экрану: «Не уходи, не убегай», – потому что Селия Джонсон просто не могла поступить иначе. Короче, нам не осталось ничего другого, как метаться по вонючим третьесортным гостиницам. А это действовало на нервы. И я часто гадаю: если б так продолжалось и дальше, протянули бы мы дольше нескольких первых недель?